Ей явно были по кайфу мои действия - но два кайфа, наверное, лучше, чем один?..
В данном случае я не был уверен в этом, к тому же ее действия явно были мне не в кайф (я тоже вдохнул по причине геометрической близости, и по телу прошло что-то неприятное); поэтому я вежливо спросил:
- А может быть, фиг с ними, с глюками?
- Нет, - ответила она, - Мы должны ВМЕСТЕ!..
...Итак. Я зашел уже далеко и не встречал никакого сопротивления скорее наоборот. Я мог бы, наверное, довести дело до победного конца - а может, и нет: как-то боязно на пустыре и по первому разу (я вообще всегда представлял эту процедуру в несколько более интимной обстановке)... Но дело было в другом. В лучшем случае (не "вместе", а только она со своим платком) - получалось какое-то изнасилование под наркозом; а это было совсем не тем... Это просто задевало мою гордость.
И я решился на отчаянный жест. Я выбрался отовсюду, где я был - как ни печально было это совершать - и остался просто лежать рядом. Она смотрела на меня, но ничего не делала. Кажется, я обиделся. Да, она тоже могла обидеться, что я не разделяю ее кайф от этой дряни... Между нами росло явное непонимание. Чувствуя, что все пустое, я достал свой носовой платок, смочил его из бутылки и начал вдыхать так же, как делала это она - мне хотелось все забыть, отключиться и, наконец, понять, что же в этом есть - но чувствовал только, как окружающий мир покрывается каким-то дерьмом и плесенью, и ничего больше... Я встал, ощущая выросшую в легких горькую елку с последними хвоинками, торчащими из ноздрей, и сказал, надеясь уже неясно на что:
- А может, пойдем отсюда?
- Ммм.., - сказала она, глядя сквозь меня в пространство, и не пошевелилась...
Я надел куртку - было холодно. Я чувствовал, что уже ни на что не способен. Слегка подташнивало. Я посидел на бугре, наблюдая, как в домах зажигаются окна, потом побродил вокруг - действительно, ни единой живой души; когда в бутылке оставалась четверть исходного количества, она медленно надевала куртку, чтобы затем снова лечь...
Я ушел. Может быть, это было не по-джентльменски, но я ушел. Может быть, кто-то поймет мое настроение. Я хотел поговорить с ней на следующий день, но не удалось, и через день тоже (я знал ее с детского сада, но мы учились все время в разных школах); прошло наконец недели две, кончился учебный год, и она куда-то делась из города; а летом я узнал, что они только что переехали...
Я видел ее еще раз через год - ей было уже шестнадцать, и мне столько же. Она шла в полутрезвой компании, смеясь так же неестественно громко, как и остальные. Ее лицо не светилось розовым, а наоборот, было бледным с нарисованными ресницами и губами - но тем не менее все равно остальные трое выглядели лишь бездарной рамой к этой гениальной картине. Я остался стоять там, где стоял (на автобусной остановке), и остался неузнанным; да, когда-то давно, в прошлой жизни, я, кажется, любил ее...
