Мак-Кормик, нотариус, представительство в суде». Дэниел, спешившись, похлопал его по плечу:
«Я понимаю, после Нью-Йорка тебе все кажется деревней. Хорошо еще, что я в городе был, не на
реке Потомак, смог тебя встретить. Потом в Бостон поедем, увидишь свой новый дом».
-После Лондона тоже - тут глушь, - Тедди оглядел пустынную улицу, и чиркнул кресалом. «А ты
почему не куришь? - поинтересовался он у Дэниела. Тот хохотнул: «Я на табачной плантации
вырос, отец наш - курил, не переставая. Кальян, как в Марокко - это я еще могу понять. Хотя бы
запах приятный. Дядю Меира на сигары ограбил? - спросил Дэниел, разглядывая брата.
-Одно лицо с отцом, конечно, - подумал он. «Только глаза, как у батюшки Марты. И угораздило же
их во Франции застрять. Тео тоже в Париже, хотя о ней Теодор позаботится. И Констанца с ними.
Дядя Джованни написал, что она отказывается уезжать, для книги материал собирает. В конце
концов, с нами Франция не воюет, у меня дипломатический паспорт - отправлюсь туда и всех
вывезу».
-Отчего это дядю Меира - Тедди повел мощными плечами. Он, шестнадцатилетний, был ростом
почти с Дэниела. Коротко стриженые, каштановые кудри юноши золотились под ласковым,
утренним солнцем.
-Я теми каникулами работал, все лето. Дядя Питер меня устроил мальчиком в контору своего
адвоката, Бромли. Начал я там с того, что полы мыл, - юноша усмехнулся. «А потом Бромли меня
за документы усадил. В общем, - Теодор блаженно выпустил сизый дым, - деньги у меня есть. В
Итоне их все равно тратить не на что».
-У тебя почти миллион фунтов есть, - отозвался Дэниел.
Тедди приоткрыл один глаз: «Еще чего не хватало - их трогать. Пусть лежат, обрастают
процентами. На жизнь я себе заработаю. А в Итоне, - он затушил окурок и спрятал его в портсигар
розового дерева, - учеников за курение выгоняют, а учителя курят. Несправедливо. Хотя в
Кембридже можно курить, Майкл говорил. Он, как диплом получит, - добавил Тедди, - уедет в
Уэльс, на шахты, инженером. А Пьетро - юноша широко улыбнулся, - будет теологию изучать. Мы
уже договорились - в Кембридже живем рядом».
Дэниел оглянулся, - улица была безлюдна, только вдалеке вышагивали гуси. Какой-то негр, присев
на бочку, строгал палочку. «Постарайся, чтобы нотариус ничего не заподозрил, - озабоченно
попросил он младшего брата. «Сам понимаешь, я заместитель государственного секретаря,
мистера Джефферсона. Это все-таки, - Дэниел указал глазами на папку, - подделка документов,
подлог...»
Тедди сбил невидимую пылинку с рукава отлично скроенного, цвета слоновой кости, летнего
сюртука. Поправив белоснежный, шелковый галстук, он уверенно подал Дэниелу руку: «Теодор
Бенджамин-Вулф, рад встрече. Да, конечно, я родился в 1775 году, в апреле. Мне исполнилось
восемнадцать. Вот мое свидетельство о крещении, вот завещание моего покойного деда...»
-Отлично, - искренне похвалил его Дэниел. «В актеры не думаешь податься?»
-Буду играть в любительских спектаклях, - отмахнулся Тедди. «Это у меня от мамы, - ласково сказал
он. Юноша горько подумал: «Три года я их не видел. Будь что будет, следующим летом поеду в
Дувр, и доберусь до Франции. Найду их и увезу. Это же моя мать, моя сестра, отчим..., - он
посмотрел на брата красивыми, лазоревыми глазами: «Дэниел, а наш отец, он каким был?»
-Он был разным, - коротко ответил мужчина и подергал бронзовую ручку звонка. Заходя в
переднюю, Дэниел оглянулся - негр бросил стругать палочку. Внимательно посмотрев на крыльцо,
он закурил короткую трубку.
В конторе пахло чернилами, пылью, большая муха назойливо жужжала под деревянным, беленым
потолком.
Мак-Кормик, - маленький, кругленький, пожал им руки, и вытер лоб шелковым платком. Нотариус
улыбнулся: «Мистер Бенджамин-Вулф, все документы я подготовил. Будете просматривать список
подлежащих освобождению?»
-Хотелось бы, - Тедди привольно раскинулся в кресле, поигрывая кожаным хлыстиком, закинув
ногу на ногу. Он отпил кофе из фарфоровой чашки. Мак-Кормик позвонил в колокольчик и велел
вставшему на пороге мальчику: «Несите папки».
Когда трое клерков зашли в комнату, Тедди закашлялся: «Что это?»
Мак-Кормик усмехнулся: «За последние шестнадцать лет, пока вы изволили быть ребенком, а
ваша матушка - опекуном, рабов не продавали, мистер Бенджамин-Вулф. Они ведь
размножаются, - нотариус развел руками. «Как животные, у них ведь нет разума».
Дэниел побледнел и процедил: «Мистер Мак-Кормик, я рад, что вы нашли время поделиться с
нами вашими взглядами на поведение людей, однако мы торопимся. Мой племянник подпишет
общий перечень, сколько там человек?»
-Восемь тысяч двести сорок два, - отчеканил нотариус. «Данные о падеже у меня тоже есть.
Желаете ознакомиться?»
-Тут не Нью-Йорк, - холодно подумал Мак-Кормик, выдержав яростный взгляд зеленовато-голубых
глаз. «Все правительство аболиционистами полно. Южным штатам надо отделяться. Говорят, и в
столице, и в Бостоне - негров даже в школы стали пускать. Еще чего не хватало».
-Спасибо, - нарочито вежливо сказал Тедди. «Давайте сводный список». Поставив росчерк внизу
листа, юноша сладко сказал, посыпая чернила песком:
-Сдачей земель и недвижимости в аренду будет заниматься мой нью-йоркский адвокат. Так что, -
Тедди поднялся, - благодарю вас за ваши услуги, мистер Мак-Кормик. Документы - он подхватил
папку, - мы сами отвезем в Ричмонд, в канцелярию губернатора.
Тедди посмотрел на свою ладонь: «Где у вас можно помыть руки?»
-Молодец, - смешливо сказал Дэниел, когда дверь за ними захлопнулась. Негр все сидел на бочке,
глядя в их сторону.
-Сейчас поедем в Ричмонд, - Дэниел отвязал своего коня, - тут всего сорок миль. Там пообедаем,
сходим на собрание масонской ложи моей, - он подмигнул Тедди, - раз тебе уже восемнадцать
лет...
-Свинья этот Мак-Кормик, - в сердцах отозвался юноша. «За приглашение спасибо. Я просил у дяди
Джованни меня взять на собрание. Он в Кембридже, старший смотритель, однако услышал, что я
мал еще, - Теодор скорчил гримасу.
-Привыкай к Америке, здесь Мак-Кормиков много, но мы с ними боремся - усмехнулся Дэниел.
Мужчина насторожился - негр, поддернув холщовые штаны, почесав в голове, - шел к ним.
-Мистер Вулф, - сказал он глухо, глядя куда-то в сторону,- у меня тут записка...
Дэниел, не говоря ни слова, принял аккуратно сложенный клочок бумаги. От него пахло потом и
табаком. Пробежав его глазами, он отвел негра в сторону: «Когда?»
-Четвертого дня, - с мукой в голосе ответил мужчина. «Мы их ждали, и вот..., Тут девяносто миль
до Хиксфорда, мистер Вулф, вы не успеете…, На рассвете это привезли, - он тяжело вздохнул.
-Это на границе с Северной Каролиной, - вспомнил Дэниел. «Значит, он людей оттуда выводил.
Нат, Нат, я же говорил тебе, будь осторожней...»
Он вернулся к Тедди:
-Поезжай в Ричмонд, закончи там все с делами, и отправляйся в Нью-Йорк. Дядя Меир тебя
посадит в почтовую карету до Бостона. Там как раз кузины твои должны приехать, Мэри и Мораг, с
родителями. Тебе их еще в Лондон везти. Я на юг, по делам, - Дэниел сел в седло: «Два пистолета у
меня есть. Хотя не хватало заместителю государственного секретаря открывать пальбу в каком-то
захудалом городишке. Приеду к тамошнему шерифу, покажу свои документы, заплачу залог - и все
будет в порядке. А вот если не будет - значит, придется стрелять».
Гнедой, красивый берберский жеребец коротко заржал. Тедди отчего-то подумал: «Это сын
Фламбе, того коня, что у моего дедушки Теодора был. Дэниел обещал - мне тоже от него
потомство подарит, как я в Америке обоснуюсь».
-А ты скоро вернешься? - крикнул юноша вслед облаку пыли.
-Как управлюсь, - донесся до него голос брата. Тедди вздохнул: «Даже не пообедали. А есть
хочется».
Негр все стоял рядом, тоже смотря на уже опустевшую улицу. «Мистер...- робко начал Тедди, -
меня зовут Теодор Бенджамин-Вулф, я брат мистера Вулфа, младший…, А как вас зовут?»
Негр внезапно улыбнулся. «Ты, что ли десять тысяч рабов освободил? Вся Виргиния уже об этом
болтает».
Тедди кивнул, краснея. Юноша буркнул: «Восемь тысяч. Любой бы так же сделал. Где у вас
перекусить можно?»
-Любой, - задумчиво протянул мужчина. Негр подал Тедди руку. «Да нет, не любой. Мистер Дуглас
меня зовут, вот как. А перекусить, - он усмехнулся, - если не брезгуешь, незачем тебе деньги
тратить -у моей старухи сегодня свиные ножки с бобами».
-Спасибо, мистер Дуглас, - весело сказал Тедди. Отвязав свою лошадь, он пошел за негром. Юноша
поднял голову, глядя на высокие, шелестящие под легким ветром платаны, на нежное, голубое
