— И их сюда занесло?
— Похоже, да. На берегу бухты городок их оказался. Шатров решил помочь, без доклада вышестоящему начальству. Обратился к Ястребову и Вилькицкому за содействием. Получил добро. В 7 — 20, эсминец с сорока добровольцами под руководством Евсикова отправился на помощь. А с Шатровым случился конфуз. Атаман вывалился из ялика. Шашка оторвалась и пошла на дно. Пришлось нырять.
— И вот итог купания. Вслед за тем, атаман написал записку нам, и с помощью джипа машину вытащили.
— Втроём? — удивился такой прыти.
— Втроём, — атаман засмущался. — Я, своими радостными криками всех распугал. А потом началось светопреставление. Вода сошла, сунулся в салон, а там, что-то белеет.
— Утопленник?
— Да, баба надувная, мля! Смеялся я долго.
— Борн, теперь понятно, почему Эльза злая вернулась?
— Понятно. Так, обобщим последствия гидрографических изысков господина атамана. Карта Сальского округа, э, дополнилась….
— Счас, мля, Борн, какую-то гадость скажет!
— Дополнилась карта, э, Берегом Надувной Бабы!
— Мля, язва, мы её тебе отдадим.
— Расписочку, будьте любезны, с указанием дарителей попрошу-с.
— Злыдень, ты, Борн.
— Но-но, без оскорблений. И рассказал, как утром Борисов прогибался.
— Злыдень и злюка. Давай работать, господин белоручка.
— Весело взяли и весело понесли, — и я попёр вымышленное брёвнышко.
— А это откуда? — у Шатрова и руки опустились.
— Из цирка, атаман. Клоуна привели на свою голову, мля.
— Клоун, — я горестно вздохнул, — но без оной. И брёвнышко приобрело зрелую фигуру женского тела.
— Вот же умеет словами играться. Ты лучше скажи, ты знаешь такую фирму — Сарина Валентина? — Борисов указал на эмблему на радиаторе машины — Sarina Valentina.
— Нет, актёра только знаю.
— Актёра? А, из этих, — скривился Борисов.
— Из каких этих? — удивился атаман.
— Сверху — баба, а снизу — мужик, — Борисов это тоже пассами рук показал.
— Ой, господи! И атаман отломал на радиаторе эмблемку.
— И как же ты, атаман, машину будешь называть?
— «Чайка». Это атаман чайку увидел в небесах.
— Да, ну тогда я с Борисовым её членовозом будем называть!
— Злыдни, вы господа. И почему — членовоз? Человеку объяснили. Атаман чертыхнулся.
С базара вернулась семья Шатровых. У купцов была распродажа.
— А это откуда?
— Нептун подарил!
— Ура! Давайте её сушить. Машину скоречко разобрали.
— Пусть детальки часа два в керосине покиснут, а ты, Борн, нам с атаманом фильм какой-нибудь поставь. Роман Михалыч отгулы взял.
— С ледибойс? Какие отгулы?
— Абнаковенные отгулы. Просто с леди. Когда пришли к нам я им и включил. «Калигулу».
— Сдурел, мля, — через три минуты просмотра. — Иди на атасе постой. Посидел, почитал. Ромку к Эльзе на мультики завернул. После просмотра Борисов — красный — вышел с вопросом к атаману.
— А что это у тебя усы такие маленькие?
— Ну, чтобы не щекотали.
— Где? Атаман сконфузился.
— А у самого вон тоже лезут. Щекотун. Сообразил по скорому атаман.
— Как, Борн, на нас, атаман, дурно влияет, мля.
— И не говори, Николаич.
— Это вас резина подкосила.
— Злыдень!! — в два голоса. Отобедали у атамана. Стол для нас накрыли во дворе. На обед были — украинский борщ со сметаной, сало, отварная кура, биточки, салат из огурцов и томатов, компот из сухофруктов. Плюс штоф анисовки. Превосходный обед.
— Спасибо, хозяюшка, угощение на славу. Борисов подошёл к ручке Кати, поцеловать. А за спиной — мне — сжатый кулак показывал.
— А как вам, Роман Михалыч? — атаманша ждала похвалы. Дождалась.
— Предостастоточно! У Кати и глаза округлились.
— Борн, где ты такое слово выкопал? — с завистью спросил Борисов.
— В армии.
До ужина «Чайку» собрали и завели. Седан исправно задымил, тахая двигателем.
— Вот, атаман, пользуйся! — заявил довольный техник — Николаич, с чистыми руками.
— А если в дороге, где сломается?
— Жаль сотовая связь не работает, мля, — Борисов по привычке достал мобильник. — Вау! Заработала!! Я сейчас. И увёл атамана. Катя стала сливать мне на руки. А я её прельщал сделать обновы в дом.
— Ну, вот машина у вас есть, надо ещё мебель обновить. Диваны, кресла, спальный гарнитур поставить.
— Неудобно это.
— «Это», удобно, сударыня.
— Фу, бесстыдник. Шатрова покраснела.
— Берите, берите.
— Это сексодром, что ли? И чёрные шёлковые простыни. — Даа, весёлый денёк с Шатровыми получается.
— Это, Зося, просветила?
— Лиэль это. Замуж ей надо.
— Даа, у вас, женщин только одно «это» на уме! И еле увернулся от выплеснутого на меня ведра с водой. — Хо. Новое тело себя в обиду не дало. Вернулся Борисов.
— Вот, полюбуйтесь, Катя, ещё один Казанова нарисовался!
— Катя, не поддавайтесь Борну, третьей лялькой в его кровати будете, — просветил «Казанова». Катя и ручками всплеснула. — Кобель, истинный кобель, мля. И злыдень.
— Мастера-кобели, куда вы дели моего супруга? — Катя упёрла руки в бока.
— Шли назад с подарком, а его нарочный завернул. А вот подарок. Позвольте ручку, сударыня. Облобызал ручку, и вручил смущённой Кате борновское домашнее вино в бутылке из-под шампанского, замшевый чехольчик и мобильный телефон. С почтового склада.
— Пипец телефону, там игры есть…
— Какие игры? А что такое пипец, дядя Рома? Я и не заметил, как Ромка подошёл.
— Пипец, тёзка, это — конец, — сказал, а потом подумал.
— Кони и те тише ржут. И букву одну пропустили, — выдал нам — ржущим — Ромка и пошёл за свои знания в угол.
— Рома, Рома, чему ты ребёнка учишь, мля.
— Ребёнку всегда нужно говорить правду! А вот и ваш супруг, Катя.
— Господа, я вас обрадую, или огорчу, но завтра мы должны быть в Ростове. Вас хотят лицезреть, господа попаданцы.
— Поездом поедете?
— Счас, на джипе поедем. Разошлись. Сборы затянулись до глубокой ночи. У Эльзы, на ночь, глядя, идеи, что нам брать в Ростов, сыпались, сыпались и сыпались. Снаряжались ехать я, Шатров, Борисов и Лиэль. Эльза и Зося оставались на хозяйстве.
Утро встретило бодрящей свежестью. Солнце, краешком своего диска. Ещё была лёгкая дымка и одуряющий запах цветов с палисадника соседей. На чётко-подстриженной траве медленно испарялись капли ночного дождя. Станица густо просыпалась. В джип доложили припасы, отъезжающие зябко передёрнули плечами и расселись по местам. Я — за руль, справа плюхнулся Шатров, за спиной умостилась Лиэль, рядом с ней — сонный Борисов. Жена атамана перекрестила нас и я медленно, коров гнали на пастбище, выехал со станицы. Разговаривать не хотелось, каждый думал, что хотел, или спал.
— Борн, а ты заметил, что дорога не петляет? — с зевком спросил атаман.
— Заметил. Замолчали, разглядывая окрестности. Округа, по которой ехал джип поражала. Во-первых, чистейший воздух. Дышалось не только легко, но и умопомрачительно вкусно. Степной, горьковатый в середине лета, духмяной воздух, перебивался крайне сильными запахами неведомых прежде цветов и деревьев. Во-вторых, степь имела множество вкраплений, от ярко-зелёных до сизых, синих и оранжевых, по цвету — деревец и кустарников. Подложка у небольших и средних по размеру рощиц также была многоцветной. Калейдоскоп из южных, субтропических и тропических, видов флоры, дополнялся природой средней полосы России, Урала, Сибири и Приморья. И, в-третьих. Если бы среди нас был учёный флорист, он бы по составу этих рощиц, сразу бы сказал, что так не бывает. А если бы ещё землю копнул, там и там, то это его «так не бывает» перешло бы в матюгальный «так не бывает». А мы вот ехали спокойно. До поворота на Ростов.
— Скоро поворот на Ростов, — сказал, и, — А это, что такое? Впереди справа появились каменные постройки неизвестного населённого пункта. Мужи достали пистолеты.
— Роман, сверни, проедем, посмотрим местечко, — скомандовал атаман, держа в руке солидное оружие — самозарядный пистолет Кольта-Браунинга, М1911.
— Откуда пушка? — спросил, поглядывая на дорогу и мощный пистолет.
— В Варшаве подарили, — обронил атаман. На скорости проехали по безлюдному городку. Восемь улиц по восемь кварталов, замощённых брусчаткой с акациями, каштанами и тополями. Дома двухэтажные, разные по стилю и зодчеству, но с упором на эклектику.
— Южный городок, мля, — гукнул шмелем Борисов, и, сопя, анализировал виды. — Кусок какого-то крупного города. А где люди, спят что ли? Я поехал медленнее.
— Вон абориген нарисовался, — указал атаман. Подъехали к заметному двухэтажному дому. На крыльце стоял зевающий мужчина в красном шёлковом халате с драконами. Зевок у него застрял на паузе. — Ещё бы — шик-блеск приехал.
