При моем появлении, они все поворачиваются.
— Спящая красавица проснулась, — говорит Шейн.
— Привет, соня, — говорит Джек. Я подхожу к дивану, встаю на подлокотник и падаю всем телом, как срубленное дерево, на своих братьев. Я проделываю такое с самого детства.
— Бац! — кричит Доменик, смеясь.
— Лейла, ты уже не маленькая девочка. Ты уже слишком большая, чтобы делать подобные вещи, которые совершенно не присущи леди, — не одобрительно говорит мама.
— Нет, она не большая, — кидается Шейн на мою защиту.
— Перестаньте ее портить, — ругается мама на него, но голос звучит без осуждения. Тайно, она на самом деле гордится тем, что наша семья так близка друг с другом. Но она мать поэтому и должна периодически ворчать.
— Боже упаси. Она еще ребенок, — лениво говорит Джек, нежно убирая волосы с моего лица.
— Она никогда не будет слишком взрослой для этого, даже когда ей будет 90, — добавляет Доминик, сидящий в середине. С рычанием он набрасывается на меня и начинает щекотать. Вдруг, как по команде они все начинают щекотать меня, их руки везде — под подмышками, на ребрах, на животе. С воплем я пытаюсь вывернуться или уклониться от их рук, но они словно взяли меня в кольцо своими быстрыми руками. Беспомощно я заливаюсь, хватая ртом воздух и уже начинает болеть живот от смеха.
— Я не ходила еще в туалет. Я сейчас описаюсь на вас, — отчаянно брызгая слюной, кричу я.
Это мгновенно помогает, они тут же прекращают, и я изворачиваюсь, соскальзывая на пол, тяжело дыша.
Братья смотрят снисходительно, но мама ругается, я поворачиваюсь к ней.
— Почему ты не разбудила меня, я хотела помочь тебе с обедом.
— Я слышала, что ты вернулась в два часа ночи. Мне хотелось, чтобы ты отдохнула. Ты выглядишь лучше. Все уже почти что сделано. Иди и приведи себя в порядок. Обед через час.
— Спасибо, ма, — благодарю я, и поворачиваюсь к Джеку. — Где Лили?
— Она немного устала, поэтому прилегла в комнате ма.
Я хмурюсь. Мне очень нравится Лили, она настолько деликатная и милая.
— С ней все в порядке, правда ведь?
— Да, в порядке.
Я встаю.
— Ладно, пойду поздороваюсь. Увидимся, ребята, после того как я приведу себя в порядок.
Я бегу вверх по лестнице в комнату матери. Тихо стучусь и спрашиваю:
— Лили, можно к тебе?
— Входи, — тут же отвечает она.
Я открываю дверь, она пытается сесть. Она на восьмом месяце беременности и при ее худенькой комплекции у нее довольно большой живот.
— Не садись, — говорю я ей, и она откидывается на спину.
Я подхожу.
— Можно послушать?
Она улыбается.
Присев рядом на кровать, я прикладываю ухо к животу, и слушаю свою племянницу. Несколько секунд все тихо, потом я отчетливо слышу какой-то шум.
— Что ты слышишь? – спрашивает Лили.
— Мне кажется, она икает, — отвечаю я.
Лили смеется.
— Ты такая же, как твой брат. Он клянется, что слышит ее смех.
Я недоверчиво смотрю на нее.
— Правда?
Она отрицательно качает головой.
— Через околоплодные воды? Очень сомнительно. Но, честно говоря, когда он кладет голову мне на живот, она начинает пихаться и ведет себя очень возбужденно, такое впечатление, что она знает, что ее слушает отец.
Я смотрю на нее с удивлением.
— Надо же, как необычно, правда ведь?
Она тихо хихикает.
— Если думать об этом так.
Я сажусь по-турецки на пол, опираясь локтем на колено и ставлю подбородок на ладонь.
— Расскажи мне про тот день, когда ты узнала, что беременна. Я хочу узнать все — как ты сообщила Джеку об этом и что, он ответил.
Она улыбается от воспоминаний.
— Ну, я догадалась, что беременна, после двух дней задержки, поскольку мой цикл шел, как по маслу. Я купила пару тестов на беременность и оба показали положительный результат. Самое смешное, это было за день до первой годовщины нашего знакомства, поэтому я решила ничего ему не говорить, пока мы не будем отмечать это событие. Мы собирались отправиться в Париж, и я хотела сообщить ему в отеле прежде, чем мы пойдем ужинать.
Она смотрит мечтательно куда-то в даль,.
— Он забронировал номер люкс в Париже. Знаешь, такой невероятно гламурный, из тех, что показывают в фильмах. С высокими позолоченными потолками, отделанный деревом, старинным деревянным полом и огромной причудливо-резной золотой кроватью, с тремя балконами и пальмами в китайских горшках. И там я и сказала ему.
Она делает паузу, ее глаза наполнены слезами.
— Ох, Лили, ты плачешь.
Она качает головой.
— Было очень красиво. Я купила маленькие желтые ботиночки, самые крошечные вязаные пинетки. Они были в белой картонной коробке, и я попросила продавщицу упаковать ее в подарочную бумагу. Я до сих пор помню упаковку — желтая с красными шарами. И прежде чем мы отправились ужинать, я вручила ему этот подарок. «Это тебе», сказала я. Он нахмурился, взяв маленькую коробку, словно это была самая драгоценная вещь в мире. «Мне?» спросил он не доверчиво. Понимаешь, я никогда ничего ему не дарила. Что я могу подарить человеку, у которого есть все?
У нее на лице расплывается улыбка, загадочная улыбка.
— Он открыл коробку. Некоторое время просто смотрел недоверчиво, двумя пальцами вытащил ботиночки и взглянул на меня. Ой, Лейла, ты бы видела выражение его лица. У меня до сих пор бегут мурашки по коже даже сейчас, когда я вспоминаю. Он выглядел таким счастливым, но до конца не верил, ему казалось, что это шутка. «Ты пытаешься таким образом мне сказать, именно то, что я думаю, что ты пытаешься мне сказать?» шепотом спросил он.
Я просто молча кивнула и наблюдала, как он очень аккуратно положил их обратно в коробочку и поставил ее на столик. Затем с безумным радостным возгласом, словно мальчишка, он поднял меня и закружил вокруг, пока у меня окончательно не закружилась голова.
— Ох, Лили, — выдыхаю я. — Какая прекрасная история.
— Это был незабываемый вечер, — говорит она тихо, и довольно поглаживает живот.
— Не знаю, найду ли я такую любовь, как у тебя.
Она смотрит прямо мне в глаза.
— Иногда этот человек находится гораздо ближе, чем тебе кажется.
У меня перед глазами тут же появляется лицо Би Джея. Интересно как такой безразличный и жесткий мужчина отреагирует на новость, что он станет отцом?
— Наступит день, и ты будешь беременна, и когда ты скажешь своему мужчине, что носишь его ребенка, ты будешь точно знать, что я имею в виду. Свет, его глаза начинают светиться особым светом.
Мы замолкаем на несколько минут, видно каждая из нас погружается в свои мысли. Но Лили нарушает молчание.
— Твоя мама сказала, что ты вчера ходила на вечеринку в Laissez-faire.
— Да, — признаюсь я, — на день рождение Риа.
Я подумывала рассказывать ей о Би Джее вкратце, о нашем сексуальном танце, который завораживал меня и поцелуе. Но решаю не делать этого, поскольку собственно рассказывать то и не о чем. И ничего не произойдет, если я не пойду в Pigeon’s Pie.
— Хорошо провела время?
Я радостно киваю.
— Все было великолепно. Музыка отличной, мы танцевали всю ночь, в конце произошла маленькая неувязочка, кто-то подрался, и парень едва не сбил меня с ног, но мне повезло. Управляющий клубом появился, словно из под земли, и увел меня подальше. Он сразу же вызвал такси и настоял довести меня до машины и по-моему только вздохнул спокойно, когда я очутилось внутри. Очень мило с его стороны, мне кажется.
Лили посматривает на меня с каким-то странным незнакомым блеском в глазах, и мне даже кажется, что собирается что-то сказать, но в этот момент Джек заходит в комнату, и я пулей бегу в туалет. Я чищу зубы, причесываюсь, одеваю старые джинсы и огромный, удобный джемпер. Спускаюсь вниз к родным.
Обед — это настоящее удовольствие, и он всегда кажется таким, когда рядом сидят братья. Джек самый старший, поэтому он и взял на себя роль кормильца семьи, когда умер наш отец, я всегда бегу к нему, когда мне нужна помощь. Доминик — вспыльчивый, с взрывным характером, но имеет одну слабость — меня, при нем мне все сойдет с рук, даже убийство. Я всегда иду к нему, если в чем-то ужасно напортачила, потому что прекрасно понимаю, что он простит, всегда.
Шейн на год старше меня. Самый крутой из моих братьев, с ним я могу полностью расслабиться, поговорить на любые темы и делать все, что захочу. Кроме того, он самый красивый из братьев Иденов, плейбой семьи, если можно так выразиться. Он все время окружен девушками. Когда мы идем куда-нибудь вместе, я вижу просто тонны ядовитых и завистливых взглядов женщин. Мне почти жаль ту женщину, с которой он соединиться в конце концов. Для нее это будет полным адом, чтобы быть рядом с таким мужчиной.
Шейн ловит мой взгляд и кладет свой нож как качели, поставив горох на край и мастерски отправляет его в мою сторону. Я открываю рот, ловлю и проглатываю.
— Вы оба, — мама сурово смотрит на Шейна. — Лейла уже не ребенок.
Мы оба начинаем неудержимо смеяться.
