class="p1">После удара Первого он долго приходил в себя, глядя на меня вылезшими из орбит глазами. За выражением его лица было весело наблюдать, но мой взор притягивала девушка, следившая за нашим поединком. Когда я посмотрел на неё вновь, то заметил, что её взгляд не стал добрее. Напротив, он стал более жёстким и направленным. Она словно смотрела прямо в мою душу, шерстя самые потайные её закутки. Когда и Первый заметил её пристальный взгляд, я ощутил, что он напрягся. Его последующие слова, в которых таилось беспокойство, заставили напрячься и меня:
— Она из Знатных.
— Ты уверен? Как ты это понял?
— Чувствую.
— И что нам это грозит? — мой голос дрогнул.
— Пока что не знаю, — сухо ответил Первый. — Но я уверен, скоро мы это узнаем.
Наш с Первым диалог прервал сражённый учитель. Он-таки пришёл в себя и поклонился, признавая «мою» силу.
— Сегодня ты превзошёл все мои ожидания, Давид, — в его голосе нашлось место для гордости за своего ученика. — Надеюсь, ты продолжишь сражаться так и впредь. Я позволю себе ещё немного последить за твоим развитием в искусстве владения мечем. Если ты сможешь повторить то, что продемонстрировал мне сегодня, я буду вынужден заявить, что ты меня превзошёл.
— Ученик ведь всегда превосходит своего учителя, не так ли? — позади меня послышался твёрдый, одобрительный голос. — Рамиль, неужели мой сын-таки смог тебя одолеть? Это похвально.
Повернувшись, я увидел стоящего в дверном проёме мужчину с седой бородой и курчавыми тёмными волосами, торчащими из-под папахи. Заметив его одеяние, Первый с облегчением произнёс:
— Папаха и шаха, с кинжалом на поясе. Похоже, мы на юге Империи, либо близ её границ. Это очень хорошо!
— Папаха? Шаха? — непонимающе спросил я, услышав незнакомые для себя слова.
— Это очень распространённое одеяние народов Кавказа и Южной Азии. Если судить по виноградным полям, растущим на соседних холмах, мы либо в Грузии, либо недалеко от неё. Увидеть бы герб этого Рода, и я бы назвал тебе наше точное местоположение.
Удивительно, как много всего он смог подметить за столь короткий срок. Оно и не мудрено — он ведь Знатный и живёт уже очень давно.
Не знаю, слышала ли нас с Первым та странная девушка, но стоило нам заговорить про герб, как она тут же вышла из-за угла и встала позади «моего» отца. И словно по воле судьбы, она повернулась к нам именно той стороной, с которой у неё был щит, на котором находился герб Княжества, в котором мы оказались.
— Орёл, овитый тёрном, — произнёс Первый и облегчённо выдохнул. — Это дом Багратионов. Нам очень повезло.
«Мой» отец одобряюще хлопнул меня по плечу.
— Пойдём, сын мой. Хотел бы я накрыть пир в честь твоей победы, но нас ждут другие дела, — мужчина махнул моему учителю, и тот поклонился, провожая нас взглядом.
— Какие дела? — с интересом произнёс я, позволив себя поднять взгляд.
— Неужто в пылу сражения ты позабыл о том, что тебя ждёт помолвка? — отец усмехнулся и погладил меня по голове, растормошив мои волосы. — Славный же у меня получился наследник! Видела бы это твоя мать, каждый в этом мире уже бы знал о твоей сокрушительное победе!
Я ничего не ответил. В моей голове кружились слова новоиспечённого отца о том, что меня ждёт помолвка. Вот так дела… Стоило попасть в новое тело, а я уже женюсь! И ведь это при том, что ни своего полного имени, ни внешности не знаю! Трындец!
Вопреки заявлению отца, отправились мы не на переговоры, а за обеденный стол, прямиком в парадный зал моего нового дома. Глава семейства Багратионов не сразу решился перейти к основному «десерту». Прежде он позволил мне перекусить. Блюд на столе было немного, но и людей за ним сидело всего двое — я и мой отец. Слуги разошлись, как только мы уселись за стол. Яства, находившееся на столе, притягивали мой взор, и у меня буквально слюнки текли, когда я представлял, какие они на вкус. За всю свою прошлую жизнь я не пробовал ничего вкуснее, чем любое из блюд за этим столом. И даже так, ни одно из них не шло ни в какое сравнение с сочным, кровавым стейком из неведомого мне ранее мяса.
Оно было настолько вкусным, что я потерял дар речи и слуха, когда его вкушал и не сразу расслышал слова Первого, заговорившего со мной во время трапезы. Однако, его слова дошли до моего помутнённого едой рассудка и мне пришлось отвлечься, чтобы его послушать.
— Алекс, перед тем как ты окончательно погрузишься в экстаз от прелестей новой жизни, тебе нужно меня выслушать.
— Валяй, — отказываться не стал. Неизвестно, как дальше повернётся моя жизнь и помощь Первого точно не будет лишней. — Но сначала скажи мне, что это за мясо? Я хочу запомнить.
— Это баранина, — с придыханием ответил Первый. — Поражаюсь тому, что ты даже этого не знаешь.
— В посёлке мы чаще всего питались овощами да кашами. Очень редко удавалось урвать гуся или куру. И даже так, это не идёт ни в какое сравнение с тем, что я ем сейчас. — я невольно улыбнулся, запихивая в свой рот очередной кусок сытного стейка. — Ладно, выкладывай давай, что ты хочешь мне поведать на сей раз?
— Слушай внимательно, — Первый решил перейти сразу к делу. Эта черта в нём мне нравилась больше остальных. — Род Багратион княжеский, и вдобавок он самый влиятельный на юге. Во всяком случае, так было в то время, когда я правил Империей. Во время кровопролитной войны за влияние на юге они смогли разбить всех своих врагов и занять главенствующую позицию в княжестве. Я помню их и то, с каким остервенением они проливали здесь кровь. Исходя из этих фактов, ты никто другой, как Княжич Багратион, поздравляю. Это хорошо, но меня смущает новость о твоей помолвке. К тому же, меня очень смущает та девица. Голову даю на отсечение, она что-то замышляет.
— Например? — я беспристрастно продолжал жевать мясо, закатывая глаза и стараясь не сбивать себе аппетит россказнями Первого.
— Пока не знаю, но уверен, скоро мы это поймём, — он решил не отвечать напрямую. — Кстати, я всё думал над твоей ветвью…
— И? — он словно на мозоль надавил, и я даже оторвался от стейка. — Что с ней?
— Не знаю, поможет ли тебе это, но я знаю одного человека, который добился высот, обладая той же ветвью, что и ты.
Я выдохнул и снова приступил к трапезе, ожидая, что Первый продолжит рассказ.
— Его зовут — Паундер. И прозвище он такое получил не просто так. Он — искусный убийца, знающий толк в своём деле. Он — Императорский палач, и именно он перерезал тебе горло.
Слова Первого заставили меня поперхнуться, и недожёванный кусок мяса вылетел вперёд, покатившись по столу. Стукнув себя по груди, я заметил растерянный взгляд отца, прыгающий то на меня, то на кусок мяса. Отложив в сторону приборы, мой отец поправил ремень на поясе и откинулся на спинку своего стула.
— Давид, что гложет тебя? — спокойным голосом произнёс мужчина. — Переживаешь из-за свадьбы?
— Немного, — без утайки ответил я и кашлянул, всё ещё постукивая себя по грудине. — Я ведь никогда не видел свою невесту.
Отец широко улыбнулся:
— Понимаю твои переживания, — на удивление, его совсем не смутили мои слова, и он одобрительно кивнул. — Я тоже не видел твою мать до свадьбы. Когда мой отец объявил о нашей помолвке, я был готов рвать и метать! Отчасти я так и поступал.
Он улыбнулся и отвёл взгляд, целиком отдавшись воспоминаниям. Похоже, меня ждала трогательная речь отца к сыну. В душе что-то неприятно закололо, и я ощутил, как душа Давида борется с моей, не желая так просто отдавать своё место. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не отрубиться и продолжить слушать мужчину. Не хотелось вот так отбирать у него этот момент и портить резким пробуждением настоящего Княжича. Бесспорно, произойди это прямо сейчас, он бы всё испортил.
— Помню, как в последний вечер перед отъездом сидел на террасе, пил вино и смотрел на северные горы Ардунача. Ох, никогда прежде, до того момента не мог подумать, что буду скучать по родовому Гнезду, даже не покинув его пределы. Мысли мои тогда были полны переживаний. Я представлял, как отправлюсь в неизвестные края, ради женитьбы на той, кого даже не знаю и в самом конце разочаруюсь, увидев страшненькую, горбатую и облысевшую девку. Деваться мне было некуда, пришлось переступить через свою гордость.
— Что в итоге? — я заинтересованно подался вперёд,
