— Хорошая девочка, — я глажу по голове, и со щеками и губами все еще обхватывающими меня, она двигает головой и начинает отсасывать мне.
После того как я толкнулся ей в рот, я изнываю от боли.
Обычно я отдаю им приказы, но у нее такие хорошие руки Леа, я хочу трогать их. Я хватаю ее руку, лежащую на одеяле, и прижимаю ее ладонь к своим яйцам, заставляя с силой сжать ее пальцы у основания члена.
— Сожми меня, сильно, прямо там.
Ее пальцы сжимаются вокруг меня. Я толкаю свой член в ее горло.
— Жестче, — стону я.
Она усиливает свою хватку на мне, и моя головка пульсирует с такой силой, что это почти болезненно.
Недостаточно!
— Жестче, — рычу я.
Она сжимает мои яйца немного сильнее, но и этого недостаточно.
Я опускаю свою руку на ее и прижимаю ее пальцы к себе.
— Я хочу, чтобы ты сжала, — говорю я ей. — Потяни вниз и сожми.
Ее рука вокруг меня расслабляется, и я хочу закричать, когда она выпускает мой член изо рта.
Какого черта не так с тобой? Я втягиваю воздух, в то время как мой свирепствующий ум пробегается по списку наказаний.
— Это было больно, — шепчет она.
Моя челюсть сжимается.
— Возьми мой член назад себе в рот. И считай, что это приказ, — я провожу пальцем по ее подбородку, а затем поднимаюсь, чтобы прижать ее плечо рукой.
Она сжимает меня, достаточно, чтобы я задохнулся, и с жадностью поглощает мой член назад в свое горло.
— Сделай больно, — резко говорю я.
Она, черт возьми, ошеломляет меня, выпуская мой член из горла. Нахальная сука!
Мягкие голубые глаза смотрят в мои. Они выглядят извиняющимися.
— Я не хочу причинять тебе боль, — шепчет она, поглаживая меня вверх и вниз. Большие голубые глаза. Такие же, как у Леа. Я могу почувствовать узел, формирующийся где-то внизу в животе.
— Почему ты хочешь, чтоб я это сделала? — шепчет она.
— Никаких вопросов.
Она кружит языком вокруг моего ствола и головки, и я выпускаю вдох, который задержал. Затем она снова поднимает на меня глаза Леа.
— Ты платишь другим девушкам, чтобы они причиняли тебе боль? — шепчет она.
— Никакой платы, — распоряжаюсь я, когда моя ладонь опускается на ее голову, ее шелковые волосы скользят напротив моей ладони. — Это то, из-за чего ты хочешь делать это? — хмурюсь я. — Из-за долбаного чека?
— У тебя грязный рот, — шепчет она. Затем она наклоняется и облизывает меня, как леденец. Ее руки обхватывают мои тяжелые яйца, она перекатывает мои яички внутри своей теплой ладони и ладно: это чувствуется хорошо. Действительно чертовски хорошо, но без боли что-то в моей груди начинает сжиматься.
— Для того чтобы это работало, ты должна сжимать, — хриплю я.
Я стараюсь думать за пределами похоти, что разжигается в моих венах, и запускаю свою руку в ее волосы. Я глубоко вдыхаю, фокусируясь на боли, которая я знаю — придет, и на удовольствии. Она снова отрывает свой рот от меня, оставляя мой член холодным и влажным.
Моя челюсть опускается, и я смеюсь.
— Ты вообще сабмиссив?
— Я не уверена.
Она садится немного прямее, ее руки все еще вокруг моей мошонки, а ее рот останавливается, как будто ее это правда беспокоит.
— Не уверена? — я испускаю небольшой стон, когда она наклоняется и прослеживает линию вокруг моей головки своим языком. — Почему тогда... черт... ты здесь?
Она убирает свой рот и приводит меня в изнеможение своей рукой.
— Я хотела попробовать это, — признается она, глядя мне в глаза, — но я просто не могу делать то, что говорит кто-то другой. Я слишком напугана.
Ее рука дрожит, когда она признается в этом. Это делает меня нелогично злым.
— Кто-то причинил тебе боль? — спрашиваю я.
Она отводит глаза вниз к матрасу, когда ее рука поглаживает меня сверху вниз.
— Я просто... не очень хороша в доверии.
Я пропускаю ее волосы между пальцев, притягивая их немного ближе к плечу.
— Начни сжимать меня. Я могу принять это. Доверься мне.
Она качает головой.
— Это причинит тебе боль. Я не хочу причинять тебе боль.
Я вздыхаю.
— Ты когда-нибудь думала, что, может быть, я хочу?
— Ты хочешь? — спрашивает она, ее глаза расширены.
— Да, — рычу я.
Она сжимает, не так сильно, как мне нравится, и засасывает член в свой рот. Затем она сжимает свой рот вокруг меня, достаточно сильно, чтобы вызвать немного боли. Я вдыхаю запах арбуза и изливаюсь ей в рот.
ГЛАВА 8
Лукас
Прекратив сглатывать, она освобождает меня из своего рта и прижимает свою ладонь к моей груди. Я так удивлен, что позволяю ей уложить себя на спину. Возможно, это не только от удивления. Это еще больше мне напоминает Леа.
Прежде чем я успеваю открыть рот и отругать ее, она ложится рядом со мной и переплетает свои пальцы с моими.
О, черт.
Я втягиваю в себя воздух, но он не заполняет мои легкие так, как должен.
Мой взгляд скользит от ее светлых волос до ее шикарной, округлой попки. Я приоткрываю рот и практически спрашиваю ее имя.
Леа. Пожалуйста, будь Леа.
Я стискиваю челюсть и задаюсь вопросом, а не потерял ли я окончательно свой разум.
Ее рука нежно держит мою, и у меня появляется смехотворное желание снять свою перчатку. Я не сделаю этого, конечно, потому что она скрывает мой шрам, но я понимаю, что хочу этого. Я хочу почувствовать голые пальцы этой девушки на своих.
— Тебе обязательно нужна боль, — шепчет она, поглаживая мое запястье чуть повыше перчатки. Ее глаза находят мои, и они такие же голубые как у Леа. — Если я хочу почувствовать тебя внутри себя... — произносит она на выдохе, — я должна буду причинять тебе боль, чтобы ты получил удовольствие? И если так, — добавляет она, поворачиваясь, чтобы встретиться со мной взглядом, — то, что мне нужно делать?
Я пододвигаюсь на свою сторону, по-прежнему удерживая ее руку в своей по какой-то идиотской причине, и приподнимаю голову на второй руке, чтобы видеть ее. Я пытаюсь прочесть ее. Какое-то мгновенье я рассматриваю ее, пытаясь определить, какую игру она ведет. Действительно ли она настолько невежественна, что приходя ко мне, она не повинуется? Я не уверен, почему до сих пор не отправил ее обратно. Она, определенно, не сможет быть сабмиссивом.
— Есть много способов, которыми ты можешь причинить мне боль, — наконец, отвечаю я. Я сошел с ума. Разговариваю с сабой! Во что я превращаюсь?
— Поцарапать твою спину ногтями? — шепчет она.
Я стараюсь повернуться так, чтобы она не видела мою спину, так что она еще не понимает, что, в действительности, предлагает.
Используя руку в перчатке, я беру ее руку и кладу на свое предплечье, проверяя остроту ее ноготков.
— Похоже, они не достаточно острые.
Она приоткрывает ротик.
— Насколько ты большой? — она сжимает вместе губки, и даже через маску я вижу, что она немного смущается. — Насколько... мм, длинный?
Я слегка ухмыляюсь:
— Двадцать четыре сантиметра.
Ее губы складываются в маленькое «о», а ее взгляд скользит к моему члену, который уже стоит по стойке смирно для нее.
— У тебя когда-нибудь был секс с... миниатюрными девушками? — шепчет она.
Она не должна задавать мне вопросов вообще, особенно вот таких, но по каким-то гребаным причинам я решаю все-таки ответить ей:
— Иногда я не могу проникнуть внутрь. Зависит от того, насколько миниатюрная девушка.
Ее губы изгибаются в улыбке, и она резко садится:
— У меня есть идея. Думаю, мы должны попробовать это.
Она хватает меня за руку и направляет ее между своими ногами.
***
Леа
— Ты девственница.
Его палец извивается во мне. Его лицо, в дюйме от моего, напряжено. Ну, вообще-то на его лице увлеченное выражение. Потом его глаза темнеют, и он вынимает свой палец из меня.
— Кто-то обидел тебя, — натянуто произносит он.
На секунду я даже не знаю, как реагировать. Я хочу сорвать маску и рассказать ему все, но с тех пор, как он попросил меня причинить ему боль, я опасаюсь, что если сделаю это, то потеряю его. Он не был бы честен со мной, если бы знал, кто я — в этом я вполне уверена. Он никогда бы не согласился использовать меня так, как он хотел. Гензель, я точно знаю, хотел бы только защитить меня. Я не думаю, что мужчина, который сейчас здесь со мной, когда-нибудь позволил бы мне приблизиться.
