себе! – и здрасьте! – надо все бросать к чертовой матери!
Только теперь он до конца осознал, насколько тоскливой была его первая, –
«довоенная жизнь» на Земле. Унижение и чувство собственной неполноценности, которое
впиталось во все поры его маленькой души в том далеком сентябре, в первом классе, казалось бы навсегда отравило всю его дальнейшую жизнь, и если бы не поганец Настар,
– чтоб он был здоров и счастлив! – осталось бы с Денисом навсегда, заставив его прожить
серую, скучную жизнь, омраченную множеством страхов от опасностей, как реальных, так и выдуманных, существующих только в его воображении, но от этого не менее
изматывающих душу. И он бы никогда не узнал, что жизнь на самом деле цветная,
опасная, яростная, но… – ужасно интересная и захватывающая штука.
Конечно, как всякий нормальный, разумный человек он отдавал себе отчет, что во
время тренировочных боев, экстремального скалолазания и прочих специфических
«упражнений», его могут покалечить, могут даже убить, но… кайф от осознания себя
«право имеющим», а не «тварью дрожащей», перебивал это осторожное знание и
доставлял почти физическое наслаждение. Ведь прав был д’Артаньян-Боярский, – черт
побери! – тысячу раз прав: «И жизнь хороша, хороша вдвойне, – коль ей рисковать
умеешь!» И вот всей этой замечательной жизни приходил конец, – было от чего
загрустить… Но! С другой стороны, – новый мир, новые приключения, новые
впечатления! – это было здорово, и предвкушение всего этого нейтрализовывало
возникшее чувство досады, оставляя в душе то ли печальную радость, то ли радостную
печаль… – сразу и не разберешь.
Произнеся свою судьбоносную фразу, вызвавшую в душе Дениса такую бурю
противоречивых чувств, Шэф вытащил из кармана прямоугольный кусок пластика,
выполняющий те же функции что и детская игрушка «магнитный экранчик», на котором
можно писать магнитной ручкой, а потом стирать написанное.
– Вот схема перехода, смотри, – продолжил любимый руководитель. Денис хотел
было поднять на него удивленный взгляд: «Что, мол, за схема еще такая!?» – но вовремя
сообразил лишних телодвижений не предпринимать: если Шэф говорит «смотри», –
значит смотри!
На листе, естественно по-русски, было написано: «За нами смотрят и нас слушают, не исключено, что будут перехватывать. Не расслабляйся! Бди. Уходим на Сету. Помнишь
мостик на дороге?» – вот здесь Денис смог реализовать подавленное желание, – он поднял
взгляд, после чего кивнул мудрому руководителю. Тот стер написанное и принялся писать
вновь: «В наших сотах сидят загримированные двойники. Мы заходим, они выходят и
идут к двери на Равал, – это за пляжем с Мостом. Мы ждем уборщиков, это недолго, они
приходят, гримируют нас и мы уходим туннелем по которому пришли в обитель.
Уборщики остаются вместо нас. Все понятно?»
Денис взял блокнот: «Как гримируют?».
Шэф: «Под себя: усы, бородки, длинные волосы. Уборщики будут длинноволосые
и усатые, все что нужно принесут. Все ясно?» – Денис кивнул, и главком убрал
«блокнотик».
– Вот такой непростой переход! – завершил он инструктаж персонала и начал было
подниматься из-за стола, чтобы приступить к претворению в жизнь намеченных планов, но не успел довести этот процесс до конца. Быстрым шагом, какой-то тревожной
походкой, к ним приблизился незнакомый Денису фиолетовый послушник и сходу, не
здороваясь, зашептал что-то Шэфу на ухо. По мере «доклада», лицо командора мрачнело с
каждой секундой.
– Жди меня здесь, – бросил он Денису уже на ходу, и вместе с незнакомцем отбыл
в неизвестном направлении.
Вернулся главком через полчаса, мрачнее тучи. Таким видеть его Денису еще не
доводилось: глаза Шэфа горели каким-то мрачным огнем, черты лица заострились, сразу
состарив его на пару десятков лет, во всем облике проявилось что-то, если называть вещи
своими именами, – демоническое. Смотреть на Шэфа было страшновато.
Денис к словам верховный главнокомандующий: что мол позабыли его… не
уважают… относился с некоторым скепсисом, – делил примерно так… на десять,
полагая, что да, – мог Шэф, по молодости дать шороху, нагнать страха на разных
раздолбаев, но так и другие Мастера войны не хуже, – вон ш’Тартак, к примеру, а теперь
понял… печенкой почувствовал, что Шэф, – это Шэф, а остальные, – это остальные.
Командор, не говоря ни слова, взялся за пластик: «План изменился – уборщики нас
не гримируют, когда они придут, натягиваешь шкиру, но не включаешь, включишь
невидимость когда они соберут вещи и выйдут из соты. Идешь за ними. Вопросы?»
Денис стер написанное Шэфом и начал писать: «Что случилось? Куда идти? Что
делать, если я вдруг отстану?»
Ответ любимого руководителя был лаконичен и не допускал двоякого толкования:
«Потом расскажу. Увидишь. Идти на Мост и прыгнуть на камни вниз головой». Он
пристально взглянул Денису в глаза:
– Все ясно?
– Да.
– Пошли.
Конечно, «освещение» в соте – вернее его отсутствие, не позволяло в должной
степени оценить искусство мимикрии, проявленное создателями двойника Дениса, но на
него самого впечатление произвело, – на лежаке сидел молодой парень, поджарый, мускулистый, заросший, с мрачно поблескивающими глазами.
«А ничего! – подумал Денис, впечатленный созданным образом, – если это я! –
то… вполне себе… мне нравится!.. Изображение в зеркале замены не требует!» –
припомнил он Жванецкого.
Сразу после появления Дениса, двойник поднялся, одел свой рюкзак, – точь-в-точь
как настоящий, оставшийся стоять у изголовья и плавным движением выскользнул
наружу, не обменявшись, при этом, с Денисом ни единым словом.
Ждать следующих гостей пришлось довольно долго, – они появились только минут
через двадцать после ухода «Дениса бис», и «Денис прима» уже начал было беспокоиться,
– все ли идет по плану гениального руководителя, нет ли какого сбоя!?.. когда в его
каморку протиснулись двое «уборщиков», – длинноволосых и бородатых белопоясников в
возрасте. Сразу же после их появления, Денис, нимало не смущаясь, быстренько
разоблачился и натянул заранее приготовленную шкиру, но как выяснилось, торопился он
напрасно.
Сначала уборщики неторопливо покидали все его вещички в свои мешки, отдыхая
после каждого движения, потом не торопясь еще раз «прошмонали» каморку, – проверяли
не забыли ли чего, и лишь затем, полностью уверившись в том, что оставляют в ней
только Дениса в шкире и больше ничего, в черепашьем темпе покинули помещение.
Денис, не теряя ни секунды, дважды нажал незаметную кнопку, расположенную в левой
подмышке, – одно нажатие переключало комбез в активный режим, а второе, – в режим
невидимости, и шустро последовал за ними. Шкира не обманула его ожиданий, штатно
перейдя в режим невидимости, что в общем-то было немудрено, – она провела в мощном
метамагическом поле Маргеланда достаточно времени, чтобы ее батарея оказалась
полностью заряженной.
Хотя, с ихними темпами, далеко уйти уборщики не могли, Денис все же испытал
некоторое облегчение, когда пристроился им в хвост. Слова Шэфа о прыжке с Моста на
камни могли быть шуткой… а могли и не быть. Проверять желания не было.
– Ты где? – раздался в наушниках голос любимого руководителя.
– Иду за уборщиками.
– Ну-ну… иди. Смотри не потеряйся… – съехидничал верховный
главнокомандующий и отключился.
«Покаркай… покаркай! – подумал Денис с внезапной злостью – если делать
нехер!» – но вслух говорить ничего не стал. Пройдя с десяток шагов и пару раз
увернувшись от встречных-поперечных, он быстро сообразил, что путешествие
невидимки можно значительно упростить, для этого нужно только выйти на связь с
главкомом и кое-что выяснить:
– Шэф! – негромко произнес он, надеясь что шкира сообразит включить связь, но
добился только того, что проходящий мимо краснопоясник недоуменно покосился в его
сторону, любимый же руководитель остался глух и нем, чем ухудшил и без того начавшее
портиться настроение Дениса.
Плетясь за уборщиками, которые неторопливо двигались по направлению к
Главным воротам Северной обители, Денис ежесекундно был занят тем, что уворачивался
от многочисленных Пчел, норовивших пройти сквозь него. Приходилось непрерывно
следить как за «поводырями», чтобы, не приведи Господи! – не отстать, – прыгать на
камни вниз головой как-то не хотелось, так и за «айсбергами», норовившими врезаться в
невидимый «Титаник», короче говоря, – удовольствие от «прогулки» было ниже среднего.
Хотя навыки, приобретенные Денисом за время самостоятельной жизни в Ордене, пока
любимый руководитель в одиночку развлекался в Хазрете и позволяли ему уходить от
