class="p">– Собираюсь в обратный путь, Иван Петрович, – со всей возможной приветливостью сказала Бася. – Мой майор отпустил меня на несколько дней всего, чтобы я успела проводить его в полк, который перебрасывают ближе к границе с Германией. Хорошо Надежде: вас как учителя в армию не призовут, и она всегда будет при муже, а нам, офицерским женам следует надеяться только на везение, что мужа не убьют и не покалечат на этой войне, которая ещё не началась, но уже разлучает людей. С подругой по учёбе я повидалась, теперь вы, вместе с Надей, приезжайте ко мне в Вильну – квартира большая, и город вам знаком, Иван Петрович.
Вы получили там образование и свою жену Надю встретили, значит будет вам интересно побывать в наших местах снова, – закончила речь Бася, продолжая упаковывать свои вещи.
Иван помог Басе закрыть чемодан, плотно забитый вещами, которые женщине так и не пригодились в этой поездке и прошел к себе в кабинет собирать книги и вещи, чтобы с оказией отослать их домой к отцу, если придётся уйти на воинскую службу.
В дверь постучали и вошла Бася, застав Ивана за сборами книг. Иван вопросительно посмотрел на девушку, но та, не смущаясь, присела на диван, положила ногу на ногу, как простая девка, и завела разговор:
– Иван Петрович, дорогой, прошу вас не обижать мою подругу Надю своими подозрениями и ревностью. Она совсем глупая по жизни, но любит вас искренне и пропадёт, если вы ее оставите без своей опоры. Мы, девушки, делаем иногда опрометчивые поступки, но быстро их забываем, если нас не корить этим. Недаром говорят, что память коротка, как у девушки, если человек забыл прошлое. Поверьте мне, что Надя вас искренне любит и хочет взаимности, но вы иногда отталкиваете её от себя напрасными упрёками. Я желаю вам жить дружно и поддерживать друг друга в эти трудные времена, что уже наступают. Обещайте мне не сердится больше на мою подругу по пустякам.
– Значит, это пустяк, что Надя изменила мне со своим бывшим любовником, о чём вы так мило беседовали за неплотно закрытой дверью? – раздраженно ответил Иван,– и вы этому были свидетелем. Я на вас, Бася, не в обиде, у вас свой муж есть, а с Надей как-нибудь сам разберусь, без ваших советов. Прошу меня извинить, мне надо навести порядок в книгах, – закончил Иван и продолжил перекладывать книги с места на место, показывая гостье свою занятость.
Бася вышла, прикрыла дверь, а Иван бросился на диван, в ярости теребя подлокотники.
Бася пошла к Надежде, которая лежала в спальне по причине наступившего женского недомогания и рассказала подруге о своём разговоре с Иваном.
– Мне кажется, что он что-то задумал, – предупредила Бася подругу. – Жаль, что у тебя сейчас дни воздержания: нет ничего лучше мириться с мужем, как заманить его в постель и отдаться полностью, тогда мужчина становится послушным и добрым, и семейный мир сохраняется. Ты, Наденька, будь с Иваном поласковее, глядишь, он и откажется от плохих мыслей и намерений.
За ужином все собрались за столом, прощаясь перед завтрашним отъездом гостьи. Иван был молчалив и сдержан, и женщины напрасно старались поднять ему настроение, вспоминая истории из своих встреч между собой и Иваном в городе Вильне. Иван из приличия нехотя улыбался, думая о своём завтрашнем решении уйти в армию и потому веселых проводов Баси не получилось. Иван, сказавшись усталым, ушел к себе в кабинет, обещая проводить завтра Басю до самого поезда, а женщины остались за столом, тихо обсуждая поведение Ивана и возможные его намерения после подслушанного разговора об измене Нади два года назад.
– Я думаю, что всё обойдётся, – успокаивала Бася свою подругу, – куда Ивану деться из этого городка? Здесь дом, достаток и женщина, которая попросит прощения, и он простит ей глупый поступок. Ты попросишь прощения у Ивана? – спросила Бася, и не ожидая ответа, продолжила свои рассуждения:
– Скоро война, как говорит мой майор, и я привыкла ему верить, а в войну надо сидеть дома и не высовываться: дома и стены помогают, да и некуда твоему Ивану уезжать. Дома у отца в селе, ему с образованием там делать нечего, а в губернию или столицы ему в войну не устроиться. Будь тихонькой и ласковой с мужем, как побитая собака: всё наладится, и я ещё на крестинах ваших детей спляшу и спою, и Бася чистым голосом запела:
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой,
Там, в краю далеком,
Буду тебе женой…
Она спела эту песню до конца, Надя сидела молча, глотая слёзы, а Иван в своём кабинете освободился от ярости, продолжая складывать книги, но не отказавшись от своих намерений. На ночлег Иван остался в своем кабинете.
Утром он сходил за извозчиком, подогнал коляску к дому, вынес чемодан, погрузил женщин, и вся троица поехала на вокзал, чтобы успеть к проходящему на Вильно поезду, которым собиралась уехать Бася. Поезд прибыл вовремя, подруги расцеловались, Иван пожал руку Басе, паровоз дал гудок, лязгнули вагоны, и поезд увёз Басю к её дому в Вильне, и больше Иван никогда не видел эту женщину и ничего не слышал об её судьбе. Грядущая война разделила его и подруг навсегда.
Оставшись одни на перроне, Иван и Надежда молча пошли рядом, направляясь к своему дому. Надежда попыталась взять Ивана под руку, но он отстранился, и женщина больше таких попыток не делала. Подойдя к дому, Иван открыл калитку, пропустил Надю во двор, и, сказавшись занятым делами, ушёл прочь.
Он снова оказался у полковника и попросил быстрее решить его дело о добровольном призыве в армию. Полковник Иван Никитович, поняв, что учитель не отказывается от своих намерений, вызвал к себе писаря, который выписал представление о зачисление Домова Ивана Петровича рядовым в 10-й обозный батальон, располагавшийся в Витебске.
– Не позднее, чем через неделю, вам надлежит явиться в штаб батальона для зачисления в строй. Если не явитесь – это не будет считаться дезертирством, поскольку вы доброволец и не принимали ещё присяги. Советую вам, Иван Петрович, ещё раз хорошенько подумать и остаться дома, – вы гораздо нужнее учителем здесь, чем рядовым в обозе.
Если надумаете служить, то оденьтесь попроще, возьмите свой паспорт и немного денег. Вам выдадут обмундирование, а свои вещи вы можете отправить домой почтой за счет казны. Желаю вам, всего хорошего, – закончил полковник, вручая предписание Ивану Петровичу.
Иван взял бумагу, пожал полковнику руку и вышел на улицу: дело сделано, и теперь отступать
