некоторых кабинетов, завидуюіцих его могуществу и желающих помешать
исполненію видов клонящихся к возвышенно Россіи".......(14). Здесь уже не видим,
со
стороны Императора Александра, никаких определительных завереній—
возстановить Польшу в таком виде, в каком она рисовалась воображенію
нольских магнатов.
Сам Новосильцов. не смотря на тесную дружбу с Чарторыским, имел случай
убедиться, в продолженіи своего пребыванія в Варшаве, что нам надлежало быть
крайне осторожными в отношеніи к Полякам и неполагаться на их пре-
575___
данность. Он считал необходимым учредить в герцогстве русскую полицію,
для проверки действій местной полиціи, которая, по его мненію,
преимущественно занималась наблюденіем за Русскими (15). В записке,
поданной Императору Александру генералом Поццо ди-Борго, перед
открытіем конгресса в Вене, были изложены все невыгоды отдельнаго
сущеетвованія Польши (lfi). В последствіи, Ланской писал Государю, что ни
оказанное им покровительство Полыпе, ни объявленіе о предстоявшем
утвержденіи конституціи Царства Польскаго, неудовлетворили
несбыточным мечтам Поляков. Письмо Ланскаго оканчивалось следующили
словами: „Государь! Прости Русскому, открывающему пред Тобою чувства
свои и осмеливающемуся еще изъяснить, что благосердіе Твое и все усилія
наши не могут быть сильны сблизить к нам народ, и вообще войско
польское, коего прежнее буйное поведеніе и сообразным оному
наклонности противны священным нашим дравилам, и потому, есть ли я
не ошибаюсь, то в формируемом войске нитаем мы змія, готоваго всегда
изліять на нас яд свой. Более не смею говорить о сем. и как сын отечества,
как верный подданный Вашему Императорскому Величеству, неимею
другой цели в сем донесеніи. кроме искренняго уверенія, что ни в каком
случае считать на Поляков не можно" (|7). Так относился о современном!,
положеніи дел в Польше. мужт. государственный, умеренности и
прямодушію котораго отдавал справедливость сам Черторыскій.
Совсем иное происходило в Россіи, где вековая связь правительства с
народом — казалось —
576
еще более скрепилась торжеством над врагом общим. МилліоныРусских следили
за судьбами их соотечественников, сражавшихся в далеких странах за пользу,
честь и славу Россіи. Сочувствіе к войскам русскаго общества не ограничивалось
одними лишь пожеланіями им успеха. Все сословія наперерыв стремились
облегчить участь раненых. В начале 181H года, коллежскій советник Пезаровіус,
желая принести посильную помощь русским воинам. возвращавшимся на родину
за ранами и увечьем, иредпринял издавать в их пользу газету ,.Русскій Инвалид."
Доход от этой газеты, вместе с пожертвованіями благотворителей, во главе
которых стояла вдовствующая Императрица Марія Феодоровна. послужил
основаніем „инвалидному капиталу." доставившему многіе милліоны русским
раненым и семействам их. Отлагая впредь более подробное изложеніе усііехов
дела, совершеннаго Пезаровіусом, скажу здесь только, что, в конце 1814 года,
кроме значительных сумм выданных из инвалиднаго капитала, уже состояло в
нем около 300-ти тысяч рублей ассигнациями, и сверх того, в так называемой
вспомогательной кассе, более 20-ти тысяч рублей (18).
Современныя письма, случайно уцелевшія до настоящаго времени, в которых
находии сердечныя изліянія. не предназначенныя во всеобщую известность — эти
письма служат свидетельством, какими чувствами тогда были преисполнены все
сословія русскаго народа. Весьма лишь редко в них встречаем сожаленіе о
понесенных потеряхъ; везде видим единодушное желаніе довершить торжество
Россіи, непримиримую ненависть к Наполеону и Французам. Только лишь в обеих
столицах образовались кружки, нротиворечивтіе общественному
577
мненію. Там можно было слышать толки о необходимости мира, о совершенном
разореніи губерній, подвергшихся вражескому нашествію. о невозможности новых
иожертвованій. "Там преувеличивали невыгоды іюложенія нашей арміи, говоря:
„впереди нас непріятель с новыми силами; позади— большая река ; на флангах —
союзники нерешительные. либо готовые изменить нам: в таком положеніи дел,
мы, не пользуясь онытом прошедшаго, не умея ничего нредусмотреть в будуіцем.
отдаляемся более и более от наших границ, от источников наших средств. И где
эти средства? Недолжно скрывать от себя, что, не смотря на блестящій успех
последней камианіи. она стоила Россіи сто раз более прежних несчаетных войн.
Бее истощается, и паче всего матеріальные способы. Пространство от истоков
Клязьмы до берегов Немана обратилось в пустыню, a ближайшія к театру военных
действій губерніи: псковская, рижская, орловская, калужская, и проч. истощены до
крайности. Потери в народонаселеніи необъятны. Дворянство и вообще
владельцы недвижимой собственности, на коих всею тяжестью пали издержки и
потери последней камнаніи, не могуг более переносить их, и многіе из них уже
сделались нищими. Хотя слава весьма заманчива, однакоже она не может
вознаградить таких лишеній", и проч. Вліяніе Штейна на дела в Германіи
возбуждало ропот в салонах княгини Елены Никит. Вяземской, графа Платона
Александр. Зубова и сенатора Тамары; напротив того у князя Петра Васил.
Лопухина, а также у неаполитанскаго и испанскаго посланников, полагали, что
твердость духа Штейна разстроит коварные планы Меттерниха. Граф Аркадій
Иванович Марков, оставаясь цраздным въ
т. іv. 37
578
Петербурге, острил на счет Штейна (по-немецки: камень), говоря. ЧТО „cette pierre n'étant
rien moins qu'angulaire, ne pourrait point servir de fondement à un grand édifice", (этот камень
не может служить краеугольным камнем для большаго зданія), и что „добрый отец не
предлагает своим детям камень, когда они у него просят хлеба." В продолженіи
неремирш 1818 года, толковали о двуличіи Австрійцев. которые бдтобы манили наше
правительство пустыми обеіцаніями, в отместку за то, что мы неіюддержали их в войну
1809 года, С другой стороны, партія графа Румянцова восставала против Англичан,
которые будтобы нисколько не думали о нользах коалиціи и поступали одинаково и с
союзниками, и с непріятелями, чему доказательством ставили их действія в Сициліи. Как
в это время доверіе Государя к Румяндой) и его нолитике заметно поколебалось, то он
несколько раз просился в отставку. Ходили слухи, будтобы место канцлера заиметь князь
Александра Куракин, и хотя в общественном мненіи он слыл безхарактерным и не весьма
снособным человеком, однакоже многіе радовались его предстоявшему возвышенію,
полагая, что он будет руководиться в важнейших делах советами Александра. Никол.
Салтыкова. Вообще-же в высшем кругу недоверяли уснеху нашей иностранной политики,
и по тому желали мира. Напротив того, в народе гласно требовали войны и опасались
менее сопряженных с нею бедствій, нежели соглашенія с „Бонапартом!," (19).
Успехи Союзыиков после неремирія, и в особенности победы при Кацбахе и Кульме. в
коих наши войска имели столі. важное участіе. распространили восторі- во г.сей
І^оссіи, а 22 октября
579_
(3 ноября) пріехал і!гь ІГетербург генерал-адъютант Кутузов. с радостною
вестыо о міровом событіи — совершенном пораженіи Наполеона на
поляхъЛейпцига. Наследующій день, было приносимо в Казанском Соборе
благодарственное молебствіе, в присутствіи вдовствующей Императрицы.
Августейших Особ Ца))ственнаго Дома, придворных чинов,
дипломатическаго корпуса и множества лиц различнаго званія. Перед
молебствіем. управляющей военным министерством'!,, князь Горчаков
прочел реляцію и битве при Леііпщіге и занятіи этого города Союзными
войсками. При возглашеніи торжественной иесни: „Тебе Бога хвалим!" и
многолетія Государя, гром loi выстрела разнес весть о знаменитой победе.
Императрица Марія выразила свою радость, как пыражают ее Ангелы —
подвигом!, добра: в тот-же день, присланы были в кассу инвалидов 1-j.UUU
рублей, от счастливой Матери и детей Ея (2и).
Ліители нашей первопрестольной столицы, получив известіе о победе при
Лейициге. ознаменовали свою радость доставкою чрез графа Растопчина в
пользу инвалидов 42,000 рублей (2І)-
В продолженіи к])атковременнаго похода за Рейном. присланы были в
Петербург карьеры с известіями опобедах при Ла-Ротьеі»е и Фер-
Шампен)азе, по поводу чего были совершены в Казанском Соборе
торжественныя молебствія; за тем долго ходили в городе сл^хи о взятіи
Парижа, и наконец. 14 (26) аиреля. вторично нішбыл ікеланный вестник
победы — генерад-адъютант Кутузов. На след юіцій день, вся столица
