не видим, — пожал плечами отец. — Как и всегда.
— Действительно, — Гермиона вспомнила, что родители-то у нас обычные и взяла их обоих за руки. Инициативная девочка.
— Во, теперь видим.
Мы прошли через этот самый проход, оказавшись в большом магазине сладостей, но уже волшебных. Свободного места здесь было очень много и скорее всего, это из расчёта, что тут проход в обычный мир.
Сладости тут были… Яркими. На любой вкус, цвет и форму. Но были тут ещё и небольшие столики, за которыми сидели несколько волшебников во вполне привычных мне мантиях, ели пирожные и чем-то запивали.
Гермиона включила режим ледокола, потащив родителей на прицепе, а мне оставалось лишь улыбнуться, пребывая в роли догоняющего. Конечно же я не переживал, что могу потеряться, но вот если отстану, то переживать будут уже родственники, что не есть «гуд».
Первое, и самое сильное отличие от Косой Аллеи — прямая горизонтальная дорога, пусть и так же мощёная камнем. Но ровная. И прямая. Двух-трёхэтажные домики разительно отличались от английских. Всё было выдержано в одном стиле, высокие стрельчатые крыши с острым углом, белые стены, деревянные балки, каменный фундамент. По обе стороны дороги были чёрные уличные фонари и стояли они на одинаковом расстоянии друг от друга.
Волшебники выглядели менее ярко и нелепо, но всё так же оставались волшебниками — костюмы, мантии, платья. В них явно ощущалось больше вкуса, больше моды. Вроде бы и мантии те же, но не мешки, а хорошо сидящие, приталенные у девушек и дам, или же почти не отличающиеся от пальто у мужчин. В общем, чувствовалось всё здесь по-другому. Конечно же были волшебники и в более обыденной одежде, привычной взгляду неволшебников, но таких было немного, и они здесь явно по делам, а не ради праздной прогулки.
Конечно же, улица была не одна — невооруженным взглядом можно было заметить другие улочки между зданий, как параллельные, так и перпендикулярные этой. Правда, последних было меньше. Думаю, реальность соответствует написанному на входе, и у волшебников здесь именно квартал, может два или три, но большие.
Что было интересно Гермионе? Как и родителям — решительно всё. А потому мы просто блуждали от магазина к магазину, где сестрёнка исследовала всё подряд. И конечно же в книжном мы застряли надолго, а лично я, уведомив родителей, отправился к двум большим магазинам различных ингредиентов и прочих вещей растительного или животного происхождения.
У нас на Косой Аллее магазинчики с ингредиентами для зелий на что похожи? Страшное мрачное место, где всякая непонятная хрень выставлена напоказ, где довольно неприятные запчасти не менее неприятных животных плавают в специальных нейтральных растворах, а в бочках у входа то глаза лягушек, то черви, то жуки, и всё это шевелится, но убежать не пытается. А с потолка свисают перевязки того, что можно продавать сушёным. Аптеки же у нас выглядят примерно так же, только есть ещё и полки с зельями.
Здесь же, стоило только мне войти в мрачноватый с виду магазинчик, меня встретила абсолютно нейтральная атмосфера без единого запаха. Казалось, что после первого вдоха я мог почувствовать свой собственный запах, что проблематично из-за привыкания. Взгляду было совершенно не за что зацепиться — всё ровно, красиво. Витрины, где были выставлены образцы, но всё аккуратно, чётко, с подписями на латыни. Тары с «рассыпухой» прятались за витринами, и в случае необходимости клиент мог либо сам выбрать, либо доверить выбор продавцу — седому суховатому дядьке, но с не по возрасту прямой осанкой и острым взглядом. За ним, за продавцом, тянулся длинный ряд шкафов, где были представлены более крупные и редкие образцы в индивидуальной таре, а в нижней части шкафа было множество выдвигающихся ящиков, словно картотека, но готов поспорить, что там тоже хранятся ингредиенты, но средних размеров и не требующих индивидуального хранения.
— О, bonjour jeune magicien… — улыбнулся мне продавец, оправив тёмно-коричневый фартук из кожи, похоже, дракона.
Почти три дня слушая французскую речь тут и там, порой даже не всегда осознанно анализируя со смыслом, который должен был звучать в фразе, я нехотя освоил некоторые фразы, да и по самим словам порою можно догадаться о смысле, если есть с чем проводить ассоциации… Честно говоря, я сам пока не понял, как работает мозг усиленный энергиями жизни и нейтральной, да ещё и при повышенной активности — зачем строить предположения? Главное то, что при желании я смогу на простом языке донести смысл.
— Je ne parle pas français, monsieur, — с печальной улыбкой развёл я руки в стороны.
Продавец посмотрел на меня с нескрываемым сомнением, хоть и не переставал улыбаться.
— Et quelle langue parle ce jeune magicien?
— Malheureusement, je ne parle que l'anglais, — решив не выдавать владение другими языками, упомянул я лишь английский.
— У вас отличное произношение, — этот седовласый продавец ответил уже на привычном мне языке, хоть и не без сильного акцента. — К сожалению, уже мой английский слишком слаб. Но…
Продавец указал на таблички перед каждым ингредиентом на выставке, а потом на бумажный каталог.
— Всё на латыни. Но, думаю, если потребуется моя помощь, мы сможем найти… Понять друг друга.
В большей степени я не ингредиенты смотрел, хотя и без этого дело не обошлось, но обращал внимание на порядок и организованность вокруг. Но, рано или поздно я должен был наткнуться на что-то интересное.
На одном из прилавков, под стеклом, среди многих других «запчастей» животных типа клыков, когтей, игл, чешуек и прочих внешних отростков, я наткнулся на деревянную вытянутую подставочку, на которой размещались небольшие, раза в полтора больше куриного яйца, гладкие камни в виде этого самого яйца. Они отличались друг от друга узорами и рисунками разной степени сложности, и оттенками этих рисунков — разные тона пламени. Их было шесть штук, название для всех было общим: «Phoenix ovum. Mortus». Яйцо феникса… И тут они, значит, такие же. Цены за каждый отличались, но были крайне маленькими.
— Интересны… — заговорил продавец, но похоже, внезапно позабыл английский. — Phoenix ova? Тут стоят только самые красивые, но… Есть ещё коробка. Там некрасивые.
В осколках памяти эльфа слишком мало информации об этих существах — они держались от нашего народа подальше. Бесили мы их, или ещё какая причина — неизвестно. А вот в паре других осколков, бытовала такая поговорка: «Бросил, словно феникс — яйцо». Единственное, что я помню об этом феномене — фениксы ужасные родители.
— Грустно, правда? — похоже, что-то проскользнуло в моём взгляде, что продавец решил заговорить о них, подойдя ближе. — Такие красивые и гордые птицы. И такое отношение к потомству… impensable… Бросают, не высиживают. Не заставишь. Теперь — только красивый мёртвый камень. Даже куриное яйцо имеет больший смысл — его хотя бы можно превратить в… œufs pochés…
М-м-м, пашот. Занятное варёное яйцо,
