анимагена, — только говорю тебе — зря это. Даже если ты вдруг сорвёшься со стенда, ты не успеешь освободиться от троса прежде, чем я ударю тебя электричеством, — он продемонстрировал ему небольшую продолговатую коробочку, вроде пульта с двумя контактами на конце. Для наглядности, Омен нажал на кнопку, и между контактами заискрилась белая электрическая дуга, от которой Вульпи испуганно отшатнулся, насколько позволяло его положение.
— Не надо на меня так смотреть, я делаю это не потому что я тебя ненавижу или боюсь, — раздражённо сказал ему человек, пряча шокер у себя в кармане джинс, — если за тобой такая погоня, значит и стоишь ты дорого, не считая того, что в тебе примерно центнер веса чистого бастума и электроники! Этого хватит, чтобы оплатить путь в Бевиар у нашего знакомого пирата, который знает, как пройти Спирусову Глотку.
— А если он откажется? — хмуро спросил Ашли. — Пираты — трусы. Если он узнает, что у него будут проблемы с «Новым Рассветом», то он может пойти на попятную.
— Не пойдёт, — уверенно заявил Омен, похлопав Вульпи по голове, — он бы давно уплыл в Бевиар, но остался в Рахнаке только из-за нас, потому что я пообещал ему высокую награду. Я хотел отдать «Слона»… — он запнулся, и прикусил губу, словно признался в чём-то ужасном. — Но теперь, когда у меня есть «живой» робот, я смогу предложить его в качестве оплаты.
— А что же будет с ним? — не унимался мальчишка, под кивок самого Вульпи — уж очень ему хотелось узнать, чем грозит ему финал этой поездки.
— Не знаю. Скорее всего — разберут на запчасти. Слишком много в нём ценного металла, а пиратам нужна лёгкая выручка и они не станут долго думать, как вывести награду в тринтары. Это суровая необходимость, надеюсь, ты это понимаешь?
— Да, Па, — хмуро ответил он, посмотрев на дёргающегося лиса, которого перспектива быть разобранным совсем не прельщала, — я понимаю.
Впереди уже показались белые дома Рахнака. Лес они проехали и тёмный зелёный коридор остался позади, напоминая о себе редкими деревьями и высокой травой. Где-то здесь, совсем недавно, разбился чёрный грузовик, пробитый энергомобилем «Хранителей», но теперь, кроме широкого бурого пятна масла или охладителя на асфальте ничего не было. Покосившись на дорогу, краешек которой виднелся с его положения, Вульпи заметил, что они сворачивают куда-то с трассы на просёлочную дорогу влево. «Поедем вдоль берега реки, — вспомнил он слова Омена, вернувшегося на своё место, чтобы полюбоваться видом леса, — быть может, Мастер и Лункс смогут увидеть меня… хотя как они меня увидят, я же привязан?»
— Всегда удивлял меня Рахнак, — вновь заговорил Ярес-старший, видимо делавший перерыв для очередной речи, — этот город один из самых удалённых от обжитой территории Нелии, можно сказать находится на её дальних границах. И тут нет того шума и суеты, которые наполнили крупные города и их окраины. Рахнак словно застрял во времени и, в то же время, частично использует новые технологии, не говоря уж о подключении к «Белому Покрову». И люди тут немного другие — они любят природу, свой город, свой уклад жизни… однако и здесь есть та монотонность и равнодушие к прекрасному и новому, что поглотила весь этот проклятый материк! И здесь люди боятся переступить черту того уютненького мирка, что создали их родители, для которых создали их родители, прошу прощения за тавтологию, и они медленно погружаются в серую суету, томно выдыхающую пыль на их жизнь.
— А как сказал-то! — усмехнулся Неш, одобрительно хмыкнув.
— Боюсь, так как раньше нас тут уже не встретят, — горестно вздохнул Омен, театрально подставив руку под голову, — они не вспомнят наше выступление, да и не за этим мы приехали.
— Да даже если бы мы ехали на выступление, у нас бы не хватило актёров, — потупил взгляд Ашли, а Омен дёрнулся, словно от удара.
На какое-то мгновение он даже растерялся, словно не зная, что сказать, но быстро взял себя в руки и вновь продолжил, на этот раз даже более пафосным голосом, чем до этого:
— Судьба — своенравная женщина. Сегодня она благосклонна, завтра яростна, потом равнодушна… Мы — лишь актёры, что на сцене, что в жизни, а она — зритель. И от неё зависит, будем мы играть или нет.
«Какая странная тётка, эта ваша судьба, — подумал Вульпи, слушая их разговор, — а почему бы, если играем мы, не сделать так, чтобы играла и она? Тогда бы в игре были все и все бы выжили». Но его мыслей никто не услышал и он даже пожалел, что рядом нет Урси — уж он бы оценил такой вклад в философию мировоззрений.
— Рахнак основали кайлитийцы, когда закончилась Железная война, — продолжил вещать Омен, уже переключившись с судьбы на город, — это было сложно назвать даже посёлком — несколько десятков палаток беженцев из Даэлака и Зуона, случайным образом встретившихся на одном берегу Тоту. Среди них не оказалось ни военных, ни пиратов, ни наёмников, только лесники, торговцы да крестьяне, но именно эта смесь и позволила Рахнаку стать таким, какой он есть сейчас — мирным, тихим и достаточно богатым, чтобы позволить себе оставаться незамеченным. Я думаю, хотя это только моё предположение, что кто-то в местной администрации делает всё возможное, чтобы его города не касалось то безумие, что происходит по всей Нелии. И до этого момента ему это удавалось, пока наш робот не сказал, что «Новый Рассвет» нагрянул и сюда.
— Если «Рассвет» в городе, то можно сказать, что пятьдесят тысяч трупов уже уехало в чёрных грузовиках в Аполотон, — проговорил Неш, аккуратно ведя автобус по каменистой просеке. Машину то и дело встряхивало и подбрасывало, и сверху, со второго этажа, послышалась чья-то ругань и просьба ехать потише.
— Трупов? Нет, трупы им не нужны, — Омен издал самый зловещий смех, который Вульпи когда-либо слышал, — «Рассвету» нужны живые люди. И только Технобоги знают зачем, и не позавидуют ли они мёртвым.
***
В тёмной мастерской, пропитанной запахом жжёного металла и масла, царил предутренний полумрак, когда рассвет ещё заглянул в маленькие окошечки над потолком, а голубое небо не сменило серость. Плавильня, всё ещё раскалённая недавним жаром, горела тусклым красным зёвом, закрытым решёткой. Она всегда долго остывает из-за сплава ардена и роттера, тугоплавкого тяжёлого металла, который
