На удивление, пиратам нравилось быть воспитателями. Сержанты и старшины продолжили заниматься привычной работой. Петрович в который раз поразился своим специфическим подходом к воспитанию подрастающего поколения. Для него слова «патриотическое воспитание» и «военно-патриотическое воспитание» представлялись тождественными.
Он в самом деле искренне считал, что армейские порядки в том случае, если исключена армейская дедовщина, прекрасная база для сеяния «разумного, доброго, вечного» в головы и сердца юных падаванов.
Как Петрович ни берёг своих людей, но война есть война. И избежать потерь целиком ему не удавалось. Его отряд превратился в грозную и значимую силу на Сардинии. Однако, добившись неустойчивого равновесия путем присоединения Арбореи к Генуэзскому союзу, и, соответственно, получив конфигурацию 2х2, Петрович постарался свести свое участие в боевых действиях к минимуму по принципу «Fleet in being». Но это касалось сухопутных действий. На море как раз отряд Петровича начал свирепствовать вовсю. Было создано несколько однотипных боевых групп. Три — условно говоря — крейсера, корабль снабжения и вместительное грузовое судно. Скоростные крейсеры легко догоняли неповоротливые купеческие лоханки. Сопротивляться обученным абордажникам Петровича — значило всего лишь доставить им кровавое удовольствие. Тем, кто сдавался без боя, оставляли от четверти до трети груза. Тех же, кто оказывал сопротивление либо безжалостно топили, либо брали в плен и продавали в рабство.
За годы существования торговых компаний им созданных, была налажена очень неплохая сеть шпионов и осведомителей практически в каждом крупном порту. Поэтому операции поддавались планированию и отличались высокой эффективностью.
Особо жестокую кампанию Петрович развернул против радхонитов. И в силу того, что они были его естественными конкурентами, и марсельские события он им не забыл.
Если, благодаря принципу одной трети, средиземноморскую торговлю Петрович не подорвал, то радхонитские общины, раз за разом теряя людей, корабли и товары, все ближе подходили к опасной черте финансового краха.
Безусловно, поначалу они пытались бороться. И наемные убийцы, и корабли-ловушки, и конвои, и суда россыпью… И даже попытка посредством высокой дипломатии поссорить его с сардинцами, а позже и с конторой «Гарибальди и сыновья». Но не вышло. Сардинцы Петровича откровенно боялись.
До него тоже не сразу дошло, что по тамошним меркам и временам его отряд представляет собой грозную и могучую силу. Не каждый крупный феодал может позволить себе содержать такое войско на постоянной основе. А благодаря значительной добыче (причем свою долю получал каждый — от командира до последнего обозника в срок и без всякого обмана), благодаря совершенно невиданному уровню медицины и заботе о раненых и увечных, пираты просто боготворили Петровича.
Ну и само собой, полиморфы-контрразведчики тоже не дремали.
В целях поддержания авторитета и создания имиджа несколько раз в год Петрович самолично принимал участие в боевых стычках, в полевых учениях или абордажах. Все согласно рекомендациям искина о повышении уровня адреналина в организме.
Правильно Цой пел: война — дело молодых. Петровичу война представлялась исключительно бессмысленным занятием. А свое участие в ней — так и полностью идиотским. Но никуда не денешься «nobles oblige».
Народ в это время воевал много и с удовольствием по самым ничтожным и пустяковым поводам. Азия выплескивала одну за одной волны кочевников. Только в десятом веке как минимум две — болгаров и венгров. Да и европейцы не отставали, резали друг друга в охотку. То корону не поделят, то с какого конца яйцо разбивать.
Несмотря на свое отношение, воевал Петрович хорошо. Регулярные тренировки с полиморфами сделали из него очень приличного фехтовальщика. Модифицированные доспехи разрубить или проколоть можно было только чудом.
При тогдашнем уровне управления войсками командующий армией мог отдать только один приказ — вперед. А там уже как бог даст. Естественно, Петровича такой вариант не устраивал. Он отыграл на планшете без преувеличения тысячи крупных битв и маленьких стычек. А планшет позволял моделировать поведение участников сражения с невероятной точностью.
Поначалу Петрович робел командовать настоящим боем и полагался на полиморфов. Но постепенно механика боя делалась ему все более понятной. Дисциплина, воинская выучка и управляемость его отряда росла, и все чаще Петрович брал командование на себя. Но, повторимся, удовольствия от этого он не получал, несмотря на хорошие результаты.
Но главным для себя проектом Петрович полагал создание ордена пилигримов. Как изначально предполагалось, папа Мартин второй идею создания такого ордена целиком и полностью поддержал, сразу передав в орденское хозяйство примерно два десятка монастырей в разных землях. Понятно, что монастыри отбирались по принципу «на тебе боже, что нам негоже», но сам факт такой передачи много значил для престижа и статуса ордена. Еще перед тем, как идти к папе, а предложение о создании ордена исходило от пизанских и марсельских торговцев, а также герцога Салерно, человека набожного и благочестивого, агенты Петровича провели огромную подготовительную работу. Буквально в течение полугода после образования ордена в него вступили на правах ассоциированных членов сам герцог Салерно Гвемар II, швабский дюк, двоюродный брат короля Конрада Герман I фон Веттерау и герцог нормандский Вильгельм Длинный меч
Несмотря на то, что Петрович уже много лет жил в средневековом, а, следовательно, религиозном по определению обществе, неподдельность веры в бога и постоянная потребность в ней иногда его здорово поражали. Вступившие, как водится, получали очевидные и неочевидные бонусы. В качестве очевидных для столь знатных феодалов были организованы и проведены великолепные туры по местам религиозной славы. Сервис, само собой, был на высшем уровне, феодалам понравилось. Пошли слухи. И контора заработала.
Неочевидный бонус напрямую вытекал из разрешения папы на кредитные операции, связанные с организацией. Здесь Петрович не выдумывал ничего нового, а просто копировал деятельность ордена тамплиеров. Конечно, это все делалось очень небыстро, но народ отправлялся в паломничество с большим энтузиазмом. Имения паломников отдавались под управление Ордена, а орден вел дела исключительно честно.
Довольно значительное число бедных паломников путешествовало за счет ордена и имидж его был максимально позитивным, что приводило к большому количеству земельных пожертвований, а также прочих бенефиций в виде разнообразных прав. Например, на добычу камня или вырубку леса.
Мало-помалу Европа покрывалась сетью канторий и прецепторий ордена.
Специально акцент не делался, но при каждом орденском отделении создавался отряд братьев-защитников, которые охраняли паломников от разбойников, а заодно составляли значительный военный контингент для решения всяких сложных и неоднозначных вопросов. С одной стороны, начнись к этому моменту крестовые походы, работать ордену было бы значительно легче и проще. С другой — подсознательно — Петрович хотел избежать ситуации с крестовыми походами. Причин для крестовых походов, по большому счету, было две. Проблема пряностей и огромный социальный перегрев в западной Европе. Вопрос с пряностями Петрович полагал решенным. Его торговые компании легко могли бы удвоить объемы поставок, был бы только спрос. А вот с социальным напряжением он планировал справиться и без крестовых походов. И для этого ему пришлось решать неожиданную проблему со слухами. Фактически, механизмов быстрой манипуляции массовым сознанием в десятом веке не было как класса. С двадцать первым веком просто не сравнить: ни телевидения, ни интернета, ни газет. Поэтому Петровичу пришлось делать специальный вояж на Азорские острова и организовывать там мини-типографию, печатая пропагандистскую литературу чудовищными тиражами по пятьдесят — сто экземпляров. Да еще не забывая про имитацию рукописного текста, пергамента и бумаги, идентичных натуральным. И одним из первых его творений была конспирологическая книга о Меровингах и Каролингах, а также постыдной роли Ватикана в свержении законной династии наследников Иисуса.
К счастью для Петровича, королевская власть во Франции была достаточно слаба, чтобы реально препятствовать распространению этого бреда. Тридцать книг на всю Францию — вроде бы и немного. И даже если учесть, что часть из них будет выкуплена, конфискована (или иным образом уничтожена) людьми папы и короля, разговоры пойдут, а большего пока и не нужно. Петрович даже не стал решать вопрос, кто формально будет назначен наследником Иисуса и Дагаберта. Пока династия герцогов Булонских его вполне устраивала, будучи не лучше и не хуже других династий.
