я не работаю ни на кого. У тебя слишком много чёртовых старых друзей, Пибоди.
Моя знаменитая интуиция бездействовала. Я даже не ощутила дрожь – предвестницу ужасающих событий.
– Надеюсь, что ты не испытываешь в глубине души сомнений в намерениях мистера Вандергельта, Эмерсон?
– То есть – не ревную ли я? Милая, я давно отрёкся от этого презренного чувства. Ты убедила меня, как, надеюсь, и я – тебя, что для ревности нет ни малейшей причины. Давно женатые люди – такие, как мы, Пибоди – миновали пороги юной страсти и окунулись в безмятежный бассейн супружеской привязанности.
Я хмыкнула.
– Фактически, – продолжал Эмерсон, – я уже некоторое время думал о том, что нам нужно составить планы не на этот год, а на будущее. Археология меняется, Пибоди. Питри [38] прыгает, как резиновый мяч, и каждый год захватывает новый участок.
– Мы тоже.
– Да, но, по-моему, это становится всё менее эффективным. Посмотри на раскопки Питри, они... – Эмерсон чуть не задохнулся от признания того, что его главный соперник обладает хорошими качествами, но сумел восстановить дыхание. – Ну… неплохи. Достаточно неплохи. Но за один сезон он может только расцарапать выбранное место, и, как только памятники будут обнаружены – считай, их уже нет.
– Согласна, Эмерсон. Что ты предлагаешь?
– Ты не против, если я покурю? – Не дожидаясь ответа, он достал трубку и кисет с табаком. – Я предлагаю, чтобы мы сосредоточились на одном участке, а не на одном сезоне, пока не найдём всё, что нужно найти, и не зафиксируем всё в деталях. Конечно, нам потребуется большее количество сотрудников, владеющих сложными методами раскопок. Фотографы, художники, эпиграферы [39] для копирования и сопоставления текстов, анатомы для изучения костей, студенты для контроля над рабочими и изучения процедуры раскопок. И даже можно соорудить постоянный дом и ежегодно возвращаться туда. – Он выпустил большой клуб дыма и добавил: – Тогда нам не пришлось бы останавливаться в этом проклятом отеле.
На мгновение я потеряла дар речи. Предложение было настолько неожиданным, а последствия настолько сложны, что я изо всех сил пыталась собраться с мыслями.
– Ну… – с трудом выдохнула я. – Предложение настолько неожиданно, что я не знаю, что и сказать.
Я была уверена, что Эмерсон бросит саркастическое замечание о моей болтливости, но он не попался на приманку.
– Может, и неожиданно, но надеюсь, что не нежелательно. Ты никогда не жалуешься, дорогая, но задачи, с которыми ты сталкиваешься каждый год, кого угодно с ног собьют. Тебе пора найти помощника… компаньона… ассистента…
– Ты имеешь в виду – для женского разнообразия? Секретарша, безусловно, не помешала бы...
– Слушай, Пибоди, я не ожидал от тебя такой ограниченности. Мы можем воспользоваться чьими-нибудь услугами для записей, но почему необходимо, чтобы этот человек был женщиной? И почему не женщины-студентки, землекопы и учёные?
– А действительно, почему? – Он затронул больную тему: борьба за права моего недооценённого пола всегда имела для меня большое значение. В конце концов, подумала я, я никогда не рассчитывала более чем на один год уединённого счастья. Даже на один год не рассчитывала. Так что намерена наслаждаться им сейчас и не думать об удручающем будущем.
– Эмерсон, я говорила это раньше и продолжаю утверждать: ты самый замечательный человек.
– А ещё ты говорила, что меньшее тебя бы не устроило, – ухмыльнулся Эмерсон.
– Кого ты имел в виду?
– Нефрет и Рамзеса, конечно.
– Конечно.
– Девушка продемонстрировала как интерес, так и склонность, – продолжал Эмерсон. – И я надеюсь на то, что Эвелина и Уолтер поедут с нами, как только у нас будет постоянная база. Потом, есть молодая женщина по имени Мюррей из Университетского Колледжа [40], ученица Гриффита [41], которая подаёт большие надежды... Среди того, чем я намереваюсь заняться в этом сезоне, Пибоди – собеседование с потенциальными сотрудниками.
– Тогда, – встала я, – предлагаю начать с обеда внизу.
– Зачем, чёрт побери? У Али на рынке еда гораздо лучше...
– Но некоторые из наших коллег наверняка будут обедать в «Шепарде». Мы сможем посоветоваться с ними о наиболее многообещающих учениках.
Эмерсон подозрительно взглянул на меня.
– Ты вечно изобретаешь повод, чтобы заставить меня заниматься тем, что я ненавижу. Откуда ты знаешь, что сегодня должны появиться какие-то египтологи? Сама пригласила их, так ведь? Чёрт тебя побери, Пибоди...
– Я получила известия от друзей, как всегда, ожидающих нас. Идём сейчас. Уже поздно, а ты захочешь искупаться и переодеться.
– Я не хочу, но, полагаю, должен, – проворчал Эмерсон.
Он начал раздеваться, топая по комнате и швыряя воротник, рубашку и галстук в направлении дивана. Они упали на пол. Я собиралась возражать, но тут Эмерсон внезапно застыл и повелительным жестом приказал мне последовать его примеру. Голова наклонилась. Уши насторожились. На мгновение он прислушался, а затем с кошачьей быстротой, на которую был способен в случае необходимости, бросился к двери и распахнул её. В коридоре было темно, но я увидела бесформенную груду, скрючившуюся на полу. Эмерсон сграбастал её и втащил в комнату.
Я твёрдо знаю:
инстинкт заменяет
женщине логику.
– Ради Бога, Эмерсон! – воскликнула я. – Это же мистер Невилл! Отпусти его!
Эмерсон осмотрел своего пленника, которого он держал за отвороты воротника.
– Так и есть, – сказал он с лёгким удивлением. – Какого дьявола вы устроились на полу, Невилл?
Несчастный молодой человек вставил палец между галстуком и шеей, с трудом отделил первое от последнего и только тогда заговорил:
– Э-э... газ в коридоре, похоже, закончился, и в темноте я не мог быть уверен, что нашёл свою комнату. Когда я попытался разобрать номер, то уронил очки.
И тут на него напал кашель.
– Всё ясно, – сказала я. – Эмерсон, иди и посмотри на очки мистера Невилла. Надеюсь, ты на них не наступил.
Когда он вернулся, выяснилось, что надежды не оправдались. Невилл с ужасом взглянул на останки.
– К счастью, у меня есть ещё одна пара, но я не захватил их с собой, поэтому, если вы будете так любезны и проводите меня, миссис Эмерсон...
– Конечно. И, естественно, заменим вам очки. Ей-Богу, Эмерсон, пора бы уже избавиться от привычки прыгать на таких людей.
Невилл принадлежал к тому молодому поколению археологов, которое
