О Роланде Андерссоне я слышал, что он играл еще на чемпионате мира в Аргентине (в 1978 году — прим. пер.). Он не только был игроком сборной, но и входил в тот самый звездный состав «Мальмё». То есть, уважаемый человек. Когда я зашел, он сидел на краю стола, а на его лице не было и тени улыбки. Он выглядел очень серьезным, словно «вот сейчас и наступит сказочке конец».
Привет, Роланд. Что случилось? От меня что-то нужно, или...?
Я всегда старался выглядеть несколько задиристо. Привык с
детства. Нельзя демонстрировать слабину.
Присядь.
Хорошо, хорошо, только не надо волноваться. Никто ведь не умер. Гарантирую.
Златан, пора тебе завязывать играть с маленькими засранцами.
C маленькими засранцами? «О чем это он, — подумал я, — и что я сделал этим маленьким засранцам?»
Почему? — произнес я. — Вы имеете в виду кого-то конкретно?
Пора бы тебе начинать играть с большими дядями.
Я по-прежнему не въезжал.
«Ты приглашаешься в главную команду, сынок», — продолжил он. Я не могу передать, что со мной было после этих слов. Ощугцение было такое, словно меня подбросило метров на десять. Очень может быть, что, выйдя на улицу, я снова увел какой-нибудь велосипед и чувствовал.себя крутейшим парнем в городе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В «Мальмё» в тренировочную программу входила так называемая «Миля» (по-шведски Milen; на самом деле автор имеет в виду бег на десять километров — прим. пер.). Это была такая длинная чертова разминка. Мы бежали от стадиона и до водонапорной башни, вниз по улице Лимхамн, мимо всех самых дорогих домов с великолепными видами на океан. Я в особенности запомнил один из них: он был розовый и просто потрясный. Мы тогда думали: «Ого, что за люди здесь живут? Даже страшно представить, сколько у них должно быть денег».
Дальше наш путь лежал через Кунгспаркен и, по тоннелю, выходил прямиком на мою школу «Боргар». Всем этим девочкам и мальчикам-снобам предоставлялась прекрасная возможность лицезреть меня. Не представляете, какое я тогда испытывал воодушевление! Это был мой своеобразный реванш. Вот он я, оборванец из Русенгорда, у которого кишка была тонка даже познакомиться с девчонкой, бегу теперь в компании таких лихих парней из «Мальмё», как Мате Лилиенберг и другие. Это было потрясающее ощущение и я старался сделать это традицией. Первое время я бегал быстро. Я был новичком во взрослой команде и старался показать, на что способен. Но впоследствии я понял более важную вещь. Более важная вещь заключалась в том, чтобы произвести впечатление на цыпочек.
Поэтому мы с Тони и Мете проделывали разные ловкие трюки. Мы пробегали первые четыре километра. Затем на улице Лимхамн тихонечко отделялись от группы в сторону автобусной остановки. Мы сознательно бежали в хвосте и поэтому никто нас не замечал. После этого мы могли спокойно сесть в автобус, ехать и ржать, как чокнутые: вот так нахальство! Нужно было только пригнуться, когда автобус проезжал нашу группу бегущих. В конце этой протяженной улицы мы выпрыгивали из автобуса, отдохнувшие и далеко впереди наших товарищей, и притаивались где-нибудь за углом. Когда наши пробегали мимо, мы спокойно пристраивались к общей группе и начинали бежать на всех парах, так чтобы выйти в лидеры и иметь возможность пробежать впереди непосредственно перед школой. Возможно, девчонки подумывали что-то вроде: «Вау, эти парни реально сильные».
А как-то раз, во время очередной «Мили», я предложил Тони и Мете: «А давайте угоним велосипед. Это так забавно!». Думаю, они несколько опешили от такой идеи. Они ведь не обладали моим опытом. Но я посвятил их в курс дела, а следом увел «велик» и катал их, посадив на багажник. Бывало, мы перегибали палку. Я, конечно, был не самым высокоразвитым парнем в городе, да и Тони был тот еще идиот. Например, этот придурок увлекся порнофильмами. Он взял напрокат одно такое «произведение искусства» и накупил шоколадок, и, в то время, когда вся команда потела и бежала «Милю», мы сидели и смотрели видео и уплетали шоколад.
Я должен быть счастлив, что Роланд Андерссон спустил эту выходку нам с рук и принял извинения. Или сделал вид, что принял. Это трудно было понять по его непроницаемому лицу. Он относился к нам, как к маленьким детям. Иной раз, правда, и от него слышалось: «Что с тобой, парень? Почему ты не слушаешься?». Также звучала старая песня: «Он слишком увлекается дриблингом. Он не думает о команде». Что-то из сказанного было справедливо. Полностью согласен: мне еще многому нужно было учиться. А что-то было просто завистью. Игроки чувствовали конкуренцию, а я не отбывал номер и действительно упорно и тяжело работал. Мне было мало тренировок с командой, и я продолжал заниматься в нашем дворе, час за часом. Я придумал себе забаву — собрал соседских мальчишек и предложил: «Плачу тому, кто сможет отобрать у меня мяч». И это не было простым развлечением. Так я оттачивал свою технику, учась защищать мяч корпусом.
Когда я не гонял мяч во дворе с мальчишками, я играл в видеоигры. Я мог сидеть за ними по десять часов, и зачастую находил в игре решения, которые применял затем в реальной жизни. В обшем. футбол был со мной круглые сутки. На тренировках в «Мальмё» мне порой бывало непросто, потому что я слишком много брал на себя и переигрывал. Выглядело это так, будто они заполучили в команду нечто иррациональное, чего не могут понять. Я и о том, что любой сукин сын смолчал бы в одной ситуации и сказал бы правильные слова в другой. Но я... Я же с другой планеты. Я продолжал вести себя, как пацан из Русенгорда. Началось с того, что игроки в команде разделились на «стариков» и «молодняк». Нам, молодым, положено было таскать всякий чертов инвентарь и по-
стоянно быть «на подхвате». Это выглядело нелепо, а климат в команде с самого начала был ужасным. На старте сезона главный тренер национальной сборной Томми Сёдерберг предсказывал «Мальмё» итоговую победу в чемпионате. Однако все сразу же пошло наперекосяк, и над командой нависла угроза вылета во второй дивизион. Подобного не происходило вот уже более шестидесяти лет, и болельщики были встревожены и рассержены. Весь этот груз лег на плечи ветеранов команды. Они-то прекрасно осознавали, что будет значить для всего города, если команда не сможет сохранить место в Аллсвенскан (высший дивизион чемпионата Швеции по футболу — прим. пер.). А это будет катастрофа. Тут не до веселья и бразильских приемчиков. А я все равно был счастлив, что меня взяли в команду, и горел желанием показать себя. Пусть даже это было не вовремя и не к месту, но это уже было у меня в крови.
Хоть я и новичок, но уже полноправный член команды, и я стремилея, чтобы окружающие сразу это усвоили, и не намерен был отступать или, тем более, унижаться. Уже в один из первых дней моего пребывания в команде вратарь Джонни Федель недовольно проворчал: «Где, черт возьми, эти мячи?». Я чуть не вздрогнул, особенно когда заметил обращенные на меня со всех сторон взгляды, дававшие понять, что именно мне следовало принести эти мячи. Hy нет уж, дудки, никогда в жизни. И тем более в таком тоне.
«Если они тебе нужны, пойди и возьми», — пробурчал я, что явно не вписывалось в принятые в «Мальмё» правила.
Мне снова давали понять, откуда я. К счастью, меня поддерживали Роланд и его помощник — второй тренер Томас Шёберг. И я это чувствовал, хотя, надо признать, больше они верили в Тони. Он сразу вышел в основе и забил уже в своем дебютном матче. Я же находился в запасе и старался тренироваться еще усерднее. Не помогало, и я проклинал весь белый свет. Может быть, мне стоило довольствоваться своим положением и не форсировать события. Но я не таков. Я хочу получить свой шанс и продемонстрировать, на что способен, немедленно.
19 сентября 1999 года нам предстояло встретиться с «Хальмстадом» на его стадионе «Эрьянс Валль». Это был решающий матч. Если мы выигрывали или хотя бы играли вничью, то сохраняли за собой право играть в Аллсвенскан на следующий год. В случае поражения нам пришлось бы продолжать бороться за спасение в последних турах. Поэтому все в команде были на нервах, даже взвинченные. Мы начали игру скованно. Играли в закрытый футбол, с оглядкой на свои ворота. В начале второго тайма наш нападающий Никлас Гудмундссон получил травму, и я уже лелеял надежду выйти на поле. Но нет, Роланд даже не взглянул в мою сторону. А время шло и ничего не менялось. После часа игры счет оставался равным — 1:1, и нас он вполне устраивал. Но за пятнадцать минут до конца травмировался еще и наш капитан Хассе Маттисон, а вскоре после этого «Хальмстад» вышел вперед — 2:1. Я увидел, как все наши игроки побледнели.
И вот тогда Роланд выпустил меня на поле. Когда все одноклубники выглядели подавленными, я вышел с полным зарядом адреналина. На моей футболке красовалась фамилия Ибрагимович. Это было круто, это была уверенность, что никому не под силу меня остановить. Я сразу же пробил по воротам — мяч коснулся перекладины и ушел выше ворот. Но затем случилось ужасное. Уже в добавленное время мы получили право на пенальти. Вы сможете понять — это был вопрос жизни и смерти. Забьем — честь клуба спасена, нет — мы на грани катастрофы. Все лидеры команды стушевались. Никто не отваживался взять на себя ответственность пробить этот пенальти. Слишком многое было поставлено на карту. Но тут вперед вышел этот нахал Тони:
