— У тебя в ухе фея, — сказала Прилла. Девочка подскочила и...
Прилла снова была на корабле. Крюк всё ещё сжимал мундштук зубами.
— А вы не любите дурачиться с детишками-неуклюжиками? — спросила Прилла у Рени и Видии.
— Дорогое дитя, с какой это радости? — фыркнула Видия.
— Я никогда не пробовала, — отозвалась Рени. — Мы не бываем на Большой земле.
Прилла подумала, может, это нехорошо, что она переносится на Большую землю?
Она никогда не проделывала этого сознательно, но огорчилась бы, если бы это вдруг прекратилось.
Ещё один час миновал. Прилла снова побывала на Большой земле — в зоопарке и на катке. Но ничего не сказала об этом феям. Крюк добрался до буквы Н.
— Рени, дорогая, если ты не перестанешь свистеть, — предупредила Видия, — получишь...
— ...по губам! Хорошо, больше не буду.
А Прилле нравилось, как Рени свистит. И она подумала, что, раз Рени главная, она должна была бы постоять за себя.
И третий час прошёл. Скоро начнёт светать, и Крюк проснётся. А уж если он проснётся, то мундштука им не видать.
Глава ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
Динь провела ночь возле Матери-Голубки. Время от времени та просыпалась, оплакивая своё яйцо. Динь каждый раз подходила к ней, гладила перышки и просила:
— Не плачь. Постарайся уснуть.
Только Мать-Голубка не могла не плакать. Правда, время от времени она задрёмывала. А потом снова и снова просыпалась.
На пиратском корабле прошло ещё полчаса. Крюк добрался до буквы Р.
— Драгоценные мои, неужели вы не можете придумать ничего толкового?
«Видия сама-то тоже не выдвинула никаких блестящих предложений», — подумала Прилла.
— А что, — сказала она вслух, — если я попытаюсь пощекотать ему пятки? Может, он тогда мундштук изо рта...
— ...выпустит. — Рени вытерла вспотевший лоб. Если Крюк даже и выпустит мундштук изо рта, Рени сомневалась, что они с Видией вдвоём смогут его поднять. Но другого выхода не было.
— Хорошая мысль, — сказала она Прилле. — Только подожди, пока мы с Видией будем готовы.
Прилла подлетела к Крюку и увидела у него на левой ноге странное родимое пятно. Оно было в форме сабли, из-под которой капала кровь. Фея застыла от ужаса.
Рени и Видия заняли позицию под мундштуком. Прилла взяла себя в руки и пощекотала Крюковы пятки. Но Крюк не боялся щекотки.
Прилла подлетела к Рени, и феи зависли в воздухе над лицом Крюка.
«Ой, какой урод, — подумала Прилла. — Кожа у него точно восковая свечка!»
— Я хочу кое-что попробовать, — сказала Рени. — Побудьте возле мундштука.
Рени подлетела к самому уху Крюка и прокричала:
— Открой рот!
Она понимала, что во сне он вряд ли её услышит, но, может, всё-таки как-то отреагирует...
Однако ничего не произошло.
Она крикнула погромче, отчётливо произнося каждый слог:
— ОТКРОЙ СВОЙ РОТ!
«Ну пожалуйста, — приговаривала она про себя, — ради Матери-Голубки и всех
фей».
Но ничего не происходило.
— Открой рот, ты, убийца! — крикнула она изо всех сил и ткнула его в щёку острым носком своего сделанного из кожи осы ботинка.
Ох! Крюк разинул рот от удивления. Видия и Прилла схватили мундштук.
Крюк окончательно проснулся. Он вскочил, выхватил шпагу и стал отчаянно махать ею, разрезая воздух.
— Ты у меня узнаешь, негодяй! — кричал он, радуясь случаю ещё кого-нибудь прикончить.
Мундштук был слишком тяжёл для Видии и Приллы, и всё же они постаралась смягчить его падение. Рени хотела им помочь, но боялась попасть под удар шпаги.
Мундштук плавно опустился на пол.
Крюк почувствовал, что его шпага рубит один только воздух.
— Где ты есть, подлая душа? — вопил пират. Перестав размахивать оружием, он принялся вглядываться в темноту.
Рени опустилась на пол рядом с мундштуком. Они с Приллой посыпали его пыльцой. Видия могла бы добавить к этому немного своей «живой пыльцы», мундштук стал бы от этого ещё легче. Но она предпочла сберечь всю пыльцу лично для себя.
Крюк подумал, что укол в щёку просто ему приснился. Он оставил шпагу в покое, и тут заметил, что мундштука у него во рту нет.
Видия и Рени вертели мундштук так и этак, а Прилла старалась вытащить из него сигары.
Крюк увидел мундштук на полу и потянулся к нему. Но тот вдруг у него на глазах шевельнулся. Это Прилла сумела наконец выдернуть одну сигару. Когда Крюк увидел, как мундштук и сигара передвигаются сами по себе, то отшатнулся. Привидение! Ему показалось, что из двери потянуло сквозняком.
Но вообще-то Крюк не боялся людей, ни живых, ни мёртвых.
А ну, дух, отправляйся-ка назад к Дэви Джонсу , в преисподнюю! — завопил он, снова выхватив шпагу и опять принявшись ею размахивать. При этом он ещё колотил по воздуху крюком. (Дэви Джонс — так английские моряки называли дьявола, морского чёрта.)
Феи боялись шелохнуться. Им казалось, что дверь каюты от них далеко-далеко. Рубанув своей шпагой, Крюк случайно срезал с платья Рени один из карманов.
«Его надо как-нибудь отвлечь», — подумала Прилла. И, несмотря на сковывавший её ужас, начала кружиться возле пирата. Потом подлетела к его голове и изо всех сил дёрнула за завивающиеся штопором кудри. Крюк рывком повернулся вокруг себя.
— Где ты, трус? Покажись! — крикнул он.
Рени и Видия снова как следует потрясли мундштук, из него выпала и вторая сигара. Мундштук и без сигар был достаточно тяжёл, но им всё же удалось приподнять его. Они полетели в сторону двери. А Прилла продолжала трепать Крюку кудри.
Он снова взмахнул шпагой — и опять попусту. Потом резко развернулся на пятках и увидел, как его мундштук летит к двери по воздуху.
«Да тут целых два привидения, — подумал пират. — Одно дёргает меня за волосы, а другое ворует мой мундштук».
Он бросил шпагу и схватил то привидение, которое дёргало его за кудри. Потом он взмахнул крюком, чтобы поймать второе. Но Рени и Видия успели прошмыгнуть в дверь.
Крюкова лапища крепко сжимала Приллу.
Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
Крюк увидел в иллюминатор, что его мундштук сам по себе летит над волнами. Когда тот скрылся из виду, Крюк переключился на свою добычу. Голова Приллы торчала из кулака, но пират не мог разглядеть её в темноте. Тем не менее он знал, что поймал нечто, и это нечто не было привидением.
Он плотно сжимал кулак, и Прилле было не вывернуться. Её крылышки смялись, и ей пришлось бы совсем худо, но дело в том, что фейские крылья не ощущают боли.
Крюку нужен был свет, чтобы хорошенько рассмотреть, что попалось ему в лапу. Он пошёл искать свой фонарь. На ходу он ещё плотнее стиснул пальцы, так что Прилле было не вздохнуть и не вскрикнуть. Правда, кричи не кричи, толку от этого не было бы никакого.
Рени и Видия летели над морем. Рени мучила совесть из-за того, что они оставили Приллу одну. Конечно, они за ней потом вернутся, но ведь к тому времени Прилла может и погибнуть.
Мундштук с каждой секундой казался всё тяжелее и тяжелее. Несмотря на неимоверные усилия, они с Видией теряли высоту. Если бы Видия с самого начала посыпала мундштук живой пыльцой, он был бы намного легче. Но она об этом даже не думала, потому что никогда не винила себя ни в чём. Наоборот, её бесило, что Рени не может лететь быстрее.
Берег находился примерно в полумиле от них, и при такой скорости было весьма сомнительно, что они сумеют до него добраться.
Прилла жалела, что у неё нет такого же кинжала, как у Рени. Она жалела, что вся не вымазана маслом, чтоб можно было выскользнуть из Крюковой лапищи. Она жалела, что не может вдруг исчезнуть с корабля и оказаться рядом с Рени и Видией.
Крюк, не разжимая пальцев, стал зажигать фонарь с помощью своего крюка и зубов. Он уже раньше наловчился это делать в одну минуту.
У Приллы мелькнула надежда. Он разожмёт кулак, чтобы поглядеть на неё, и тогда она сможет улететь. Конечно, если он не повредил ей крылья.
Рени и Видия летели уже совсем низко над водой. К их облегчению, ветер подул им в спину. Это помогло какое-то время не терять высоты. Но Рени уставала всё больше и больше.
Крюк сумел зажечь фонарь. Он подошёл к иллюминатору и задраил его. Затем он направился к двери. Для Приллы готовилась ловушка.
Рени и Видия боролись с потоком воздуха, который прижимал их к воде. Видия уже почувствовала брызги волн на своих лодыжках.
Крюк был уже в трёх шагах от двери. Прилла в отчаянии вгрызлась в его указательный палец так сильно, как только могла. Она выплюнула его кровь, ярко - красную, отравительную, вкусом напоминавшую заплесневелый сыр. Потом укусила его снова. И ещё раз. Побывавший в стольких битвах, Крюк был достаточно равнодушен к боли. Он сделал ещё два шага, прежде чем поглядел на свою руку...
И увидел кровь. Единственное, чего боялся капитан Крюк, — так это тикающего крокодила и вида своей алой крови. Он вскрикнул и разжал кулак. Прилла чуть было не ударилась об пол, но крылья её успели расправиться, и она полетела. Она вылетела из каюты, потом рванулась вверх над коротким пролётом лестницы, ведущей на палубу, и понеслась над волнами, торопясь догнать Рени и Видию.
