Как неловко.
А может, и нет.
По опыту общения с Лисбет Саландер он знал, что она непримирима в отношении тех людей, которые ее раздражают, но даже бровью не поведет по поводу человеческих слабостей. Она знала, что официально он считается гетеросексуалом, но втайне увлекается мужчинами и после состоявшегося пятнадцать лет назад развода дает волю самым интимным фантазиям.
Как странно. С ней я чувствую себя уверенным.
Раз уж она все равно оказалась в Гибралтаре, Лисбет решила посетить адвоката Джереми Макмиллана, занимавшегося ее финансовыми делами. В последний раз она общалась с ним перед Новым годом и хотела узнать, не разорил ли он ее, пока она не могла за ним присматривать.
Но никакой спешки с этим не было, и отправилась она в Гибралтар прямо после освобождения отнюдь не поэтому. Ей просто безумно хотелось от всего отключиться, и Гибралтар прекрасно для этого подходил. Неделю она пьянствовала, потом еще несколько дней занималась сексом с немецким бизнесменом – в конце концов тот представился, назвавшись Дитером. Она сомневалось в том, что это его настоящее имя, но проводить расследование не стала. Целыми днями он сидел на разных совещаниях, а по вечерам они вместе ужинали и потом отправлялись к нему или к ней в номер.
Лисбет констатировала, что в постели он совсем недурен. Возможно, ему чуть‑чуть не хватало опыта, и временами он проявлял излишнюю грубость.
Дитер, похоже, действительно изумился тому, что она, просто поддавшись импульсу, подцепила корпулентного немецкого бизнесмена, который вовсе не думал искать приключений. Он и вправду был женат и не имел привычки изменять жене или знакомиться с женщинами во время деловых поездок. Но когда ему преподнесли на блюдечке такую возможность в виде хрупкой девушки с татуировками, он не смог устоять перед искушением. Это он так говорил.
Лисбет Саландер его слова особенно не волновали. Она предполагала лишь позаниматься сексом в восстановительных целях, но, к ее удивлению, он действительно старался доставить ей удовлетворение. Только на четвертую, их последнюю совместную ночь его вдруг охватил панический страх и он начал задумываться над тем, что скажет жена. Лисбет Саландер считала, что ему следует держать язык за зубами и ничего жене не рассказывать, но говорить ему об этом она не стала. Он взрослый человек и вполне мог отказаться от ее приглашения. Если его мучают угрызения совести или он собирается признаться жене, это не ее проблема. Она лежала, повернувшись к нему спиной, и в течение пятнадцати минут терпеливо слушала, а потом закатила глаза, перевернулась и уселась на него верхом.
– Ты не можешь ненадолго перестать терзаться и еще разок меня удовлетворить? – поинтересовалась она.
Джереми Макмиллан – это совершенно другая история. В эротическом плане он Лисбет Саландер совершенно не интересовал. Он был негодяем, хотя внешне, как ни странно, походил на Дитера. В свои сорок восемь лет он имел приятную наружность, хотя и был несколько полноват, седеющие русые вьющиеся волосы зачесывал назад и носил тонкие очки в золоченой оправе.
Когда‑то он был бизнес‑юристом с первоклассным образованием и работал инвестиционным менеджером в Лондоне. Перед ним открывались прекрасные перспективы – он являлся совладельцем адвокатской конторы, обслуживавшей крупные предприятия и недавно сколотивших себе состояния яппи, которые занимались покупкой недвижимости и планированием налогов. Он провел веселые 80‑е, общаясь со знаменитостями‑нуворишами, много пил и баловался кокаином в компании людей, с которыми совершенно не мечтал просыпаться вместе на следующее утро. Под суд он ни разу не угодил, но лишился жены и двоих детей и был уволен с работы после того, как запорол дела и ввалился пьяным на переговоры о мировом соглашении.
Протрезвев, он без особых раздумий позорно бежал из Лондона. Почему его понесло именно в Гибралтар, он не знал и сам, но в 1991 году вместе с одним местным юристом открыл в глуховатом местечке непритязательную контору, которая официально занималась описями куда менее гламурного имущества и составлением завещаний. Несколько менее официально фирма «Макмиллан и Маркс» занималась созданием оффшорных компаний и выполняла роль подставного лица для разных сомнительных личностей из Европы. Дела их шли ни шатко ни валко до тех пор, пока Лисбет Саландер не выбрала Джереми Макмиллана на роль управляющего двумястами шестидесятый миллионами долларов, которые она похитила из разваливающейся империи Ханса Эрика Веннерстрёма.
Макмиллан, без сомнения, был негодяем. Но она рассматривала его как своего собственного негодяя, и он сам удивлялся тому, что проявлял по отношению к ней безукоризненную порядочность. Для начала она наняла его для простого задания: за скромное вознаграждение он создал для нее ряд оффшорных компаний, где она разместила миллион долларов. Она связалась с ним по телефону и долгое время оставалась для него лишь голосом издалека. Откуда взялись деньги, он не спрашивал. Просто сделал то, о чем она просила, и дебетовал ей пять процентов от суммы. Вскоре она перевела ему более крупную сумму для создания фирмы «Уосп энтерпрайзис», которая купила квартиру в Стокгольме. То есть контакт с Лисбет Саландер становился прибыльным, хотя для него это и были маленькие деньги.
Два месяца спустя она внезапно появилась в Гибралтаре. Позвонила ему и пригласила на частный ужин у нее в номере в отеле «Рок», являвшемся если не крупнейшей, то самой знаменитой гостиницей на Скале. Он толком не знал, чего ожидал, но никак не думал, что его клиентка окажется кукольного вида девушкой, лет пятнадцати на вид. Он решил, что над ним странным образом подшутили.
Однако он быстро изменил свое мнение. Удивительная девушка преспокойно разговаривала с ним, ни разу не улыбнувшись, без намека на какое‑либо личное отношение. В течение нескольких минут она полностью развеяла образ респектабельного специалиста и светского человека, который он так старательно себе создавал. Макмиллан сидел как парализованный.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Я похитила крупную сумму денег, – на полном серьезе заявила она. – Мне нужен негодяй, который смог бы ими управлять.
Он задумался, в своем ли она уме, но стал вежливо подыгрывать. Она казалась потенциальной жертвой для быстрой обводки, которая сулила ему небольшой доход. Потом его словно молнией поразило, когда она рассказала, у кого похитила деньги, каким образом и о какой сумме идет речь. Дело Веннерстрёма было самой горячей темой разговоров среди финансистов всего мира.
– Ясно.
У него в голове проносились возможности.
– Ты талантливый бизнес‑юрист и инвестиционный менеджер. Будь ты идиотом, тебе никогда бы не доверили тех заданий, которые ты получал в восьмидесятых годах. Правда, ты повел себя как идиот и тебя уволили.
Он удивленно поднял брови.
– В дальнейшем я буду твоим единственным клиентом.
Она посмотрела на него самыми невинными глазами, какие ему только доводилось видеть.
– У меня есть два требования. Первое – ты не должен совершать ничего противозаконного или ввязываться во что‑то такое, что сможет создать нам проблемы и привлечь внимание властей к моим предприятиям и счетам. Второе – ты не должен мне врать. Никогда. Ни единого раза. Ни при каких условиях. Если ты мне солжешь, наши деловые отношения сразу прекратятся, а если ты меня рассердишь достаточно сильно, то я тебя разорю.
Она налила ему бокал вина.
– Врать мне не имеет смысла. Я уже знаю о твоей жизни все, что надо. Знаю, сколько ты зарабатываешь в хороший месяц и сколько в плохой. Знаю, сколько ты тратишь. Мне известно, что тебе всегда не хватает денег. Я знаю, что у тебя сто двадцать тысяч фунтов долгов, долгосрочных и краткосрочных, и что тебе постоянно приходится рисковать и пускаться в разные махинации с деньгами, чтобы вовремя выплачивать амортизационные взносы. Ты элегантно одеваешься и пытаешься создавать видимость успешного человека, но дела у тебя идут хуже некуда, и ты уже несколько месяцев не покупал себе нового пиджака. Зато две недели назад тебе латали подкладку на старом пиджаке. Ты увлекаешься коллекционированием редких книг, но периодически вынужден их продавать. В прошлом месяце ты продал раннее издание «Оливера Твиста» за семьсот шестьдесят фунтов.
Она замолчала, не отрывая от него взгляда. Он сглотнул.
– Правда, на прошлой неделе тебе удалось сорвать куш – довольно ловко надуть вдову, интересы которой ты представляешь. Ты урвал шесть тысяч фунтов, которых она едва ли хватится.
– Откуда, черт побери, тебе это известно?
– Я знаю, что ты был женат и у тебя в Англии остались двое детей, не желающих с тобой знаться, а также что после развода ты в основном поддерживаешь гомосексуальные отношения. Вероятно, ты этого стыдишься, поскольку не посещаешь клубов для голубых и избегаешь ходить по городу в обществе своих друзей‑мужчин, а также судя по тому, что ты часто пересекаешь границу Испании для встреч с мужчинами.
