который прикоснётся ко мне или к ослу...
– Уже слишком поздно, – прервал Эмерсон. – Он сам – или один из его людей – находится за этим хребтом к северу от нас. На юге спрятался ещё один. Совершенно очевидно, что они вооружены, а вы – соблазнительная цель на открытой равнине. Он оставил вас невредимым, чтобы собрать всех нас в свою ловушку, прежде чем захлопнуть дверцу.
Он встал и потянулся.
– Ложитесь на землю! – крикнула я.
– Ни один из них не может открыть огонь, не подвергая себя ответным выстрелам Абдуллы или одного из людей Вандергельта, – объяснил Эмерсон. – Это – одна из причин, по которой я выбрал данное место. Другая причина… – Он повернулся.– За этой маленькой скалой есть вход в пещеру. Когда я впервые обнаружил его несколько лет назад, то думал, что это гробница, но на самом деле...
Резкий треск винтовки прервал лекцию и заставил усомниться в точности изложенной оценки. Из скалы брызнули каменные осколки. Часть их, должно быть, попала в бедного осла, который бросился прочь с испуганным рёвом, вырвав поводья из моей руки. За ним последовал и другой осёл. Задержавшись лишь для того, чтобы схватить винтовку, Эмерсон побежал, подталкивая меня вперёд.
За выступом скалы, на которую он указывал, оказались десятки трещин и щелей; по крайней мере, три из них были достаточно широки, чтобы вместить человеческое тело. Эмерсон втолкнул меня в какой-то проход, ничем не отличавшийся от других. Сайрус последовал за нами. Пространство внутри было почти круглым, примерно десяти футов в диаметре. Оно сужалось кзади, как воронка, и вело во тьму – как далеко, я не видела.
Эмерсон повернулся лицом к Сайрусу.
– Абдулла должен был накрыть этого парня, – зловеще прорычал он. – Где ваши люди, Вандергельт?
Серия выстрелов ударила по скале. Ответа не последовало.
Эмерсон глубоко вздохнул.
– Ну что ж, ладно. Полагаю, это оружие, которое вы мне столь любезно одолжили... Так, ясно. Одна пуля в магазине. Какой поэтический штрих! Придётся использовать её для вас.
Сайрус двинулся вперёд, пока дуло винтовки не коснулось его груди. Свет почти исчез, я видела только очертания фигур, стоявших лицом к лицу.
– Теперь это не важно, – холодно отрезал Сайрус. – Что важно... – Он указал на меня.
– Хм-м, да. – Эмерсон прислонил винтовку к стене и согнул руки. – Отсюда есть другой выход.
– Что? – с жаром воскликнул Сайрус.
– Господь великий, человече, не думаете ли вы, что я был настолько глуп, чтобы завести нас в тупик? Я предусмотрел это как запасной вариант, если мои планы сработают не так, как полагается. Что, – язвительно заметил Эмерсон, – они и не преминули сделать. Проблема в том, что туннель к выходу сильно сужается, и в последний раз я протиснулся с трудом. Остаётся только надеяться, что с тех пор его не заблокировало.
– Тогда чего же мы ждём? – вмешалась я. До этого я молчала, ибо мой мозг разрывался на части из-за ужасного смысла речей Эмерсона. Почему ни Абдулла, ни люди Сайруса не открыли ответный огонь по нападавшим? Все ружья принадлежали Сайрусу; неужели то, которое он дал Абдулле, также оказалось испорченным? Предположить предательство со стороны человека, которого я считала дорогим и верным другом, было свыше моих сил.
Это предательство не было направлено против меня, поскольку Сайрус не ожидал, что я появлюсь на сцене. Я слишком хорошо знала, какой мотив имелся у него для того, чтобы предать Эмерсона. Но для возмездия не оставалось времени. Мы все были в опасности, и самым важным сейчас являлась возможность побега. Как я радовалась, что бросилась за Эмерсоном!
– Чего же мы ждём? – повторила я.
– Только этого, – ответил Эмерсон. Он осторожно взял меня за плечо и ударил по подбородку сжатым кулаком.
Когда Эмерсон дерётся, то бьёт так сильно, как только может, что приводит к серьёзным результатам. Я исхожу из того, что, будучи непривычным к оценке силы, необходимой в таком положении, он недооценил её.
И не думаю, что оставалась без сознания более нескольких секунд. Он поднял меня после падения. Когда чувства вернулись ко мне, я осознала, что моя голова лежит на его груди и что он говорит:
– … если они ещё не поняли, что мы безоружны. Кто-то должен удержать их хотя бы на некоторое время. Если вы застрянете, как пробка, в этом кровавом туннеле, когда они ворвутся...
– Да, я понимаю.
– Вы сможете протиснуться, ваши плечи малость уже моих. Если не выйдет, попытайтесь заблокировать туннель с другой стороны. И заберите у неё чёртов зонтик, иначе она пробьёт себе путь обратно.
Сайрус тихо сказал:
– Если я не смогу пройти, я вернусь и буду сражаться с вами.
– И будете редкостным идиотом, – грубо оборвал Эмерсон. – Берите её, дружище, и уходите.
Разумеется, я не собиралась покорно подчиняться. Я знала, что должна потянуть время; если бы я выдала своё намерение Эмерсону, он бы снова ударил меня, и возможно, ещё сильнее. Я предпочла рискнуть с Сайрусом. Мой зонтик висел у меня на запястье, держась на тонком ремешке. Я лежала безвольно и недвижимо, когда Эмерсон передал меня Сайрусу на руки. Я думала, что до этого он подарит мне последнее, длительное объятие, но он этого не сделал – возможно, потому, что другая пуля, пролетевшая у входа, засыпала внутреннюю часть пещеры каменными гранулами.
Эмерсона не привлекала пустая мелодрама (хотя, как и все мужчины, он склонен к высокопарным жестам). Он был совершенно уверен, что способен в одиночку удержать любое количество вооружённых людей. И у него ещё хватило наглости читать мне лекцию о самоуверенности! Если бы мы смогли остаться в живых в течение достаточно долгого времени, у нас появлялся хороший шанс на спасение. Какими бы ни были намерения Сайруса (я не могла поверить в справедливость обвинений Эмерсона – несомненно, здесь какая-то ошибка!), он тоже находился в опасности, но его люди не могли покинуть хозяина. Во всяком случае, если хотят получать жалованье. Рене и Чарльз знали, что он последовал за мной, наши преданные азийехцы поспешат мне на помощь ещё до того, как услышат зловещее эхо стрельбы. Да, они придут. И нам – всем троим – остаётся всего лишь защищать узкий вход в пещеру до их появления.
Стигийская тьма [251] поглотила нас, как только Сайрус вошёл в туннель. Проход
