Самого мистера Уильямсона не было — он безвылазно торчал в Вашингтоне на бесконечных консультациях с представителями Южной Америки, но его представлял некий Кевин Кросби, который, поднявшись на трибуну, промокнул роскошную лысину платком и заявил после недолгого вступления:
— Чтобы встать на твердый путь развития, получить устойчивое международное финансирование и одолеть, наконец, свои вековые пороки, этим странам, прежде всего, необходимо придерживаться простых и ясных правил. Первое из которых такое: следует поддерживать минимальный дефицит бюджета. Пояснять очевидность этого требования несложно даже далекому от экономики человеку — нужно жить по средствам! Второе правило — уменьшить предельные ставки налогов, чтобы дать гражданам возможность реинвестировать высвободившиеся средства в обновление производственной базы. Третье — отказаться от прямого регулирования экономики, волшебная рука рынка сама выберет самый оптимальный путь развития!
Про "волшебную руку" местная публика очень любит слушать, поэтому со всех сторон раздались аплодисменты, а докладчик получил минуту, чтобы перевести дух.
— Четвертое — сделать национальную валюту свободно конвертируемой. Чтобы кредиторы понимали, что все обстоит честно. Пятое — приоритетами в государственных расходах должны стать здравоохранение, образование, создание современной инфраструктуры! Думаю, здесь тоже ни у кого не возникнет сомнений, что требование закономерно и справедливо — ведь своему населению нужно предоставить возможность нормального существования и развития. Шестое — либерализация внешней торговли. Здесь тоже спорить не приходится, потому что любому здравомыслящему человеку это ясно. Седьмое — либерализация финансовых рынков. Конкуренция между банками приведет к снижению реальной процентной ставки по кредитам, что, несомненно, благотворно скажется для оживления экономики. Восьмое — законодательно утвердить высшим государственным приоритетом защиту прав собственности. Этот пункт напрямую пересекается со следующим и должен гарантировать иностранным и внутренним инвесторам возврат их вложений рыночными механизмами. Девятое — снижение ограничений на прямые иностранные инвестиции. Никто не должен указывать иностранным инвесторам, в какую отрасль экономики им следует вкладывать свои капиталы! Если у страны получается лучше всех выращивать бананы, то она и должна этим заниматься. И последнее — приватизация! Государству следует передать в частные руки эффективных собственников все предприятия, способные приносить доход. И там уже рынок и умение нового собственника решат вопрос выживаемости того или иного предприятия. Потому что нельзя назвать честной конкуренцию, когда частному гражданину приходится конкурировать с государством — при любом таланте он обречен на поражение в такой конкуренции просто потому, что ресурсов и рычагов давления у государства неизмеримо больше! Конкурентоспособность необходимо приводить к мировому уровню! Вот, собственно, и все, что требуется от властей любой страны, желающей получать финансовую помощь от международных институтов.
Среди слушателей раздались радостные крики — они будто только что стали свидетелями того, как сборная Англии по футболу стала второй раз чемпионами мира.
Кросби благосклонно кивал самым активным и улыбался так, будто он сам додумался до этой программы.
— Скорее всего, господа, эти требования уже в следующем году будут оформлены в виде отдельной программы и будут рекомендованы руководством МФВ и ВБ, а так же Парижским клубом и Вашингтоном всем развивающимся рынкам! Уже скоро мы сможем говорить о небывалом развитии мировой экономики и, прежде всего, Латинской Америки! — Кросби прямо-таки лучился счастьем и надеждой. — Я готов ответить на любые вопросы!
Мне казалось, что настолько шитое белыми нитками мошенничество — со всеми этими открытыми рынками, либерализациями, приватизациями; с приоритетами развития в здравоохранении и образовании — должно быть заметно любому государственному мужу. Если госпожа Тэтчер едва ли не ежедневно призывает страну и народ к тому, чтобы не экономить на вооружениях, но при этом готова подписаться под программой, где говорится о приоритете медицины для всех остальных — дело не чисто. Самая передовая медицина не в Боливии с Колумбией. И образование тоже. Это требование в переводе на доступный язык значит вот что: отдайте нам, развитым странам, возможность сбрасывать в ваши больницы наши лекарства и оборудование, присылайте к нам ваших студентов — для промывки мозгов по рекомендованному МВФ и ВБ образцу!
Видимо, я, хоть и был в меньшинстве, среди понимающих, о чем идет речь, но все же оказался здесь не один такой. В зале поднялся один из слушателей, бородатый очкарик не очень академического вида, задрал вверх руку, чтобы быть виднее, дождался, когда председательствующий успокоит публику и спросил:
— Скажите, Кевин, что вы вкладываете в термин "конкурентоспособность"?
Кросби изобразил перекошенным лицом приступ зубной боли, но ответил вежливо:
— Мистер Рейнарт, я вкладываю в это понятие тот же самый смысл, что и все цивилизованные люди.
Мне показалась знакомой произнесенная фамилия.
— И все же, я вас прошу уточнить, — попросил бородач.
— Не знаю, как у вас в Норвегии, мистер Рейнарт, а здесь это понимают как степень, при которой продукты и услуги страны могли бы конкурировать с внешними производителями, сохраняя при этом и увеличивая внутренний доход, — видно было, что Кросби ждет какой-то подковырки.
И она последовала:
— Благодарю вас, Кевин, — поклонился норвежец. — Цена на продукт является одним из определяющих факторов для его конкурентоспособности?
— Что? Цена? Конечно! Странно вам об этом спрашивать!
— Что поделать, Кевин, ничто нельзя принимать на веру, пока не договоришься о значении терминов. Я просто пытаюсь избежать разночтений. Итак, о цене… Тогда, полагаю, чем она ниже, тем товар более конкурентоспособен. Так?
— Верно.
— И значит, чтобы выиграть конкуренцию, правительство, допустим, Эквадора, должно будет снизить цену на бананы до приемлемого уровня, чтобы конкурировать с Гондурасом и Бразилией? Вопрос — как это сделать быстро, за счет каких ресурсов?
Кросби еще раз промокнул лысину и уверенно ответил:
— Уменьшением налогообложения, либерализацией, созданием оптимальной инфраструктуры, приватизацией и внутренней конкуренцией среди самых эффективных собственников.
— Благодарю вас, — бородач, судя по всему, только этого и ждал. — Но разве Бразилия и Гондурас не занимаются тем же самым? Они тоже снижают налоги, тоже проводят приватизацию и выводимые на бумаге конкурентные преимущества, которые, становясь общеупотребимыми, перестают быть преимуществами. Но я вам открою еще одну тайну: в конечном итоге все эти процедуры требуют времени. А конкурентоспособность любой стране нужна уже сейчас — чтобы получить кредиты, пополнять бюджеты и не портить внешнеторговые балансы. Так чем же ее добиться? Не знаете? Тогда я вам подскажу самый быстрый и практичный способ при соблюдении законных методов работы — снижением зарплат работников! Это за счет их обнищания будет достигнута или не достигнута внешняя конкурентоспособность. Но экономика — это система сообщающихся сосудов и вслед за снижением зарплат в одной отрасли последует снижение и в остальных отраслях. У населения будет меньше денег, оно станет меньше покупать, оно начнет избавляться от доставшегося ему приватизированного жилья, разменивая его на еду и лекарства… Но и это еще не все. Ведь нашему Эквадору, как экономике, приходится конкурировать на глобальном рынке с государствами, которые не заняты выращиванием бананов, а производят самолеты, компьютеры и те же лекарства. Спросите в чем здесь конкуренция? В лояльности граждан, которые всегда будут с восторгом смотреть на тех, кто производит микросхемы и томографы и ненавидеть свое правительство, заставляющее их ползать по пальмам. И вот вам перевороты, революции, жертвы. Такова цена следования вашим рекомендациям?
В зале засвистели, затопали, бородач смутился, махнул рукой и сел на место.
Все-таки большие мастера лжи мои дорогие англичане! Готовы расхваливать все, что им идет на пользу и ничтожить любое отклонение. А уж как они умеют приукрашивать! Разве есть на планете Земля человек, не знающий о Великом Лондонском Пожаре 1666 года? О божечки, какой ужас! Об этом событии знают все: сгорели каждые семь домов из десяти, большинство церквей, рынков — сущий кошмар! Однако при столь грандиозном пожаре погибших оказалось то ли три, то ли восемь человек, а может быть и вообще никто не пострадал — это из сильно скученного, почти полумиллионного населения дотла сгоревшего города?! И как-то сразу уменьшается масштаб бедствия. Больше похоже на запланированную масштабную расчистку.
