Только меня и видели...
С тех пор в Холщовцы я - ни ногой. У них там, нездоровое чувство справедливости!
Что касается второго испытания, то поединок у меня был с Галиной Пшеничной, одной из самых главных старост. Она меня не любила, как я её дочь Настасью, - кстати, обе они принадлежали к касте шпионок, к которой я питала самые крепкие, сильнейшие чувства ненависти. В общем, бой я проиграла быстро и легко, приняв светло синие и фиолетовые цвета синяков на бледноватое лицо.
На третье испытание меня отрядили в Малые Хренушки. Чтоб вы знали, название милого посёлка вовсе не от того появилось, что в этой местности хрен растёт. А потому, что есть у местных дурацкое выражение, употребляемое в качестве ответа на любой вопрос или просьбу: "А хрен тебе!" Уже по названию селения можно было понять, что раздобыть мало-мальски приличный слух или новость политической важности не выйдет. В общем, вернулась я, как сорока, с глупыми сплетнями о соседях: жена старосты изменила ему с лекарем, а тот, чтобы его не постигла кара рогатого супруга, стал подмешивать какую-то дрянь тому в питьё.
От любовных игрищ я отказалась наотрез. Это же идиотизм отдать себя какому-то замызганному, немытому, пахнущему потом деревенскому мужику. Зачем, спрашивается, соблазнять, если тебе от него ничего не надо? И вообще, все эти лобызания, о которых рассказывали девочки - такая мерзость! Я либо останусь свободной амазонкой, либо выберу себе единственного мужчину, как моя мать (за что её, собственно, посчитали предательницей и выгнали из деревни). Но она хоть чуть-чуть побыла счастливой с тем, кому отдала своё сердце. По крайней мере, в смутных воспоминаниях из детства, приходящих во сне, я вижу их обоих улыбающимися.
Но то всё прошлое. А пока что мы с единственной подругой Фаей привычно сносили очередное наказание. Причём, в этот раз очень легко отделались: за кражу слив из садика предводительницы нам поручили чистку дымохода в её избе.
Испачканные, как трубочисты, мы с Файкой распластались на мощёной крыше. Солнышко припекало макушки. Ветерок расчёсывал кудри берёз и тополей. Листья что-то приятное нашёптывали, и от созерцания всего этого божественного творения я чувствовала себя чем-то большим, нежели простой смертной. Однако мой вполне обычный желудок потребовал вернуться с небес на землю и, забурчал.
- Есть хочется!
Поглаживание голодному животу не помогало.
- Эт запросто! - Файка протянула пакетик с абрикосами, заблаговременно собранный ещё до нашей вылазки в запретный сад. - Я знала, что нас оставят без обеда и ужина.
Не удивительно. Как бы мы ни старались тщательно скрывать свои шалости, всё равно доставалось. Всевидящая, судя по всему, нашёптывала на ушко нашей Мудрейшей, где искать воришек слив, шкодниц, которые мусор по двору раскидали, и, наверняка, указывала перстом на нас.
Я с радостью приняла Файкину заначку.
- Как я тебя... - Хотела уже броситься подруге на шею, но та отстранилась, даже не глянув в мою сторону: не любила она лобызаний.
- Можно и без этого. Просто скажи спасибо! - промямлила сестра, уставившись взглядом карих глаз в даль. Она напоминала смуглянку из Волжахии (страны с полуострова), о которой часто рассказывала бабушка. Их женщины были такие как Фая, статные, широкоплечие, черноволосые, чернобровые, кареглазые и смуглые. Наверное, мама подруги оттуда родом. Фаю нам подбросили. Но для меня она была самым близким человеком на земле, кроме бабушки, конечно.
Пакет заметно опустел и, мы обе шпуляли косточками направо-налево, не целясь.
- Надоело мне здесь сидеть! - заявила Фаина, пристально разглядывая золотистую поляну за дальними кронами деревьев - там заканчивался наш лес, и начиналось владение короля Ихтяра.
- Так давай слезем, - предложила я. - Но тогда нас заставят картошку чистить.
- Дурёха ты, Оринка. Туда хочу! - ткнула пальцем в горизонт Фая. - Не хочу больше на медведей охотиться. Хочу принцев заколдованных спасать, с драконами драться, погибнуть бесстрашной воительницей... - и смачным ХОЧУ закончила фразу.
Я в ужасе взирала на подругу.
- Ты бабушкиных сказок наслушалась? Нет ни драконов, ни принцев заколдованных. - Попыталась разубедить амазонку я, но как-то плохо получалось: у Файки злобно выпучились глаза, щёки наполнились воздухом, - того гляди, сейчас пыхнет, как вышеуказанный змей.
- Спорим, всё это есть! - не став зря разоряться, сестра протянула свою мощную ручищу для заключения пари.
- На что? - подзадоривала я.
- Если я попаду в колодец...
- Отсюда? - уточнила я, прикидывая расстояние: а выходило прилично так - метров пять, если не больше.
- Да. Попаду косточкой в колодец, и при первом же случае ты едешь со мной! Если я нет, а ты - да, то остаёмся здесь!
- И будем мирно и тихо догнивать в этой деревушке. В том же самом поможем Настасье. - Подытожила я, и мы ударили по ладоням.
Чему быть - того не миновать! Если у Всевидящей есть какой план для нас, мы об этом узнаем.
Файка прицелилась и... попала прямо в колодец. Счастливое лицо подруги предвещало самые глупые приключения. Оставалось дело только за мной. Я тоже прицелилась и пульнула косточку. Хлюпа почему-то не последовало. Зато раздался обиженный возглас. Мы выглянули из своего укрытия. Я таки промахнулась, и не то чтобы сильно. Просто в самый неподходящий момент в деревеньку пожаловали гости, и какому-то лопуху захотелось набрать для лошадки водицы именно из нашего колодца. Моя косточка спикировала прямо ему в глаз. В левый.
Рыжий здоровила прыгал вокруг колодца и вопил:
- Зрения лишили... - дальше было много ругани, так что мы с Файкой вслушиваться не стали.
- Моя взяла! - довольная напомнила подруга.
Мне радоваться было нечему. Во-первых, нас заметили - какой-то темноволосый парень, на вид с крыши, ему около 20 лет, гаденько посмеивался над рыжим и с интересом рассматривал метких стрелков. Во-вторых, - Мудрейшая. Она уже грозила кулачищем обидчицам послов, прибывших за продлением мирного договора с уннийскими амазонками.
- Нет, это она нас взяла! - констатировала я.
Под очень нелестные высказывания Мудрейшей, мы нехотя слезли с крыши. День обещал закончиться в жутких муках. Предчувствие наказания отозвалось болью в ягодицах...
Вечер. Послы заседали в Хоромах Совета, которые мы шутя называли "комнатой пошептушки". Доблестная армия (небольшой отряд из 50 человек) нажиралась до поросячьего визга в харчевне у Клавки. Мы с Файкой, ещё пуще наказанные, отрабатывали милость Мудрейшей на кухне, всячески прислуживая высокочтимым гостям. Несмотря на то, что подруга моя принадлежала к касте бойцовых волчиц, ей частенько приходилось терпеть издевательства, потому, что я постоянно втягивала её в неприятности. Сейчас Фая костерила меня за гениальные идеи, совсем забыв, кто был инициатором стрельбы косточками.
- И пронзила я дракона своим мечом. И... - баловала нас очередной сказкой бабушка, начищая картошку.
- Плюнул он трижды пламенем, а потом скончался со смеху, потому что доселе не видел голых воительниц... - брякнула я и получила по шее. - Ба, ну признайся уже честно, где ты такой меч добыла!
Но она только усмехнулась.
- Так зад болит! Не понимаю, как ты можешь сидеть! - Возмущалась Фая, домывая посуду в положении стоя. Время от времени она нежно поглаживала пострадавшее за грехи место.
- Очень просто: я сижу на коленках и на попу почти не опираюсь. - Пояснила я, расставляя тарелки на большое блюдо.
- А если б, вы себя вели как достойные имени амазонок женщины, у вас ничего бы не болело! - поучала бабушка. - Отнеси им харчи, да не опрокинь по дороге!
Зря она так сказала. На меня слова "не урони", "не упади" и прочие с приставкой "не", действовали от противного - из рук валилось, ноги подкашивались. Бабушка тоже об этом вспомнила и, с жалостью на меня посмотрела. Её добрые, голубые глаза до сих пор озаряла искорка озорства. Несмотря на возраст, она по-прежнему прекрасно выглядела: лицо ещё не совсем покрыто морщинами, фигура подтянута и рука крепка. Говорят, в молодости она была очень красивой и великой воительницей, участвовала в исторических битвах. А в свои 60 лет, она оставалась крепкой, хоть и седовласой. Руки её не дрожали, да и своим полуторным мечом управлялась искусно - одним взмахом лезвия могла снять огни со свечей. Эта сила досталась и моей маме, она тоже многое могла. А ещё красиво пела, чем и привлекла внимание отца. Бабушка тосковала, огорчённая предательством дочери. А родители построили себе небольшой домик в лесу, неподалеку от отцовского родного города. Жили бы они долго и счастливо, если бы не появились королевские мытари. У нас тогда имелось лишь: две лошади, корова, да крохотный домик. Посмотрев на такую нищету, мытари решили взять самое ценное у отца - маму. Он убил пятерых, прежде чем они сделали хотя бы шаг к его жене. Но меткий лучник пустил в грудь папе стрелу. Обезумевшая от злости мама, бросилась на оставшихся мытарей и безжалостно убила каждого. В конце концов, над распластанными телами возвышались только лошади.
