Алан Силлитоу - Ключ от двери

— Ладно уж, — сказал он, — всем дам по ломтю. Надо ж вам что-нибудь пожевать после того, как вскарабкае­тесь наверх. Ну-ка, Брайн-Маргарет-Фред-Артур, марш, лезьте-ка на вашу деревянную гору,

Покончив каждый со своей порцией, они потушили свечу.

— Теперь спать, — скомандовал Брайн.

— Расскажи нам что-нибудь, — попросила Маргарет. Он знал, что они не заснут, пока не добьются своего.

— Что ж вам рассказать?

— Про войну, — сказал Фред откуда-то из мрака. Быстрые ноги Артура успевали лягнуть всех сразу. — А ну-ка, перестань сейчас же, — пригрозил ему Брайн. — Не то как двину...

— Я сам тебя двину, — ответил Артур.

— Я вот что сделаю, — предложил Брайи, — я рас­скажу вам. одну историю из комикса.

Они одобрили предложение и улеглись поудобнее, приготовясь слушать. Когда Артур наконец перестал тол­каться, Брайн принялся рассказывать про то, как трое бандитов с пулеметами засели в подвале, в своём притоне, пили виски и строили планы ограбления банка. В пол­ночь они вышли из притона и поехали по улице в боль­шом черном автомобиле прямо к банку и там подложили под высоченные двери десять шашек с динамитом, а сами встали на другой стороне улицы, пока двери рушились со страшным грохотом. А когда дым рассеялся и все опять стало видно, они, стреляя из пулеметов, бросились в пробитые двери. Добрались до крепких сейфов, но оказа­лось, там караулил ночной сторож, и он им крикнул: «Прочь, не то я всех вас перестреляю из револьвера, кото­рый у меня в кармане!» Но грабители не обратили на это никакого внимания и застрелили его насмерть и подложили еще динамиту под сейфы. А когда сейфы взорвались, они вытащили из них все деньги, миллионы фунтов. И все сложили в большие мешки, которые прихватили с собой, и потом выбежали из банка. Какой-то человек попытался задержать их, когда они садились в машину, и тут один из грабителей сказал: «Знаете, кто это? Это оценщик. Давайте его прикончим!» И застрелили насмерть. И тут еще другой бросился было на них, а главарь бандитов сказал: «Этого я знаю. Это член школьного совета. Пусть получит свое». И его тоже убилн насмерть. И вот сели бандиты в свой большой автомобиль и поехали, переехали по мосту через Трент и за город, в деревню — мчались со скоростью девяносто миль в час. По дороге они оста­новились у бара выпить виски и закусить чего-нибудь, а в баре за столиком сидел детектив Том Бригс со своей девушкой. И как только Том Бригс увидел этих троих бандитов, когда они заходили в бар, он сразу же понял, кто они такие и что они только недавно ограбили банк, потому что увидел в руках у них мешкн с деньгами. «Ни с места, вы, все трое!» — крикнул он и выхватил пистолет, который всегда носил с собой, но у них были наготове пулеметы, и они связали его и его девушку и крепко прикрутили к стульям. И тогда главарь сказал: «Теперь мы их убьем». И он зарядил свой пулемет, приставил к их головам и сказал: «Все готово, ребята?» И те двое от­ветили: «Да, все готово. Убьем их». И тогда главарь ска­зал: «Ладно, сейчас я их застрелю». И нажал на курок, и через две секунды Том Бригс и его девушка стали тру­пами. Он убил их, и вдруг один из бандитов говорит гла­варю: «Выгляни в окно, и ты увидишь, что мы окружены. Там пятьдесят фараонов. Похоже, что мы влипли».

— Так кончается первая часть, — сказал Брайн. Вни­зу, среди полной тишины, по мостовой прошуршали ав­томобильные шины. Слышно было, как тихо дышит Ар­тур.

— Вот это да!

— А дальше что было? — спросила Маргарет.

— А я почем знаю? — ответил Брайн, сам еще не читавший продолжения. — Вторая часть выйдет только завтра к вечеру.

— А сколько всего частей?— спросила она.

— Вроде бы четыре.

— А в кино бывает двенадцать частей, — сказала она. — И даже пятнадцать.

— Фараоны их схватят? — спросил Фред с края кро­вати.

— Завтра скажу.

Артур вставил свое:

— Нет, сейчас!

— Ты всегда так хорошо рассказываешь, — сказала Маргарет, и Брайн опять принялся за рассказ и говорил до тех пор, пока все трое не уснули.

7

В начале сентября время бросило в бой свои резервы мороза и тумана, чтобы сломить сопротивление лета. Брайн надел теплое пальто и темными промозглыми ве­черами мечтал об осенней ярмарке, карнавальных кострах и школьной елке. Начались холодные, непрекращающиеся дожди; сточные трубы и канавы еле поспевали уносить павшие на поле сражения сухие листья и сучья. Каждый дом, окутанный сырыми запахами сумерек, которые день ото дня наступали все раньше, как будто обособился от остальных и предоставлял неограниченные возможности для Стук-стука, Тук-тука и Хлопающей Крышки в образе Брайна, Теда Хьютона и Джима Скелтона. Они двига­лись, словно призраки, от одного зажженного фонаря к другому, давясь от смеха, когда перепуганная жертва от­крывала дверь в ответ на таинственные звуки и вгляды­валась в улицу, ничего не видя после электрического света в комнате.

Уже почти в темноте Брайн подкидывал ракеткой тен­нисный мяч, звонко ударяя им, посылая от стенки к стен­ке, от угла к углу — случалось, что и загонит в окно. Раз­гневанный хозяин в рубашке, без пиджака, высовывался из окна, грозил кулаком, суля призракам «спустить с них шкуру». Мальчишки, игравшие в чехарду, прежде чем прыгнуть, распевали:

Я играю, в чехарду.

Мои руки на заду.

Иду!

На тротуаре шла игра в «разбивалку», по канавам — в шарики, а посреди мостовой собиралась плотная куча драчунов — они бросались врассыпную, стоило показаться автомобилю, или же медленно брели по домам, когда с порога усталые матери звали их, одного за другим, пить чай или ложиться спать.

Из грошей, полученных за неделю, к субботе иной раз удавалось наскрести сумму в три пенса — стоимость билета на утренний киносеанс. Брайн собирал на свалке тряпки и металлический лом, выклянчивал у бабушки кро­личью шкурку, а у Мертона — завалявшуюся пивную бу­тылку и, сунув все это в мешок, тащил к конторе утиля во дворе на Олфритон-роуд. Когда однажды Ситону под­вернулась работа, оклейка стен, Брайн смог взять с собой в кнно и Маргарет с Фредом. Они пришли за час до на­чала и, держась за руки, стояли в длинной очереди вместе со всей шумной, крикливой детворой. Ребятишки толпи­лись и вокруг тележек с мороженым. Еле успев положить свои полпенса на цинковую бадейку, от которой веяло холодком, Фред рассеянно пнул ногой по колесным спи­цам тележки и с ревом пошел обратно, потому что моро­женое выскочило из картонного стаканчика, упало на мо­стовую и таяло с такой быстротой, будто торопилось ис­чезнуть. Брайн пытался успокоить братишку, но тот от­чаянно тер глаза крепко сжатым кулаком и, кривя рот, вопил:

— Хочу еще стаканчик!

Брайн пригрозил:

— Не замолчишь — в кино не возьму.

— Хочу мороженого! — плакал Фред.

Брайн не в силах был устоять перед слезами. Для него слезы были самой худшей напастью, какая только могла случиться, хуже, чем вызвавшая их причина, кото­рая была уже забыта. Слезы сильнее, чем вера, должны бы сдвинуть гору, но как жаль, что они проливаются с такой легкостью.

Фред продолжал голосить. Все повернулись в их сторону и смотрели.

Маргарет пощелкала языком так, как это часто делала мать.

— Вот поганец!

Брайн не выдержал. Если бы плакал кто-нибудь дру­гой, он бы разозлился, но ведь это был его брат, и он пожалел малыша, почти испугался за него.

— Ладно, купи себе мороженого, — сказал он, сунув ему в руку полпенса, и поток слез прекратился, как по мановению волшебной палочки.

— Смотри не урони опять! — крикнула Маргарет в не­возмутимый затылок Фреда, уже стоящего возле тележки.

По булыжной мостовой мчались, словно выпущенные из рогатки, автомобили и автобусы, и Брайн нырял между ними, пробираясь к газетному киоску, чтобы купить ко­микс. Он встал на тротуаре и начал читать про последние злодеяния Чана, человека-топора, и мгновенно очутился далеко, в других краях, — стоял невидимым зрителем на широком речном берегу и глядел, как течение уносит к плотине груженную динамитом джонку, которой пред­стояло там взорваться и взрывом затопить виднеющиеся вдалеке равнины. Его восхитила грандиозность этого раз­рушительного замысла, он сочувствовал Чану, будто то был его давно пропавший без вести дальний-предальний родственник, скитающийся где-то в необъятных просторах Китая. Брайн понимал, что Чан — негодяй и что трое анг­лийских юношей, беспомощно стоящих на берегу, спасли бы плотину, если б могли, но Чан, злодей, спустивший джонку на реку, был значительнее, он-то и является глав­ным героем. Джонка взорвалась, тысячи кусков ее по­висли в воздухе до очередного выпуска на следующей не­деле, но даже этот факт не заставил Брайна подумать о создателе Чана, о том, что Чан — всего лишь несколько черточек на бумаге. Неограниченные силы воображения превратили Чана даже во что-то большее, чем реальное существо.

Брайн поднял глаза, увидел, что подошла его очередь, и купил в кассе три билета по три пенса каждый. Зал, в котором носился смешанный запах духов и сырости, был уже почти полон, и Брайн повел сестру и брата к первому ряду.