Необходимо было заняться аграфками.
Неизвестный сектор. Средний рейдер. Несколько минут спустя.
Да, в том, что девушке плохо, и её сознание уже находится не то что на пределе, а далеко за его пределами, я понял, только увидев её.
— Положите её и разденьте, — попросил я девушек, — мне нужен свободный доступ к её телу.
Те даже не стали спрашивать, а зачем это необходимо.
Но я понял одно, что обычным внедрением в её поле ментального модуля определённой направленности уже не обойтись.
Он не сможет удержаться в настолько дестабилизированном ментальном поле.
Необходимы маячки стабилизаторы, которыми послужат нанесённые на тело аграфки руны.
— Положите и держите её, — приказал я своим невольным помощницам, — её будет корежить из-за того, что её ментальное поле будет разрываться на части.
— Но почему? — посмотрела на меня Лиика.
— Потому, что мне необходимо выдрать из него те воспоминания, которые касаются произошедших событий. Иначе всё будет бесполезно.
— Хорошо, — кивнула она, — я поняла, что ты собираешься сделать. Только вот у нас подобную операцию опасаются делать даже очень опытные маги.
Я обвёл помещение вокруг нас рукой.
— Ты видишь тут кого-то ещё?
— Только мы и аграфы, — с недоумением ответила она.
— Вот именно, — веско закончил я, — и поэтому помочь тут им вряд ли кто-то сможет.
— Я поняла, — подтвердила девушка и прижала уже обнажённую аграфку к полу каюты.
Блин, напомнило какое-то изгнание дьявола или нечисти.
«Или избавление от скверны», вдруг пришло в мою голову очень чёткое понимание того ритуала, что мы проводим.
Только вот я был более чем уверен, что Иила о нём даже не слышала. Родом он был из одного мира, разумная жизнь на котором появилась после того, как Иилу заточили в саркофаг, и погибла в огне магических войн и катаклизмов ещё до того, как её оттуда освободили.
И вот опять возник вопрос. Откуда? Откуда во мне эти знания?
И поэтому я резко изменил проведение ритуала.
Мне также будут нужны руны. Но не те, которыми пользовалась Иила и её соотечественницы, а те, что использовал этот не слишком миролюбивый народец, который так же как и люди, считал именно себя венцом творения.
Блин, только вот наносить их придётся прямо на кожу.
Кроме того, что народец был не очень миролюбивый, он оказался ещё и очень кровавым. Особенно, если это касалось магических ритуалов.
Но зато это, как ни странно, давало самый точный и надёжный результат за всю историю существования подобных типов ритуалов.
Только вот две сдерживающие руны никогда не исчезнут, после нанесения, с тела этой девушки.
Их никак не вытравить и не убрать. Они будут проявляться, чтобы с ними не делали.
Хорошо, что отображаться они будут над сердцем, прямо на левой груди аграфки. Не самое доступное взгляду место.
И я достал десантный нож.
Глаза обеих девушек пораженно воззрились на меня.
— Если мы ей и другим девушкам хотим гарантированно помочь, то придётся проделать это именно так, — сказал я им обеим.
Одной вслух, второй продублировав послание мысленно.
Тем не менее Иила мне сказала.
— Это также не наш ритуал, — предупредила она меня, — мы не используем ритуальные предметы.
— Знаю, — ответил я, чем, похоже, слегка удивил и так уже изумлённо глядящую на меня девушку, — этот ритуал придумала раса, которая существовала после вас, но исчезла до того, как появились мы, — и уже предвидя её вопрос, я добавил, — не имею не малейшего понятия, откуда мне это известно. Просто знаю.
После, чего выдохнул и вогнал себя в боевой транс.
— Держите её, — перед тем, как начать работать, сказал я.
И принялся делать первый надрез.
Руны необходимо было наносить строго в определенных местах. И глубина надреза в каждом месте должны была быть своя.
Сначала ничего не происходило. Ментальное поле не реагировало на лишние стабилизаторы.
Но неожиданно они стали самостоятельно подключаться, хотя я и не активировал до сих пор их по той причине, что боялся, как бы поле не стало раскачивать ещё больше.
Однако пока, взяв контроль над стабилизацией на себя с этим прекрасно справлялась моя нейросеть, которая выполняла роль моего главного и единственного пока помощника.
Ну, а потом началось то, о чём я и предупреждал девушек.
Кода внешнее тело аграфки покрылось кровавыми рунами, из которых выбегали тонкие струйки крови, её ментальное поле обрело вторую дублирующую структуру.
И теперь можно было переходить от подготовительных действий к основным.
Я начал аккуратно вырезать целые области из менто-информационного поля девушки. Выделенные при ментальном сканировании, которое провёл даже не обратив на него внимания. Но выдирал я их не просто так, а сглаживая углы и максимально возвращая обратно извлечённые блоки информации.
Моему сознанию именно так было проще работать с такими действиями. И как ни странно, это дало своеобразный результат.
Хоть я и действовал несколько медленнее всех остальных (ну, если, конечно, кто-то в этой галактике гипотетически ещё проводит подобные операции), но зато всё делал с филигранной точностью.
И эта точность дала свои плоды.
Я уничтожил только последние полжизни девушки.
Что в моём понимании было очень здорово.
Обе девушки так же признали, что подобного от меня они почему-то не ожидали и думали, что у меня ничего не получится.
Но я их «разочаровал».
Аграфка после десяти минут непрерывных попыток вырваться, дергания и метания на полу, сейчас лежала там и спала обычным оздоровительным сном.
— Я уберу её в медкапсулу, пусть приводит её в порядок, — сказал я, а вы пока готовьте следующую.
Восстановлением психического, ментального и физического здоровья девушек мы прозанимались ещё около часа.
И теперь все они даже не вспомнят о том, что с ними произошло.
Осталось лишь привести в норму их тела, но с этим прекрасно справится и медицинский комплекс.
Остался лишь один единственный малюсенький нюанс.
У каждой их них на левой груди теперь на всю жизнь останутся две маленькие руны.
Руны, которые в языке того древнего и кровавого народа обозначали простую и незамысловатую фразу.
«Помеченные смертью».
Неизвестный сектор. Средний рейдер. Час спустя.
Я как раз вышел из медотсека, где пока остались девушки, когда ко мне подскочил парнишка креат, которого я забрал с собою на Рекуру-4.
— Глава, — быстро произнёс он, — в сектор вошло три судна. И один из них крейсер. Такой модификации я не знаю. Троллы тоже не смогли ничего подсказать.
— Хорошо, понятно.
Почему-то меня переполняло какое-то спокойствие, я будто знал, что эти суда нам не опасны.
Вернее, они представляют опасность, но не для нас.
— Пойдём поглядим на них, — сказал я ему и мы отправились в капитанскую рубку.
И уже через пол минуты, корабль-то небольшой, мы быстро вошли в неё.
Тут были и две остальные наши гостьи, троллы Тила и Наария.
Мальчика, сына Тилы, не было. Но его метрическая матрица чётко просматривалась в той каюте, что я им выделил.
Нас пока не обнаружили. Но это и не удивительно.
Я специально на время пока мы тут осели, чтобы разобраться в тех проблемах, что у нас скопились, забрался в поле астероидов.
И чтобы теперь засечь тут наше небольшое судно, то на него необходимо чуть ли не наткнуться в упор или не налететь нос к носу.
Ну, или на крайний случай можно ещё просканировать всё поле промышленным сканером.
Хотя с его-то дальностью сканирования это практически одно и то же, что и в первом случае.
Облазить придётся всё поле.
Так что я особо не опасался пиратов. Ценных руд тут нет. Находится недалеко от станции. Можно и схлопотать.
Но пираты сейчас тут не редкость, так что думаю и это они же, только вот больно уж странные и непонятные у них кораблики.
Хотя, не похоже.
Так же как и мы крадутся к астероидному полю и это с учётом крейсера, что был у них в наличие.
«Чёрт», наконец сообразил я, когда они перекрыли все пути отхода и накрыли астероидное поле глушилкой, «это всё таки пираты, но больно уж сообразительные».
Запиликал канал связи.
Притворяться, что нас тут нет, глупо. Они каким-то, образом смогли раскрыть, что мы спрятались среди астероидов.
Но вот откуда?
Ответа на этот вопрос я не увидел, а потому всё же решил поговорить с тем, кто первым пошёл ко мне на переговоры.
— Да, — активировав канал связи, я смотрю на неизвестного.
У него на экране отсвечивает лишь моя не очень симпатичная физиономия и та прикрыта забралом шлема, который я надел, как только собрался выйти из медотсека.
