Вышибала избоченился, стараясь получше разглядеть меня. Скорее всего, моё сгорающее от стыда выражение лица заставило его поверить в рассказ Лии.
— Я тебя ударю, — пробормотала я в сторону Лии.
— Ты не можешь меня ударить, — радостно ответила она. — Сегодня мой день рождения.
Вышибала усмехнулся.
— С Днём Рождения, — сказал он Лие.
Хорошо быть профессиональным лжецом.
— Но мне всё равно нужно проверить ваши документы, — вышибала повернулся к Майклу. — Политика фирмы.
Майкл пожал плечами. Он полез в задний карман и достал оттуда бумажник. Он показал вышибале документы, а тот внимательно их осмотрел. Судя по всему, документы Майкла прошли проверку, так что он развернулся к нам с Лией.
— Дамы?
Лия достала бумажник и передала мужчине не одно, а сразу два удостоверения. Он взглянул на них, и удивленно поднял бровь, глядя на Лию.
— Твой день рождения не сегодня, — произнес он.
Лия изящно пожала плечами.
— В чём веселье, если двадцать один может исполниться только раз в жизни?
Вышибала фыркнул и вернул ей документы.
— Эта зона закрывается, — сказал он. — Техобслуживание. Если хотите поиграть в покер, идите к столикам на южной стороне.
Когда мы отошли от него на добрых десять футов, Майкл обернулся к Лие.
— Ну?
— Не знаю, почему они закрываются, — ответила она, — но техобслуживание здесь ни при чём.
Я всё ещё пыталась осмыслить тот факт, что у Лии были фальшивые удостоверения для нас обеих, когда заметила что-то в ста ярдах от нас.
— Смотри, — сказала я Майклу. — У таблички, на которой написано «уборная».
С полдюжины охранников не давали клиентам пройти, отправляя их в обход.
— Пошевеливайтесь, — сказал Майкл, делая круг, чтобы подойти к закрытой зоне с другой стороны.
— Ещё в ресторане я видела мужчину, пришедшего, чтобы увести оттуда владельца отеля, — произнесла я, стараясь на ходу обдумать ситуацию. — Готова поставить тысячу долларов на то, что то был его личный телохранитель.
На несколько секунд повисла тишина, и я подумала было, что Майкл не станет отвечать.
— Телохранитель выглядел мрачно, но спокойно, — наконец ответил он. — А вот господин Шоу выглядел потрясенным, просчитывающим что-то и так, словно ему подали тарелку гнилого мяса. Именно в таком порядке.
Мы оказались по другую сторону от игровых автоматов. Отсюда было видно, что людей перенаправляли задолго до того, как они могли оказаться неподалеку от уборной.
Первое января, — вдруг подумала я. — Второе января. Третье января.
— Три трупа в трёх разных казино за три дня, — я даже не заметила, что произнесла это вслух, пока не поняла, что Майкл с Лией смотрят на меня. — Сегодня четвёртый день.
Словно в ответ на мои слова, охранники расступились, уступая дорогу мистеру Шоу. Он был не один. Даже издалека я узнала шагающую рядом с ним парочку в костюмах.
Стерлинг и Бриггс.
Ты
1/1.
1/2.
1/3.
1/4.
Ты снимаешь одежду и шагаешь в душ, позволяя обжигающим струям воды ударить тебя в грудь.
Вода недостаточно горяча. Должно быть больно. Должно жечь.
Но всё не так.
В этот раз была кровь.
1/1.
1/2.
1/3.
1/4.
Это она во всём виновата. Если бы она сделала всё так, как должна была, в крови не было бы нужды.
1/1.
1/2.
1/3.
1/4.
Она виновата в том, что раскусила тебя.
В том, что сопротивлялась.
Ты закрываешь глаза и вспоминаешь, как появился за её спиной. Ты помнишь, как сомкнул руки на цепочке. Помнишь, как она боролась.
И помнишь тот миг, когда она перестала бороться.
Ты помнишь кровь. А когда ты открываешь глаза и глядишь на свою покрасневшую кожу, ты понимаешь, что настолько горячая вода должна причинять боль. Ты должен гореть.
Но тебе не больно.
Твои губы медленно растягиваются в улыбку.
1/1.
1/2.
1/3.
1/4.
Ничто не может причинить тебе боль. Скоро они увидят. Все увидят.
И ты будешь богом.
ГЛАВА 15
Я не ложилась спать до двух часов утра, сидя на диване перед лежащим на кофейном столике телефоном, в ожидании того момента, когда позвонят Стерлинг и Бриггс, в ожидании того, как они расскажут нам о том, что они нашли в той уборной.
Техобслуживание, — сказал вышибала.
Никто не вызывает ФБР ради техобслуживания.
Я снова думала об Н.О.. Ты делаешь всё по расписанию. И ты не собираешься останавливаться. Ты будешь убивать раз в день, каждый день, пока мы не поймаем тебя.
— Не можешь заснуть? — негромко спросил у меня кто-то. Я подняла взгляд и увидела в дверном проеме силуэт Дина.
Он был одет в потрепанную белую футболку, настолько тонкую и обтягивающую, что я видела, как под тканью поднимается и опускается его грудь.
— Не могу заснуть, — эхом ответила я. Как и ты, — подумала я. Едва заметный блеск пота на лице Дина указывал на то, что он делал приседания, отжимался или занимался ещё какими-нибудь упражнениями, достаточно тяжелыми, что бы заглушить шепот его собственных воспоминаний.
Того, о чём снова и снова говорил ему его отец — серийный убийца.
— Я никак не могу выбросить из головы мысли о том, что в уборной наверняка был труп, — произнесла я, решив поделиться своей причиной бессонницы, чтобы он не застревал в собственных. — Всё думаю о том, что Бриггс и Стерлинг позвонят.
Дин вышел из тени.
— Нам позволено работать над открытыми делами, — он подошел ко мне. — Но это не значит, что они обязаны использовать нас.
Кажется, Дин убеждал в этом не только меня, но и себя самого. Когда я профилировала, я словно становилась на место другого человека. Когда профилировал Дин, он поддавался образу мышления, что укоренился в нём с детства, той темноте, которую он держал под замком. Нам обоим плохо удавалось затягивать. И нам обоим не нравилось ждать.
— Я всё думаю о трёх первых жертвах, — сказала я, чувствуя, как слова заостряют у меня в горле. — Всё думаю о том, что если бы мы не пошли на ужин, если бы мы усерднее работали, если бы я…
— Что бы ты могла сделать?
Я чувствовала тепло, исходящее от тела Дина.
— Что-нибудь, — слову едва удалось вырваться из моего рта.
Когда-то агент Стерлинг сказала мне, что я — слабое звено команды, потому я по-настоящему чувствую. Майкл с Лией прекрасно умели скрывать свои эмоции и принуждать себя ни о чём не заботиться. Дин до двенадцати лет жил в окружении ужасов и был убежден, что стоит ему начать чувствовать, он может стать чудовищем, каким был его отец. И пусть Слоан никогда не скрывала своих чувств, она всегда будет видеть сначала алгоритмы, и только потом — людей.
Но я прочувствовала потерю каждой жертвы. Я винила себя в каждом убийстве, совершенном Н.О., ведь каждый раз, когда я что-то упускала, каждый раз, когда было слишком поздно…
— Если бы ты что-нибудь сделала, — мягко сказал Дин, — твоя мать сейчас могла бы быть жива.
Я знала, почему Дин не мог заснуть, а он узнавал мои мысли, даже прежде чем я успевала подумать. Он знал, почему я чувствовала кровь на собственных руках каждый раз, когда нам не удавалось спасти человека, потому что я была недостаточно умна или слишком медлительна.
— Я знаю, что глупо так думать, — выдавила я. — Я знаю, что не виновата в том, что случилось с моей матерью.
Дин потянулся к моей руке и взял её в свою, накрывая мою ладонь своей.
— Я знаю это, Дин, но я не верю в это. И никогда не поверю.
— Поверь мне, — просто сказал он.
Я опустила руку на его грудь. Его ладонь сомкнулась на моей, удерживая её и меня.
— Ты не виновата, — произнес Дин.
Я чувствовала, что он хотел, чтобы я верила в его слова. Я сомкнула пальцы, сжимая его футболку и притягивая его к себе. Мои губы накрыли его губы.
Чем настойчивее я целовала его, тем настойчивее он целовал меня в ответ. Чем ближе друг к другу мы находились, тем больше я хотела притянуть его ещё ближе.
Ты не можешь заснуть, и я не могу заснуть, и мы здесь, посреди ночи…
Я поймала его губу зубами.
Дин был нежным. Дин был милым. Дин был замкнутым и всегда держал себя в руках — но сегодня ночью он запустил руки в мои волосы, оттягивая мою голову назад. Он ловил мои губы своими.
Поверь мне, — сказал он.
И я верила в то, что он знал, каково быть сломленным. Я верила в то, что для него я не казалась изломанной.
— Ты всё ещё думаешь о том, что ты увидела внизу, — Дин ласково провел ладонью по моим волосам, а я опустила голову ему на грудь. Я чувствовала прикосновение мягкой ткани его футболки, потрепанной многочисленными стирками.
