от полноты чувств. В этот момент и девушка издала стон полного удовлетворения, судорожно сжимая Дмитрия в своих объятиях, и тут же обмякла, а Дмитрий, издав последний вопль, вжался в девушку и затих, закончив сеанс любви.
Инстинктом самца почуяв неладное, Дмитрий поднял голову и увидел Надю, стоявшую в оцепенении с белым, как мел, лицом, которое медленно заливала краска гнева.
– Как ты мог здесь, на нашем диване, надругаться над моей любовью, владеть другой женщиной и доставлять ей удовольствие? – гневно вскричала Надя.– Ты клялся мне в верности, говорил, что для тебя не существует других женщин, кроме меня, и вот, не прошло и двух месяцев с моего отъезда, а ты уже с другой, и доставляешь ей удовольствие, подлый изменщик.
Почему-то Надю больше всего обидела не измена Дмитрия, а то, что он доставил удовольствие другой женщине также, как доставлял это сладострастное чувство ей, и на том же диване. Такое не прощается, и Надя торопливо выскочила из мастерской, оставив любовников в полной растерянности: новая пассия Дмитрия убедилась, что она не первой кувыркается на диване в мастерской, а Дмитрий не знал, какими словами ему придется оправдываться перед Надеждой, и удастся ли это сделать вообще.
Прибежав домой, Надя привычно разрыдалась, бросившись на кровать и уткнувшись в подушку. Эта любовь, как называл их отношения Дмитрий, не принесла ей ничего, кроме слёз и унижений, если не считать пробудившееся в ней женское сладострастие. Художник овладел ею обманом и хитростью, потом обманул её обещаниями заключить брак, хотя был женат и имел ребёнка и, наконец, сегодня он изменил ей с какой-то женщиной, осквернив мастерскую, где занимался любовью с Надей, и теперь привёл туда постороннюю женщину.
– Господи, как стыдно и противно, – причитала Надя, стуча кулачком в подушку, – опять обман, которому не будет конца. Никогда его не прощу и не буду иметь с ним никаких отношений, решила Надя и забылась сном от пережитого.
Очнулась девушка от поглаживания чьей-то рукой. Дмитрий привычно стоял на коленях перед кроватью и привычно гладил её по плечу, а увидев, что Надя открыла глаза, стал привычно целовать её руки и просить прощения, подбирая нужные слова.
– Прости, Надюшенька, прости, но ты неправильно поняла случившееся. Я не изменял тебе, а просто избавлялся от мужского желания. Тебя не было больше месяца, а мужчина не может долго быть без женщины, вот я и привёл гулящую девку, заплатил ей за услугу, и уже закончил дело, как некстати вошла ты. Мужчине удовлетворить желание такая же естественная потребность, как покушать и попить, потому и есть публичные дома и гулящие девки, что за деньги снимают мужское давление, чтобы я мог работать творчески и ждать тебя, любимую. Забудь об этой девке, как забыл уже я, и пусть эта глупость не испортит нашей любви.
От такого наглого объяснения измены Надя, едва не задохнувшись возмущением, крикнула в лицо любовнику:
– Значит ты просто снимал мужское желание на этой девке? А как же её крики удовлетворения, да и твои тоже? Снял бы молча свои желания и проводил девку прочь, заплатив ей. Но вы оба с удовольствием занимались этим делом, и мне кажется, что эту девушку я уже где-то видела рядом с тобой, не могу только вспомнить, где.
У меня тоже есть желания, и ты часто снился мне там, у тётки, я просыпалась с желанием, и потом кусала подушку, чтобы страсть утихла. Интересно, что бы ты сказал, если бы я наняла мужчину за деньги, чтобы он тоже удовлетворил моё желание? Как бы отнесся к этому? А я бы сказала тебе, что это не измена, а простое удовлетворение женской потребности в мужской ласке.
Дмитрий не нашёлся, что сказать, и молча гладил и целовал Надины руки, пока она нервно не отдёрнула их.
– Уходи прочь, не хочу больше тебя видеть никогда и будь проклят тот день, что ты соблазнил меня и порушил всю мою жизнь, – воскликнула девушка и снова заплакала в подушку, уже мокрую от слёз.
Дмитрий понял, что сейчас лучше уйти, оставив объяснения до лучших времён, зная отходчивость Надежды и её готовность простить всё своему первому мужчине. Он молча направился к двери, но тут Надя, вспомнив с каким известием она спешила к своему любовнику, остановила его: – Подожди, я не сказала тебе самого главного. У нас будет ребёнок, вернее, у меня будет ребёнок, у которого не будет отца.
Дмитрий застыл на месте. – Этого мне только не хватало, – подумал он. – Достаточно того случая, когда два года назад папаша такой же девицы избил меня и грозился убить. У этой нет отца, но скандал может устроить её подруга Бася, и меня не будут принимать в обществе, а если, не дай Бог, дойдёт до жены, то она уйдёт окончательно и лишит меня денежной помощи от тестя. Нет, такого исхода дела допустить нельзя ни в коем случае.
Он решительно обернулся, подбежал к Наде и стал целовать ей руки, приговаривая: «Как я рад, что это случилось. Наконец-то мы будем вместе, и с нами будет наш ребёнок. Сейчас не время обсуждать это. Нам надо успокоиться, помириться, а уже потом решить, что и как делать. Ты успокойся, тебе уже вредно волноваться, я побегу по делам, а завтра зайду к тебе с надеждой помириться и обсудить наше положение». Он поцеловал Надю в лоб, как целуют покойников, и быстро вышел вон.
На следующий день Надежда занялась уборкой квартиры, которая за время её отсутствия запустела, мебель покрылась пылью, пахло плесенью и чем-то затхлым. Ведро с водой и тряпка помогли навести чистоту и уют, бельё она просушила на солнце во дворе, встряхнула свой небольшой гардероб, на чём уборка и завершилась. За уборкой захотелось кушать, но в доме ничего не оказалось съестного. Она сходила в лавку и прикупила кое-какой снеди: готовить Надя не умела и не любила, а потому пробавлялась чаем с бутербродами, иногда готовя пшённую кашу на воде.
Такое скудное питание не мешало ей выглядеть свежей и обихоженной девушкой, что отметила даже тётя Аня во время каникул, которые закончились такими событиями, о которых Наде не хотелось и вспоминать, особенно об измене Дмитрия. Она вспомнила, где же видела эту девушку, что сжимала в объятиях её Дмитрия на её диване. В одну из их первых встреч, ещё до вступления в интимные отношения, эта девушка была в мастерской, и Дмитрий сказал, что это заказчица, и он пишет её портрет. Значит и здесь он
