Я сидела с какое-то время, пытаясь обдумать то, что услышала. Прошлой ночью я запирала дверь, это точно, так как они тогда сюда попали? И что подразумевалось под «предыдущей»?
Прежде чем я успела слово сказать, у меня громко заурчал живот. Знаете, от такой громкости обычно весь класс на тебя оборачивается и начинает смеяться, пока ты прячешься под партой и пытаешься не покраснеть. В общем, благодаря моему желудку-предателю все шансы подслушать разговор аннулировались.
— Она проснулась! — шторы отодвинулись, и я прикрыла глаза от утреннего света. — О! А она симпатичная!
— И брюнетка. Давно таких не было.
— Спасибо, наверное, — буркнула я, все еще не видя из-за солнца, с кем я разговаривала. — Вы кто?
— Каллиопа! — это представилась та, что постоянно говорила с восклицанием и назвала меня симпатичной. Я заставила себя приподнять веки, чтобы рассмотреть девушку. Ниже меня, со светлыми волосами до талии и круглым лицом, покрывшимся румянцем от радости. Она выглядела такой счастливой, что я боялась, ее разорвет от эмоций.
— Элла, — сухо добавила вторая девушка. Я прищурилась и окинула ее взглядом, чувствуя укол зависти. Темные волосы, высокая, невероятно красивая и явно умирает со скуки.
— А ты Кетрин, — сказала Каллиопа. — София говорила нам о тебе, как ты пришла, чтобы помочь подруге, и что ты останешься с нами на полгода, и…
— Каллиопа, перестань, ты пугаешь ее.
Не знаю, было ли подходящим слово «пугала», но сойдет. Каллиопа вприпрыжку приблизилась ко мне, и я начала отклоняться. Ее избыток чувств меня настораживал.
— Ой, — девушка сделала шаг назад и снова залилась румянцем. — Прости. Ты голодна?
Сделай глубокий вдох, Кейт. Вдох, выдох, вдох, выдох. Может, так эта ситуация начнет приобретать хоть какой-то смысл.
— Сначала она должна одеться, — сказала Элла, идя к шкафу. — Кетрин, какой твой любимый цвет?
— Зови меня Кейт, — процедила я. На улице было слишком рано для этого. — И у меня его нет.
— Нет любимого цвета? — взвизгнула поверженная в шок Каллиопа, подходя ко второй девушке. Я встала и потянулась, не замечая, что они там делают. Обе стояли перед шкафом, полным нарядов.
— Не сегодня, — раздраженно ответила я. — Я и сама могу одеться, знаете ли.
Элла и Каллиопа достали что-то длинное, голубое и мягкое из кипы одежды. Затем повернулись ко мне и протянули…
О нет.
— Одеваться самой не вариант, если только ты не обладаешь сверхъестественной способностью лично зашнуровывать корсет, — сказала Элла с блеском в глазах. Не знаю, от смеха или злорадства. Возможно, и от того, и другого.
Они протянули платье с таким глубоким вырезом, что даже Ава не решилась бы его надеть. Рукава были длинными и узкими, слегка расширяясь в конце. И оно было с кружевом.
У меня округлились глаза.
— Вы же не всерьез?
— Тебе не нравится? — нахмурилась Каллиопа и провела рукой по мягкой ткани. — Как насчет желтого? Тебе пойдет этот цвет.
— Я не ношу платья. Никогда.
Элла фыркнула.
— Мне плевать, отныне будешь. Я в ответе за твой гардероб, и если ты не хочешь носить то, что на тебе сейчас, пока не завоняешь так, что к тебе никто не подойдет, ты наденешь платье.
Я посмотрела на этот голубой ужас.
— Я тебе не кукла. Ты не можешь указывать, что мне носить.
— Вообще-то могу, — ответила она. – И буду. У нас в распоряжении наряды столетней моды, и я могу превратить твою жизнь в кошмар, если ты попытаешься со мной спорить. Никогда не пробовала садиться в кринолине? — она многозначительно на меня посмотрела. — Будешь хорошо себя вести, и я подумаю над тем, чтобы периодически устраивать тебе выходной. Но это мой выбор. Ты отдала свой, когда согласилась остаться здесь.
— Кроме того, здесь все носят платья, — добродушно заявила Каллиопа. — Ты попробуй сначала.
Элла протянула мне его.
— Твое решение. Роскошные удобные платья, к которым ты привыкнешь через пару дней, или джинсы, которые через неделю затвердеют до такой степени, что не будут складываться.
Испустив гортанный рык, я выдернула наряд и забежала в ванную. Элла может заставить меня надеть его, но это не значит, что оно должно мне нравиться.
***
Зашнуровывали меня минут двадцать, и это мы еще не брались за корсет. Тут я провела четкую границу, а Элла была не настолько глупой, чтобы заставлять меня влезть в него. Платье мне шло и нигде не давило, что уже радовало. Еще не хватало, чтобы у меня грудь упиралась в подбородок.
Как только они закончили меня одевать, Каллиопа занялась моими скудными волосами. Она что-то напевала, пока работала, и все мои вопросы игнорировала или внезапно перебивала куплетом песни. Только я начала гадать, закончится ли это когда-нибудь, как она объявила, что я готова, и завтрак уже подан.
Завтрак. Я была так голодна, что даже не возражала, когда меня заставили влезть в пару туфель на каблуках. Это мы обсудим позже, особенно если мне придется спускаться по лестнице, но пока на горизонте виднелась еда, я смогу с этим смириться.
Все еще чувствуя себя растерянно, я последовала за ними из комнаты, жалея, что не сильно разобралась в происходящем. Так будет каждое утро или мне, в конце концов, разрешат одеваться самостоятельно? Были ли они мне друзьями, как явно хотела того Каллиопа, или девушки должны приглядывать за мной, чтобы я не сбежала?
Это были не главные вопросы, но, как я подозревала, ответы я получу только на них. А пока, с Каллиопы и Эллы кое-что причиталось.
— Каллиопа? — позвала я, когда они повели меня по лабиринту залов и коридоров. Предположительно, в этом огромное поместье должна быть обеденная, но я не особо им верила. Казалось, мы бродили часами. — Что ты имела в виду, когда спросила, лучше ли я, чем предыдущая?
Она одарила меня пустым взглядом.
— Предыдущая?
— Когда вы думали, что я сплю… ты упомянула, что я лучше предыдущей. Что имелось в виду?
Девушка задумалась на мгновение, прежде чем ее озарило.
— О! Предыдущая. Я имела в виду последнюю девушку Генри.
У него была другая?
— Как давно это было?
Каллиопа переглянулась с Эллой, хранившей молчание.
— Где-то около двадцати лет назад.
Ха, очевидно, Генри был тогда младенцем. Если только он не говорил правду насчет правления мертвыми, но я еще не была готова в это поверить.
— Тогда зачем я здесь? Куда она делась?
— Она…
Элла так резко накрыла рот девушки ладонью, что в коридоре раздалось эхо от хлопка.
— Это не наше дело и не нам тебе объяснять, Кетрин. Хочешь знать, почему ты здесь, спроси у Генри, — резко сказала она, — а ты… — и сердито посмотрела на Каллиопу.
— Ой, — тихо сказала я, когда мне пришла в голову еще одна мысль. — Он… он сказал, что все здесь мертвы. Это правда? Вы…?
Обе девушки не испытали удивления от моего вопроса. Элла убрала руку, позволяя Каллиопе ответить.
— Да, ты совершенно права, — она потерла щеку и окинула Эллу злобным взглядом. — А в случае Генри, он вообще никогда не жил.
— Когда вы… э-э, родились?
Девушка фыркнула.
— Негоже задавать дамам такие вопросы.
Элла прыснула, и Каллиопа стала испепелять ее взглядом.
— Элла такая старая, что даже не помнит, в каком году родилась, — сказала она, будто этого факта стоило постыдиться. Я покачала головой, потеряв дар речи, не зная, во что верить.
Вторая девушка ничего не сказала, просто открыла очередные двери, заходя в большую комнату со столом, за которым с легкостью бы поместилось тридцать человек. У меня голова шла кругом от рассказа Каллиопы, и ушло мгновение, прежде чем я поняла, что комната полна людей.
— Твои поданные, — сухо сказала Элла. — Слуги, преподаватели, все, с кем ты в будущем будешь контактировать. Они хотели познакомиться.
Я замерла в проходе, чувствуя, как кровь отлила от лица. На меня смотрели десятки глаз, что до боли смущало.
— Они будут здесь, пока я ем? — прошептала я. Лучше и не придумаешь, мне кусок в горло не полезет.
— Я могу их отослать, если хочешь, — сказала Каллиопа, и я кивнула. Она пошла вперед и дважды хлопнула в ладоши; люди начали расходиться. Остались лишь официанты и двое мужчин у стены с опасным оружием в руках. Высокий блондин был таким непоколебимым, что походил на статую, а брюнет рядом постоянно ерзал, будто молчание и стойка смирно были для него в новинку. На вид ему было не больше двадцати.
— Тебя всегда будут охранять, — сказала Элла, заработав от меня удивленный взгляд. Она двинулась дальше, грациозная, как лань, и указала на место во главе стола. — Присаживайся.
Я последовала за ней, изо всех сил пытаясь не наступить на подол своего длинного платья, и села. Теперь в комнате было около дюжины человек, но они все еще смотрели на меня.
— Ваш завтрак, ваше высочество, — сказал мужчина, ставя передо мной тарелку. Элла подняла крышку, не давая мне сделать это самой. На ее лице все еще была написана скука.
