Трианон - ансамбль из двух дворцов (Большой Трианон и Малый Трианон) в Версале, где в 1918 году был подписан мирный договор об условиях окончания Первой мировой войны.
Впрочем, национализм и ревизионизм захватили не только элиту: во второй половине 1930-х годов эти настроения были распространены практически среди всех групп населения - во всяком случае городского. Прежняя венгерская аристократическая элита не испытывала ни малейшего энтузиазма по поводу союза с Гитлером, к режиму которого она относилась с выраженной антипатией и высокомерным презрением. Однако никакое венгерское правительство не могло бы остаться равнодушным, когда во второй половине 1930-х годов Германия выказывала желание (и способность) пересмотреть условия Версальского договора, - особенно принимая во внимание, что Британия и Франция не выражали особой готовности защищать этот договор, Если до 1938 года сами венгры не решались открыто бросить вызов версальской системе, это объяснялось только их слабостью - как финансовой, так и военной - могла продолжаться долго, а победоносные союзники не желали и не могли защитить то территориальное устройство, которое сами и навязали Европе после Первой мировой войны.
Германии и дать новой Чехословакии хорошо защищаемые границы сыграло большую роль в этой кажущейся несправедливости. Промышленность Судет пострадала от распада бывшего габсбургского рынка значительно сильнее, чем индустрия в чешских регионах Богемии и Моравии, С наступлением в 1930-х годах экономического кризиса это стало больным вопросом. Масла в огонь подливали также заявления Германии о том, что чешское правительство предоставляет немцам в Судетах гораздо меньше субсидий, чем чехам, и никак не заботится о безработных.
Эти ламентации содержали некоторую долю правды, но в основном все-таки были явным преувеличением. Немцы, в отличие от большинства народов, которые Чехословакия получила в наследство от распавшейся империи, жили довольно неплохо. Им было предоставлено гражданство и все гражданские и политические права. Они имели собственные государственные школы и сами выбирали свои местные правительства, а с 1926 года немецкие партии непременно входили в состав правящей коалиции в Праге, До Великой депрессии, и прежде всего до прихода Гитлера к власти, подавляющее большинство судетских немцев хотя и не испытывало особого энтузиазма по отношению к Чехословакии, но вполне мирилось с ее существованием, а также с необходимостью и возможностью адаптации к ее законам и политическим институтам, при которых они пользовались значительной фактической автономией. Чехословакия могла быть уничтожена только извне, что также справедливо в отношении Югославии. Последняя была значительно менее демократичной и законопослушной, чем Чехословакия, и многие хорваты не слишком восторженно относились к режиму Карагеоргиевича, Но ко второй половине 1930-х годов между национальностями Югославии сформировался некоторый modus vivendi. Разумеется, внутренние этнические противоречия в равной мере ослабляли и Чехословакию, и Югославию перед внешней агрессией, но не было никаких шансов, что одно из этих государств могло внезапно распасться по внутренним причинам.
Причины катастрофы, поразившей бывшие земли Габсбургов между 1938 и 1945 годами, лежат во внутреннем политическом развитии Германии после 1918 года и общей геополитике европейского континента. Послевоенная слабость Германии явно не была не политической. Не следует также забывать, что в течение пятнадцати лет после 1918 года Венгрия сильно зависела от иностранных займов, главным образом французских, и что эти займы давались при непременном условии согласия Будапешта с территориальным status quo.
Status quo (лат.) -существующее положение вещей.
Двумя другими основными преемниками империи Габсбургов были Югославия и Чехословакия. Оба государства были многонациональными образованиями, в которые входили народы, чья лояльность в лучшем случае была под вопросом. Из этих народов наибольшую опасность представляли судетские немцы, поскольку они проживали на чешско-немецкой границе и могли получить поддержку своим требованиям об отделении со стороны того государства, которое осталось от потенциально самой мощной европейской державы 1918 года, а именно со стороны Германии, Поскольку в результате версальского мирного урегулирования Германия потеряла больше всех и никогда не признавала легитимность своих новых восточных границ, угроза новому чехословацкому государству была очевидной с самого момента его возникновения.
Большая часть немецкого электората в Судетах была ничуть не менее высокомерной по отношению к славянам, чем венгерская элита, но в отличие от нее всей душой стремилась к скорейшему союзу с Гитлером. Тем не менее у судетских немцев тоже были довольно весомые основания считать себя жертвой несправедливости. Право на самоопределение, провозглашенное союзниками в 1918 году, не имело к ним как к подданным побежденной Австро-Венгерской империи никакого отношения. В то время как историческая Венгрия, земля короны святого Штефана, была разделена во имя самоопределения и соблюдения прав народов, к Судетам был применен совершенно иной принцип. Историческая Богемия, земля короны святого Вацлава, территориальное единство которой так много значило для всех чехов, была сохранена в целостности вопреки ярко выраженному стремлению жителей Судет объединиться с Австрией или влиться в общегерманское государство. Желание союзников не допустить территориальной экспансии страны и принимать какое-то участие в европейской и мировой политической жизни.
Тем не менее коллапс империи Габсбургов и его последствия во многом сыграли на руку Гитлеру и создали ему на редкость благоприятную ситуацию для покорения Европы. Государства - преемники империи Габсбургов были слишком слабы и разрозненны, чтобы оказать сколько-нибудь успешное сопротивление Гитлеру, когда нацистская Германия вторглась в тот регион, где Габсбурги правили так много лет. Тогда как если бы в это время империя еще существовала, ее правители сопротивлялись бы Гитлеру до последнего. Единственной силой, с которой Габсбурги никогда не шли на компромисс, был пангерманский национализм, чьей программой было объединение всех исконных немецкоговорящих провинций империи под властью Берлина. Оказавшись перед лицом прямого пангерманского вызова, Габсбурги, безусловно, столкнулись бы с потерей лояльности некоторой части своих немецких подданных, но зато они оказались бы в значительно лучшем положении по сравнению с республикой 1930-х годов в том, что касается объединения и мобилизации всех остальных - католических, социалистических и патриотически настроенных групп австрийского немецкого сообщества против Гитлера. В этой борьбе они также пользовались бы абсолютной и безоговорочной поддержкой своих славянских подданных, и прежде всего чехов, поскольку защита Центральной Европы от владычества пангерманского национализма всегда оставалась самой важной функцией и главным источником легитимности империи Габсбургов в глазах чехов. Конфронтация с нацистской Германией также не была бы чисто политической или стратегической, Гитлер лично ненавидел Габсбургов и их государственные принципы, и эту ненависть со своей стороны вполне разделял эрцгерцог Отто. Династия и ее советники до 1918 года жили в мире совершенно иной морали, нежели Гитлер и его приспешники.
Для народов бывшей монархии все последствия коллапса империи стали очевидными только после 1938 года. Они оказались под властью сначала германской, а затем советской империи, причем обе эти империи больше взяли от региона, чем дали ему. Русско-немецкая борьба за господство на континенте принесла огромные страдания и опустошения в бывшие земли Габсбургов, в частности и потому, что развязала ряд жестоких локальных конфликтов между народами региона. Они вылились в масштабные этнические чистки в Польше и на Балканах, а также в повсеместные гонения на бывших немецких подданных империи. К началу Второй мировой войны примерно пять миллионов немцев проживало за пределами Австрийской Республики на бывшей территории империи Габсбургов. К1946 году подавляющее большинство этих немцев бежало, было убито или изгнано.
Имеется в виду эрцгерцог Отто фон Габсбург.
Но, безусловно, больше всех пострадали евреи, которые во многом были самыми активными приверженцами имперского правления и наиболее лояльными среди всех габсбургских подданных. Развал империи сразу же поставил их перед тяжелейшими проблемами. Прочие народы империи имели свою собственную родину, у евреев ее не было. Даже в Венгрии, где многие из них ассимилпровались и были до 1914 года мадьярскими патриотами, они стали мишенью для ультранационалистов и козлами отпущения за все беды межвоенного периода. Повсеместно в бывшей империи, даже в демократической Чехословакии, тот факт, что евреи часто говорили на немецком языке и в глазах населения были связаны с имперским режимом, порождал недоброжелательность и антипатию. Они были пережитком имперского прошлого в том мире, где господствовал жесткий, параноидальный и обращенный внутрь самого себя национализм. Сильно вредило им в глазах населения и их экономическое преуспевание, Хью Сетон-Уотсон, бесстрастно отмечал, что «индустрия Польши, Румынии и Венгрии в 1918 году находилась преимущественно в руках евреев, которые также господствовали в банковской системе... так называемые свободные профессии (доктора, адвокаты и пр.) также от четверти до двух третей были представлены евреями», Все это приводило к глубокой неприязни по отношению к евреям и введению всевозможных ограничений для их образования и трудоустройства. Но даже самым убежденным региональным антисемитам было трудно представить себе, чем обернется гитлеровское «окончательное решение еврейского вопроса».
