Просто удивительно было, как могло умещаться в одном человеке, казалось бы, противоречивое: быстрая решительность с рассуждением, мужество с благородством, суровость со справедливостью. В покойном же теперь суздальском князе, в том умудрялись уживаться самые несовместимые качества добра и зла. И, тем не менее, была у обоих князей, – одна похожая черта: которую также не могли обойти вниманием летописцы: какая-то особенно горячая и искренняя вера в Бога. Не случайно народ, соборный разум которого обмануть невозможно, еще при жизни за любовь к храмам, строительство монастырей, удивительное нищелюбие и обращение в христианство едва ли не всего дикого до того суздальского края, начал называть Андрея – Боголюбивым, или Боголюбским…
Вот уж поистине - дивны дела Твои, Господи, и неисповедимы пути Твои!..
Мстислав Храбрый вопросительно посмотрел на бояр: всё ли они поняли и верно ли услышали его речь. Те, все как один – благодарно на князя….
Беседу можно было заканчивать и приглашать в гридницу гостей. Сообщить им о принятом новым смоленским князем решении и начинать пир…
Но тут произошло то, что сначала привело смоленских бояр в недоумение, затем в изумление, а некоторых, в конце концов, в такой гнев, отчего дружинникам Мстислава пришлось недвусмысленно положить крепкие ладони на медные рукояти своих мечей…
2
- Какой еще Илья? – не сразу понял Мстислав.
Началось все с того, что к князю подошел дежуривший во дворе младший дружинник и взволнованно сообщил, что к воротам терема подъехал с небольшим отрядом и несколькими повозками князь Борис Давыдович.
- Борис Давыдович? – недоверчиво вскинул бровь Мстислав. – Этой-то лисе в волчьей шкуре, что здесь надобно?
- Теперь многие ищут дружбы с тобой. Вот, наверное, и он решил воспользоваться случаем… - усмехнулся стоявший рядом с Мстиславом воевода.
- Да уж этот своего случая не упустит нигде! – недовольно загомонили бояре. – Как переметная сума готов перекинуться к более сильному и отхлестать слабого! Вели ему, княже, ехать дальше!
- Да разве так можно? - удивился князь. – Что мы, нехристи, что ль, какие? Гость на пороге – думка о Боге! Коль уж, приехал, милости просим! Зови! – приказал он дружиннику.
- Но он не один… - слегка замялся тот. – С ним невеста… Горислава Владимировна.
Глаза Мстислава сразу потеплели. Он понимающе переглянулся с княгиней и с улыбкой сказал:
- Ну, для нее-то в нашем тереме всегда найдется лучшее место! С ее батюшкой я в давних дружеских отношениях.
- Странно только, что он решил выдать ее за Бориса Давыдовича… - с недоумением покачала головой княгиня.
- Меня это тоже немало удивляет, - кивнул ей Мстислав и, повернувшись, увидел, что младший дружинник продолжает оставаться на месте.
- Что еще? – вопросительно посмотрел на него он, и тот, покосившись на смолян, неохотно ответил:
- С ним еще князь Илья…
- Какой еще Илья? – не сразу понял Мстислав.
- Который изгой – Олегович!
- Что?! – вскричали смоленские бояре.
Некоторые даже вскочили со своих мест:
- Кто-кто?!
- Илья Олегович?!
- Да как он смел появляться на смоленской земле, после того, что с ней сделал?!
- Вот уж действительно, как говорится, пришла беда, отворяй ворота…
- Да какая там беда! – успокаивая бояр, махнул рукой младший дружинник. – Он ведь не на коне да при оружии. Не с отрядом нанятых половцев или в дружине враждебного вам князя. Лежит себе в повозке у князя Бориса. В оковах.
- В оковах? – не обращая внимания на ропот бояр, неодобрительно покачал головой Мстислав: – Ну, не я на него их надевал, не мне и снимать! А самого тоже пригласи. Как-никак, все-таки Рюрикович, следовательно, брат мой!
И сделав знак воеводе приблизиться, шепнул:
- Усиль охрану во дворе и по всему терему. Да сам, лично проследи! Чего доброго, прирежут еще по дороге сюда. Не смоленские, так суздальские, не те и другие, так псковские, даже иностранцы могут вмешаться: уж слишком много обид успел причинить всем, несмотря на свои юные лета, этот князь Илья!
3
- Стой! Не сюда! – остановил Мстислав князя Илью властным тоном…
Первым в тереме появился князь Борис Давыдович.
Это был не очень высокого роста, но такой широкоплечий и могучий мужчина, что, казалось, природа выточила его из одной глыбы северной гранитной скалы.
Выставив вперед острую черную бороду, он направился к Мстиславу, широко разведя для самого горячего объятья короткие руки, но Мстислав лишь сдержанно обнял его и ограничился коротким сухим рукопожатьем.
- Садись, князь! - кивнул он на лавку и вопросительно посмотрел на гостя: - Как дорога?
- Благодарствуй, князь! Как на крыльях лечу! – с довольством ответил Борис Давыдович и, выщипывая из бороды длинные серые льдинки, посетовал: - Только уж больно мороз лют сегодня!
- Да, последние годы почему-то с каждой зимой становится все холоднее! – вежливо согласился Мстислав. – Монахи устали даже сообщать об этом в своих летописях!
- Вот-вот, и я о том же: как бы вообще нашей матушке земле однажды совсем не замерзнуть… - с опаской закивал гость.
- Не того надо страшиться, князь, – остановил его Мстислав. - А наоборот – небывалого потепления!
- Как это? – с недоумением уставился на него князь Борис.
- Очень просто, - ответил Мстислав и пояснил: - Первый мир за грехи людские был затоплен водою. А второй, как предупреждали еще древние святые старцы, за еще большие грехи будет уничтожен огнем. Вот его близкого дыхания и надо бояться! А мороз – что? Мороз и перетерпеть можно! Вот от геенского огня-то уже точно никуда не деться и не спастись…
За приоткрытой дверью гридницы слышался все нарастающий шум нетерпеливых голосов.
Мстислав подозвал воеводу и, разрешая впускать толпившийся в тереме люд, задал новый вопрос:
- Значит, как птица, говоришь, летишь? И куда же так радостно путь держишь?
Борис Давыдович недовольно покосился на то, как в гриднице стали появляться новые гости, некоторые из которых открыто выражали к нему свою неприязнь, и злобно кивнул куда-то вниз, за окно:
- Да вот, везу своего обидчика во Владимир, на суд князя Михаила!
Гридницу заполняли все новые и новые люди.
Мстислав жестом велел им держаться потише и снова обратился к гостю:
- И что же он тебе такого сделал? Стол отнял? Город спалил?
- Хуже князь, много хуже! – нахмурился Борис Давыдович. И сделав многозначительную паузу, буркнул: - Он у меня честь едва не отнял!
- Да ну? – деланно изумился Мстислав. – Как это?
- Очень просто! – не замечая иронии, охотно ответил князь: - Невесту из-под венца увез!
- Совсем?!
Борис Давыдович сверкнул черными глазами:
- Да разве от меня уйдешь? Догнал. Хотел сразу прикончить. Но все-таки Рюрикович… Нельзя без ведома старшего князя… Зачем лишние неприятности? Мне и своих хватает… Вот и везу его теперь во Владимир.
- Ишь, как стелет… Хитер князь! – зашептались бояре.
- Верно наш князь его лисой в волчьей шкуре прозвал!
- И то правда: прикончил бы этого Илью прямо на месте и не поморщился!
- А так, ишь – везет!
- Видать, нашел повод, который может сдружить его с Владимирским князем. Он ведь терпеть не может этого Бориса! А Илью ненавидит еще больше!
- Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло!
- Таким, как этот Борис, только несчастья других и помогают!
Мстислав еще выше поднял руку, призывая к тишине, и продолжил расспрос:
- Во Владимир, стало быть едешь… А что же не в Киев?
- Что Киев! – безнадежно махнул рукой Борис Давыдович. – Киев, конечно, слава и честь. Но после того, что сотворил с ним Андрей Суздальский – теперь Владимир глава русских земель.
- Так-то оно так… Но опять князь хитрит! – снова принялись переговариваться бояре.
- Странно, что он везет Илью во Владимир. Ведь князь Михаил - добр.
- Да, добр. Но болен и слаб. И все сделает так, как посоветуют ему ближние люди. А уж этот Борис научит их, что сказать. Золота, лести и обещаний у него для них хватит!
- Вот и хорошо! А то нам пришлось бы перехватывать этого нечестивца, да отбивать, чтобы прикончить прямо на полдороге!..
