ухватить. Вдруг я услышал скрежет. Это Юлий стащил с кострища чан, из которого ел недавно, и поволок за собой.
И тогда я понял, что именно меня терзало. Я со злостью бросил тачку, поднялся в полный рост и меч из ножен достал.
– Не могу я так! Что мы, воры какие, что ли? Мы за своим пришли! – И я крикнул так, чтобы весь тугарский лагерь услышал: – А ну, вставайте, басурмане, на бой честный! Отведайте силушки богатырской!
– Ой дурак... – обречённо протянул Юлий, бросил чан и копытами за голову схватился.
Юрты попадали, и меня вмиг окружило войско вражеское. Басурмане щиты похватали, копьями, топорами да кинжалами ощетинились. Все мелкие, усатые да загорелые, но целая тьма их. И один я с мечом в кольце врага.
Тут я понял, что храбрость с глупостью за руку ходят. Не ожидал я столько противников – во всём Ростове столько народу не сыскать. Смогу ли я с такой ордою справиться?
Я покосился на спутников, но те за кругом остались. Юлий из чана кашу вытряхнул, перевернул его и внутрь забрался. Любава с бабушкой и Моисеем за ним нырнули. Тихон посмотрел на меня в последний раз, осенил себя крестным знамением и к остальным схоронился.
Тут я окончательно понял, что помощи ждать от них не приходится. Да и чем могли помочь две женщины, две животины да немощный старик? Стало быть, придётся мне одному справляться, да и ладно. Хотел я героем стать – вот и случай представился.
Я оглядел врагов и поднял меч, приготовившись к бою. Не прошло и секунды, как вся орда чёрная зараз на меня налетела. Облепили они меня как репьи, на плечах да на спине повисли. Под их тяжестью я не устоял. Рухнул и меч из руки выпустил. Так и остался лежать безоружным перед полчищем врагов.
Но нельзя было сдаваться. Я поднапрягся, пару врагов от себя отцепил и смог-таки подняться. Те хоть и мелковаты были для меня, но количеством да упорством брали. Да, тяжко пришлось мне безоружному. Вскоре я совсем выдохся. Нужно было время выиграть на передых. Я покосился на чан, под которым спутники мои прятались. Вот и мой шанс!
Враг не отставал. Повалил меня снова наземь, на спину залез и к земле придавил. Но разве я не богатырь русский? Поднатужившись, я так, с тугарами на спине, к укрытию и пополз.
И ведь добрался, приподнял край, внутрь заглянул. Но не оказалось мне места в чане – там и без меня тесно было. Юлий меня копытами вытолкал, и снова я остался один среди врагов. Ну ничего, где там моя силушка богатырская?
Я подхватил чан со спутниками, перевернул, перехватил поудобнее и стал им басурман раскидывать. Тут дело на лад пошло. Разлетались враги как городки под битою. Раз махнул – десять положил, два махнул – двадцать отлетело. Спутники мои вопили, отчаянно за края чана цепляясь, но я в пылу битвы их и не замечал.
Так я и сам не понял, когда враги закончились. Оглядел поле ратное – все как один без сил лежали. Только один, самый упорный, мне за ногу цеплялся. Я его откинул, чан на землю поставил и обессиленно вытер лоб.
– Фух, кажется, отбились, – с облегчением вздохнул Юлий, на землю спустившись. Остальные тоже просветлели лицами. И тут бы нам победу праздновать. Но услышал я Любавин крик издалека.
– Помогите!
Я обернулся и вдали увидел, что моя любимая лежит в огромных руках Тугарина. Видать, не удержалась и из чана вылетела, пока я бился. А предводитель басурманский тем и воспользовался.
– Найдёшь меня у старого дуба. Принесёшь золото – верну девчонку, – прорычал он. И, сотрясая землю огромными шагами, исчез из виду.
Да, не так я нашу победу представлял. Одну драгоценность вернул, другую потерял. Но некогда было печалиться – нужно было за Тугариным ехать, пока он далеко не ушёл.
– Так, Тихон, бабуля. Давайте-ка, берите Моисея и везите золото домой, в Ростов! А мы с Юлием поедем Любаву спасать! – сказал я, глядя туда, где скрылся Тугарин.
– Нет, я тоже с вами за Любавой! – сказала бабка протестующе.
– Да поймите, бабуля, вы нам только обузой станете, а времени терять нельзя! – ответил я. Хоть я и понимал её тревогу, но только ей с Тихоном я мог золото доверить. Да и нечего старикам было делать в будущей битве с Тугариным.
– Так, стоп, стоп, стоп! То есть ты хочешь сказать, что мы вот так запросто доверим этим типам золото? – сказал вдруг Юлий, стоя у тележки с золотом.
– Каким типам? – не понял я.
– Я тебе удивляюсь, – ответил конь, хватая оглобли. – Ты совершенно не разбираешься в людях. Ты внимательно на них посмотри...
Я обернулся на стариков с Моисеем. Ну и что в них такого?
– Ву-ух... просто мороз по коже, – продолжил Юлий, поёжившись. – Это же настоящая банда, преступная шайка. – Лица стариков потрясённо вытянулись. – Да они втроём страшнее Тугарина! Возьмут золото и...
– Не понимаю, – протянул я и повернулся обратно к Юлию. К чему это он клонит?
– Да что тут понимать-то? – Юлий уселся на землю и принялся что-то перед собой чертить, приговаривая: – Если взять эти деньги и разделить на пятерых... – Он глянул на Моисея. – На четверых... – Юлий перевёл взгляд на стариков и что-то в рисунке стёр. – Нет, на троих. Тихону с бабкой и одной доли хватит. А что? – осёкся он под моим тяжёлым взглядом. – Им жить меньше осталось.
– А как же народ ростовский? – спросил я непонимающе. Хоть и догадывался я, к чему он клонит, но трудно мне было в это поверить.
– Ха-ха-ха! Не смеши мои подковы... – Он постучал голыми копытами, посмотрел на них и осёкся. Потом прокашлялся и продолжил как ни в чём не бывало: – Какой народ? Народ, если я не ошибаюсь, вас на кол хотел посадить.
Тут я не выдержал. Подошёл к нему и сунул кулак в морду для устрашения.
– Слушай, ты! Если ты сейчас не заткнёшься, то я отдам тебя...– я задумался, чего бы такого пострашнее сказать, – живодёрам! Они из тебя мигом... колбасу сделают!
Юлий покосился на меня и замолчал. Видать, подействовали мои слова
