Мы с Петровичем на дамбу сегодня ночью идем, на волков охотиться. Я заодно в распадок блюхеровский схожу, осмотрюсь. Может чего и унюхаю. Если хочешь — присоединяйся. С настоящим милиционером оно всяко спокойнее будет!
Соломин посмотрел на листочек в клеточку, исписанный девчачьим почерком, потом — на мою физиономию, и горестно вздохнул:
— Вместе пойдем. В конце концов — волки и вправду задолбали. И оперов я наших предупрежу: пускай пара машин тут подежурит, может и вправду нароем чего… — лицо майора на секунду просветлело и он улыбнулся: — Белозор, с тобой работать — это как «Что? Где? Когда?» по телевизору смотреть! Нихрена не понятно, но очень интересно! Во сколько у вас быть?
— К шести подруливай.
Конечно, я ему не сказал, что в четыре встречаюсь с Ясей.
* * *
Глава 9, в которой очень много исторических отсылок
На сей раз я похоже уснул даже во сне, потому что Каневский сердито потыкал меня в самую переносицу:
—…Не про корабли, которые бороздят большой театр, а о зондеркоманде Дирлевангера, товарищ Белозор! И это — звезда журналистских расследований! У вас тут дело государственного масштаба, а вы спите, и не стесняетесь заслуженного артиста РСФСР! Крок эс кусто беншлак мордюк! — этот «мордюк» прозвучал из его уст довольно обидно.
Поэтому я сказал, не дожидаясь дальнейшего потока непереводимой игры слов:
— Заслуженным артистом вы вообще-то станете только в 1984 году. А сейчас у нас одна тысяча девятьсот восемьдесят первый, и вы не заслуженный артист, а выверт подсознания отдельно взятого попаданца. Вы — моя суперспособность, Леонид Семенович. Моя имба и мой шанс на изменение реальности. Так что бухтите дальше про эту ублюдочную зондеркоманду, а я послушаю. А там глядишь — и до народного артиста дорастете! Я вам идею «Следствия вели» на двадцать лет раньше присоветую, ей-ей. Найду и скажу в самое ухо, несмотря на сопротивление.
Каневский только ухмыльнулся: сквозь седые усы и брови на меня вдруг посмотрела его молодая, злодейская физиономия:
— Вообще-то, товарищ Белозор, сейчас с моим участием картина выходит из цикла «Следствие ведут ЗнаТоКи»- как раз про фруктовую мафию. Могли бы и без вывертов подсознания вспомнить про майора Томина…
— Ладно, ладно, каюсь, грешен, я из ваших фильмов только «Бриллиантовую руку» смотрел, и «Три мушкетера», где вы Бонасье сыграли. Ну и передачи. Вот передачи — это да, это я прям фанат, можно сказать…
— Цыц, Белозор! Хватит балагурить! Слушай про Дирлевангера, паяц, а то скоро на дамбу приедете, а ты и не вспомнил ни-хре-на, ну ей-Богу — эс кусто мордюк, как есть!
— Сами вы — мордюк! — теперь всерьез обиделся я, но всё-таки заткнулся и начал слушать.
Каневский уселся на один из ящиков, которыми был нагружен рабочий Гумаровский тентованный УАЗ-«головастик», и сняв невесть откуда взявшиеся очки и покусывая их дужку, заговорил:
— К сентябрю 1940 года команда Оскара Дирлевангера выросла до трех сотен человек — теперь ее никто не называл «браконьерской». Здесь служили настоящие отбросы общества: убийцы, грабители, насильники. Спецкоманда была передана под патронаж небезызвестного подразделения «Мертвая голова», которое отвечало за управление концлагерями. В 1941 году спецкоманда «Дирлевангер» превратилась уже в батальон, который был направлен в Польшу для борьбы с партизанами. Количество избиений, изнасилований, разбоев и других преступлений, творимых этими выродками достигло немыслимых пределов даже по нацистским лекалам! Подумать только — верховный руководитель СС и полиции в Польше Фридрих Крюгер не смог мириться с такой ситуацией и подавал множество рапортов и прошений вышестоящему руководству. Говорят, что именно этот поток бумаг послужил причиной перевода батальона Дирлевангера в январе 1942 года на оккупированную территорию СССР — в Беларусь. Именно здесь батальон, солидно прореженный польскими и советскими партизанами, получил разрешение набирать добровольцев из числа граждан СССР. Упыри всех мастей — русские, белорусы, значительное число литовцев, латышей и украинцев, а также представители других национальностей присоединились к этому сборищу негодяев. Отправляли в «Дирлевангер» также военнослужащих частей вермахта и войск СС, совершивших правонарушения, которые в гражданской жизни классифицировались бы как криминал. Примерно тогда же появилась первая эмблема подразделения — два скрещенных карабина и ручная граната под ними…
— А две скрещенные толкушки? — удивился я. — Дивизя СС «Дирлевангер» имела шеврон с двумя скрещенными пехотными гранатами, это любой дурак…
Каневский смотрел на меня как на настоящего дурака, я смотрел на него — мы переглядывались. А потом я сказал:
— Твою мать. Дивизия. Это ж аж в сорок пятом! А тут — батальон, разросшийся до зондерполка! Я же карабины эти сраные видел! Товарищ Каневский, где я видел сраные карабины? На каком фото? Я — или Белозор? Не будьте как мордюк, Леонид Семеныч! Скажите! По делу о карательной акции в Деражне, да? Кто был на этом фото, товарищ Каневский?
— А вот это, Гера, правильный вопрос! — сказал Леонид Семеныч и исчез.
* * *
— Он не француз, он румын! — я вскочил со своего места, и тут же получил леща от Соломина. — Ыть! Ты чего дерешься, Олежа?
— Какой, в задницу, румын, Гера? Ты чего орешь спросонья? Уснул тут, рот открывши, того и гляди муха влетит, а потом вскакиваешь и кричишь как ненормальный! — Соломин потряс ушибленную о белозоровскую кирпичную рожу ладонь. — Ты прости, я напугался… Совсем с этой фантастикой у тебя фляга посвистывать начала! Румын какой-то…
— Француз — румын! — я никак не мог поверить своим воспоминаниям. — Бело… То есть — я! Я и тогда внимания обратил на него, в архиве, когда на фото видел! На Жерара Ланвена похож…
До меня стало постепенно доходить, что выглядит всё это весьма глупо, а потому пришлось взять себя в руки, сесть обратно на днище кузова и выдохнуть:
— Страшный сон приснился.
— Еще бы не приснился! Наелся там у Ратушного грибочков, потом уснул скрючившись буквой «зю»… На, водички попей. Скоро приедем. Тут всего километров десять, как ты вырубиться так успел-то? — майор без своей формы, в какой-то кожаной потертой куртейке, армейских галифе и сапогах выглядел весьма непривычно.
Но не внешний вид Соломина занимал мои мысли.
Француз! Тот самый Мих Мих — вот кого Белозор видал на фотографи, которую четыре молодых ублюдка сделали в Деражне аж в 1942 году, на фоне сожженных домов! У них и были шевроны с карабинами и гранаткой… Белозор тогда долго вглядывался в довольные молодые рожи зубоскалящих сволочей, пытался понять — что за воинская часть, выписывал знаки различия, фамилии с обратной стороны фотокарточки. Крохмалюк, Смирнов, Альбеску, Озолиньш! И, конечно, никакого актера Ланвена Белозор не знал — не популярен он еще. И воспоминания эти спали — пока я тут, в этой захолустной Талице не увидел пиратскую рожу учителя французского. А потом уже Каневский (который выверт подсознания) совместил три образа: старого Михаила Михайловича, которого видел я, французского актера из ремейка «Анжелики» и молодого ублюдка из «Дирлевангера» с фотографии — Альбеску, которого видел Белозор до меня!
И что это давало? Ну, то, что я сдам француза — так это как пить дать. Если что — на самой первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, в 1946 году, делегация БССР выступила с инициативой о выдаче и наказании военных преступников — нацистов и их пособников. И я эту инициативу всячески одобряю, и ее реализации поспособствую. Но в целом — из-за сраной политкорректности, когда эпизоды типа нашей Деражни предпочитали не ворошить, а спаленную Хатынь повесили на абстрактных «немцев» — целая куча таких Альбеску сидело по дальним городам и весям нашей необъятной Родины? И какие это дало всходы в будущем?
Черт побери, да в моей родной Дубровице на кладбище имелась могила, которая принадлежала бургомистру, который руководил городом во время оккупации! И все это знали, каждый знал что этот благообразный дядечка спокойно дожил аж до 1956 года! Буквально в паре километров от районного центра, в маленькой деревушке… Что — тоже решили не ворошить прошлое? И это притом, что солдаты, вырвавшиеся из окружения или сбежавшие из плена, и освобожденные подростки-остарбайтеры подвергались жесточайшей фильтрации и проходили семь кругов ада?
Такая странная избирательность получалась. Рассказать людям, опубликовать материалы про Альбеску, Крохмалюка и Озолиньша, по мнению целого ряда облеченных властью товарищей? Не-ет, это не в духе социалистического интернационализма, это повредит идее братства народов и противоречит политике партии в целом… Искоренили и победили коричневую чуму, одолели немца, и на сим — точка. Достаточно. Досыць, как говорятэ белорусы. Можно почивать на лаврах. И почивали — лет сорок…
А потом эта хрень
