Аврора кивнула. Спросила:
— Сколько?
Григорий ответил:
— Мы планируем двадцать миллиардов на первом этапе. На втором эта цифра должна увеличиться на порядок. Но эти деньги придётся раскидать на, минимум, десять тысяч счетов.
— Сколько я буду иметь, если всё провалится, — уточнила Аврора.
— Не больше жизни, — ответил Михаил. — Или она у тебя столь прекрасна? Подумай хорошо, стоит ли это дерьмо жалости. Ходить по улицам и смотреть на архитектурные памятники ворам всего мира. Жить прислугой и сдохнуть прислугой. А? Тебя это устраивает? Подумай.
— Я уже подумала. Мне двадцать один год, а впереди дорога на кладбище, заросшая членами. Я вас не подведу.
— Мы рады, — ответил Григорий. — Жизнь прекрасна, когда она в опасности. И лишь только тогда. Всё остальное – пустая болтовня. Нам плевать на утерянные полтора миллиарда. Мы возьмём всё.
Он пододвинулся вплотную к Авроре и уставился в её серые глаза. Проговорил:
— Малыш, но ты не должна подвести нас. Я тебя протестировал. Ты не хочешь жить. Так, как живёшь сейчас. Ведь верно?
Та кивнула.
— Тебе не нужен секс, пока ты рабыня, верно?
Та кивнула.
— И свобода для тебя дороже жизни в клетке, верно?
Та кивнула.
— Ты наш человек. К нам просто так не подходят. Ты подошла. Я не скажу, что ты божий посланник. Я атеист. Это просто детерминируемая в прошлом встреча людей, которые давно искали друг друга. Как и все остальные, ищущие неведомо чего. Но мы знали, кто нам нужен. Такие встречи суждены не всем. Тебе повезло. И нам повезло. В одинаковой мере. Ты любишь восход солнца, или закат?
— Восход, — прошептала Аврора.
— И мы тоже предпочитаем восход. Ты – наша путеводная звезда. Во тьме ночи бытия. Восход солнца мы встретим втроем. Или вообще не встретим. Ты согласна?
— Да, — прошептала Аврора. — Я согласна, я вам верю, и я не боюсь смерти.
— Я это вижу, — ответил Григорий.
— Я боюсь пустоты.
— Я это вижу, — сказал Григорий.
— Я боюсь одиночества.
— Я это вижу, — ответил Григорий.
— Я боюсь быть женщиной.
— А вот этого не бойся. Ты с нами и мы объявляем войну всему человечеству. Мы трое – против всех. Как тебе это?
— Я с вами.
— Кто, если не мы? Кто, если не мы, сделает то, что хочет душа каждого, рождённого свободным, хотя таких и немного. Людей нет. Есть пустоголовое болото и копающиеся там черви, пожирающие корм, кинутый им с седьмого неба. Мы собираемся взять штурмом это небо. Ты меня понимаешь?
Аврора кивнула. Григорий приблизился к ней ещё ближе. Тихо проговорил прямо ей в глаза:
— Любовь! Любовь вершит чудеса. Любовь к свободе. И отрицание себя. Ты меня понимаешь?
— Меня давно уже нет.
— Молодец, нас тоже давно уже нет. Так что стены нам не страшны. Мы свободно проходим сквозь них. И теперь ты с нами. Как тебе это? – он кивнул на операционную систему
— Тысяча терафлопсов. Это даже не стена.
— Я рад, что ты это понимаешь. Пускай свой электрон.
— Я только что его пустила.
— Да, я уже вижу. Ты работаешь чисто. Я почти не заметил.
— Мы выскочим из сети через пару тысяч терабайт. Всё, выскочили.
Григорий огляделся. Бара не было. Они стояли на бетонной дороге посреди бескрайней пустыни. На горизонте громоздились вершины небоскрёбов. Из-за них всходило солнце, кидая огненные лучи свободы на белую дорогу посреди пустыни.
— Ну что, Михаил. Как видишь, мы нашли мессию.
— Да, Григорий. Напрасно нас выпустили.
Аврора, улыбаясь, смотрела на обоих. Григорий подошел к ней и взял её за руку. Михаил взял за другую.
И они медленно, втроем двинулись к Солнцу.
