на скамейку. Волшебник Алёша пристроился рядышком. Уселся, как сидят все коты на свете: обвив хвостом передние лапы.
Негромко прошелестел ветер в старых дубах.
Покачиваясь и ныряя в воздухе, полетели лёгкими лодочками тёмные листья. Они падали со всех сторон. Вася и волшебник Алёша сидели внутри этого шёпота, сухого шороха, а листья всё кружились и падали вокруг них.
Волшебник Алёша, словно нехотя, поддел лапой коричневый поджаристый лист, столкнул его со скамейки. Наклонил голову набок, с интересом проследил за его плавным полётом.
«С листиками играет, — раздражённо подумал Вася Вертушинкин, — тоже нашёл время… Хотя чего ему? Вернётся домой, засядет свои волшебные книги читать…»
А он, Вася Вертушинкин, что же он теперь будет делать? Ничем ему не помог волшебник Алёша, ничем. Только наобещал, наговорил с три короба. И всё.
— Выходит, вы просто… нахвастали, — не выдержал Вася Вертушинкин.
Волшебник Алёша вздрогнул. Из глаз его словно брызнули колючие зелёные лучи.
— Нахвастал, говоришь? — негромко переспросил он. — Так, значит, нахвастал…
Вася Вертушинкин немного смутился. Но ведь он правду говорит, сущую правду.
— Так уж получается, — упрямо повторил Вася Вертушинкин. — Извините, хвастун вы.
— Хвастун? — воскликнул волшебник Алёша. — Хорошенькое дело! А в кого я такой хвастун, ты подумал? В тебя!!! Кто меня нарисовал? Ты!!!
Вася Вертушинкин вне себя от изумления уставился на волшебника Алёшу. То есть не на волшебника Алёшу, а на полосатого кота, то есть…
— Так вы… Так ты… — заикаясь, с трудом проговорил Вася Вертушинкин.
Ну да. Точно. Как он только сразу не догадался? Вот и ухо — кончик словно в воздухе расплывается. Это он его резинкой стёр… И одна полоска на спине размытая. Это он воду пролил…
— Так это, выходит, ты?
— Я.
— Ты?!
— Я. Ты меня нарисовал, а волшебник Алёша оживил.
— Васька! Дружище!
Вася Вертушинкин сгрёб кота Ваську в объятия.
Он даже на какое-то время забыл о всех невзгодах, свалившихся на него в это утро.
Забавно всё-таки получилось, а? Ничего не скажешь. Вы только подумайте: сидит себе его рисунок у него на коленях, живой, тёплый, растроганно мурлычет, трётся мордой о подбородок. Кончики лап сырые: озябли, наверно, земля-то уже холодная.
— Васька, постой, что же это получается? — спросил Вася Вертушинкин, понемногу приходя в себя. — А звери? Или это мне приснилось, что ты их в мышей превратил?
— Отчего же? — кот Васька с горделивым видом поднял голову. — Я такое заклинание знаю. Я ведь теперь самый-самый-самый…
— А обратно не можешь?
— Очень надо, — кот Васька надменно фыркнул в усы. — Я только одно заклинание знаю. А чего? Мне хватает. Всё равно я самый-самый-самый главный волшебник на всём белом свете.
— Ну и хвастун ты! — невольно вырвалось у Васи Вертушинкина.
Глаза кота Васьки сверкнули холодным игольчатым блеском. Из бархатных лап на миг показались кривые острые когти, которые Вася Вертушинкин не поленился ему нарисовать.
Кот Васька потянулся, надменно зевнул и соскочил с Васиных колен.
— Что, не нравится? — прищурившись, проговорил он. — Выходит, тебе одному хвастать можно? А другие пусть и рта не открывают? Так по-твоему?
Вася Вертушинкин ничего ему не ответил. Да и что он мог ему сказать?
Сухой лист зацепился за его плечо, шурша скользнул вниз по рукаву. Осень. И листья будут падать, падать до тех пор, пока не укроют всю землю…
Вася Вертушинкин глубоко вздохнул. Он встал со скамейки с таким трудом, что даже подумал: может, он постарел, пока сидел тут на скамейке, или просто земное притяжение увеличилось?
— Ну ладно, собирайся, — негромко сказал он. — Пошли к волшебнику Алёше. Чего уж тут…
Вся шерсть на коте Ваське моментально встала дыбом.
— Хорошенькое дело! — прошипел он. — Конечно, я всего-навсего нарисованный кот, но и мне дорога свобода. Соображаешь, что говоришь? Ведь волшебник Алёша меня сразу же туда… назад, в рамочку!
— А мне, думаешь, хочется к нему идти? — с тоской сказал Вася Вертушинкин. — А надо. Не бойся, я сразу скажу, что ты не виноват, что ты это только для меня…
— Ха-ха! Будет он разбираться, кто виноват! Тебе-то что. Тебя-то в рамочку не посадят.
— Погоди, а как же звери? — вдруг сообразил Вася Вертушинкин. Он всё время был занят одним собой, своим невезением, своими горестями и только тут подумал о зверях. — Постой, им что же, навсегда мышами оставаться, по-твоему? А какой же зоопарк без хищников? Эй, ты куда?
Кот Васька медленно и плавно слез со скамейки, даже не слез, а словно пролился на землю большой полосатой каплей. Не оглядываясь, пошёл по дорожке.
— Стой! Стой! — крикнул Вася Вертушинкин.
Но кот Васька будто не слышал его. Он уходил всё дальше и дальше, гибко и мягко переступая лапами, обходя кучи опавших листьев.
И, лишь дойдя до поворота, он оглянулся, с глубоким укором посмотрел на Васю Вертушинкина и сказал, даже как будто не Васе, а самому себе:
— Вот так-то! Постигай законы жизни, кот Васька. Из-за каких-то посторонних хищников лучший друг готов загнать тебя в рамочку. Виси всю жизнь на гвоздике, кот Васька! Вот так-то!
Глава 13
Владимир Владимирович получает ужасное известие. И главное:
ВОЛШЕБНИК АЛЁША В ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЕМУ ДЕЛАТЬ
Волшебник Алёша вышел из дома и тут же увидел такси.
Зелёный огонёк показался ему на этот раз удивительно милым и приветливым.
Волшебник Алёша с криком «Такси! Такси!» бросился на середину улицы, ступив при этом левой ногой в лужу, отчего левый ботинок, словно лодка, черпнувшая бортом, наполнился водой.
Но он так торопился и был настолько взволнован, что даже не заметил этого.
Волшебник Алёша предусмотрительно уселся на заднем сиденье такси и тут же начал успокоительно похлопывать ладонью по портфелю и ласково поглаживать крышку термоса.
Дело в том, что джинн терпеть не мог ездить в такси. Он тут же начинал плаксиво жаловаться, что от запаха бензина его тошнит и укачивает. Не успевал шофёр отъехать от дома, как он тут же принимался громко проклинать это бессердечное чудовище на четырёх вращающихся лапах.
Водители с тревогой косились
