взявшая себя в руки женщина. — Тоскливо как-то на душе.
— Я б тебя обнял, но опасаюсь, — вкрадчиво сообщил «гадюке» Сабуров.
— Я не кусаюсь… — как-то совсем грустно сообщила Всемила. — Просто тоскливо.
— Попробуй почитать что-нибудь легкое, расслабляющее, — предложил все-таки обнявший женщину майор. — Сказку какую-нибудь, что ли.
Немного посидев в объятиях мужчины, которого не хотелось убить сразу, женщина затем тяжело поднялась, отправившись в выделенное ей помещение. Из «легких книжек» у нее был только вышедший лет двадцать назад семитомник из жизни оленеводов, как называла это произведение подруга Всемилы Ивановны, погибшая совсем недавно в рухнувшем по неизвестной причине вертолете. Открыв четвертый том, женщина неожиданно для себя зачиталась, а в недалеком кубрике товарищ майор нашел, наконец правильный, по его мнению, маршрут.
— Смотри, Бур, как пойдем, — подозвал он заместителя, демонстрируя пунктир маршрута. — Вертолет возьмет «тигренка», мы во-о-от отсюда быстро-быстро рванем сюда. А вот тут такую загогулину сделаем и автопилотом в направлении цели.
— Тогда они будут ловить его… — оценил задумку командира Авдеев. «Тигрята» на автопилоте по азимуту умели давно, потому ничего сложного не было. — А не нас, что даст время.
— А при удаче, они посчитают нас уничтоженными, — заключил Сабуров, — но я бы не надеялся.
— Оно понятно, командир, — кивнул понимавший майора с полуслова сослуживец, двигавшийся от старлея до капитана и обратно именно из-за своего упертого нрава. Взбесить его было еще той задачей, но штабным удавалось, а взбешенный флегматик пострашнее ядерной войны, которая, судя по всему, могла начаться прямо вот-вот.
В десять вечера товарищ майор скомандовал «отбой», так как эта ночь, похоже, была последней спокойной. Не самые лучшие предчувствия мучили всех членов группы, да и сны оказались не самыми радужными. Военным ребятам снились родные — и живые, и умершие, они будто прощались и оттого сны были сильно так себе. То, что выход будет так себе, понимал каждый, но такая у них была работа.
Тихо плакала во сне Всемила, ей снилась погибшая совсем маленькая дочка. Подросшая уже, она смотрела на маму такими глазами, что не плакать было невозможно. Проснувшись, женщина долго смотрела в потолок, смаргивая слезы. Снова немыслимой тяжестью навалилось одиночество. Та, кого за глаза называли «гадюкой», осознала, что этот выход — последний. Не крайний, а именно последний, и от осознания этого факта, на душе было очень нелегко.
* * *
Поднялись затемно, ибо следовало двигаться. Проверив снаряжение, загрузились в транспортный борт. Каждая группа шла по своему маршруту, поэтому кто-то улетел еще ночью, а кто-то только собирался. Набрав скорость, транспортник тяжело оторвался от полосы, унося в светлеющее небо очередную группу. Командованию было понятно, что шансов мало, но сидеть и ждать — еще худшая идея, поэтому группы уходили в ночь.
Пока летели, можно было еще поспать. На точке уже ждал вертолет, а транспорт они везли с собой, позволяя Буру с Фрицем покопаться в тонкой электронике машины, ну и подготовить к минированию. Девчонку майору было жалко, хотя разделяло их от силы лет пять. И так всех потерявшая, ничего в жизни не видевшая, Всемила во сне улеглась на колени Александру, в задумчивости поглаживавшем полосы женщины.
Прошло несколько часов, и транспортник пошел на посадку. Резко, по-боевому, разбрасывая ловушки, он снижался к короткой полосе, рядом с которой барражировала пара «крокодилов», высматривая тех, кто хочет обидеть разведчиков. Все, вроде бы, было спокойно, на взгляд товарища майора. Время снов закончилось, началось время работы, той работы, для которой их долго учили в свое время.
— Группа! Подъем и в машину! — приказал майор, балансируя на полу транспорта. Самолет кидало из стороны в сторону, давая понять, что ведет его опытный пилот, обстрелянный и не раз бывавший в горячих точках.
— Фриц, бандуру прибери! — ворчливо отозвался Док, увидев, что часть снаряжения свисает из незакрытой дверцы.
— Понял, — кивнул тот. Это в жизни они могли весело собачиться, а сейчас группа была группой — единым целым, поэтому каждый следил за каждым.
— Зая, ползи сюда, — подал руку командир по прозвищу «дар божий». Но в бою прозвище было слишком длинным, потому звали его просто «Дар». — Пять минут до посадки!
— Есть! — звонко откликнулась женщина, выбрасывая из головы все рефлексии. Мысли были не ко времени, ибо начиналась и ее работа.
Стоило борту покатиться по полосе, как начала открываться аппарель. Бур нажал кнопку отстрела тросов, чтобы рвануть к ожидавшей их «корове». Несмотря на почтительный возраст, двадцать шестой выглядел прекрасно, начав взлет. «Крокодилы» моментально развернулись на сопровождение. Подумав еще на базе, Сабуров решил не морочить голову с посадкой-высадкой, а передвигаться сразу на своем транспорте, поэтому к «корове» было привязана платформа, на которую было необходимо заскочить.
Глухо взревевший двигатель рванул тяжелый автомобиль из самолета к вертолету, в одно движение заскочив на платформу, сразу же пошедшую вверх. Вертолетчики свое дело знали туго, отчего не было потрачено ни секунды, ибо, пока информация о прилетевшем русском достигнет совсем ненужных ушей, следовало использовать каждую секунду. Было немного жутковато висеть вот так в почти незакрепленной машине, но товарищи офицеры переживали и не такое, отчего сидели спокойно, закрыв люки. «Тигренок» был неплохо бронирован, обладал бортовым оружием, управляющимся изнутри, отчего для противника был не самой простой задачей.
— Работаем сходу, — проинформировал компактно сидевших товарищей майор. Времени на раскачку просто нет.
— Есть сходу… — отозвался Бур и щелкнул тангетой. — Проверить связь.
— Фриц в канале, — отозвался очень серьезный лейтенант, в котором сейчас из-за боевого макияжа и родная мама не опознала бы «истинного арийца».
— Док на месте, — сообщил врач группы, нос которого не мог затмить никакой грим.
— Зая в норме, — напряженным голосом отозвалась женщина, стараясь правильно наложить полосы.
— Дар тут, — завершил перекличку командир, и в этот момент Бур газанул, спрыгивая с платформы. Вертолеты проследовали дальше не останавливаясь, а «тигренок» рванул в заросли, легко проминая их.
— А хорошо пошли, товарищи офицеры, — оценил улыбчивый Фриц. — Что у нас дальше по плану?
— Танцы, — сплюнул Стетоскоп. — И песни.
По борту машины, никак на это не отреагировавшей, что-то дробно простучало. Товарищи офицеры даже не отреагировали на невежливое поведение аборигенов, нужно было спешить и они спешили. Машина шла почти по прямой, прорубаясь мощным кенгурятником сквозь зеленые насаждения и желающих остановить тяжелый транспорт копьем. Аборигены были очень разными, потому встречалось различное оружие: от мачете до гранатомета. Но гранатомет товарищам офицерам пока не встретился, отчего машина имела возможность наматывать на колеса километр за километром.
— Во славу Господа, — проворчал майор, получавший картинку со спутника прямо на планшет. — Через три километра заслон.
— По наши души? — тактично поинтересовался Бур, меланхолично глядя прямо перед собой.
— Нет, грибы собирают, — хохотнул Фриц. — Или ягоды.
— Неопавшие кокосы, — вздохнул Дар, осматривая местность. Возможности объехать не было. — Бур, стоп, Док, сними беспилотник!
«Тигренок» резко затормозил, одновременно с этим грозно простучал пулемет верхней турели. Сверху что-то посыпалось. Судя по всему, это «что-то» было неизвестно откуда взявшимся наблюдателем «заклятых друзей». Товарищи офицеры двинулись на выход. Слова тут были не нужны — если заслон, то дальше только пехом, а тяжелая машина пойдет на прорыв. На радиоуправлении, конечно, заодно рассказывая товарищам военным разведчикам, что творится в окрестности, ибо спутник видел далеко не все.
— Заенька, ты идешь за Буром, — сообщил майор Сабуров, вздохнув. С этого момента у них не было имен, только позывные. А там… там поглядим.
— Принято, — коротко ответила женщина, принимая факт заботы о ней.
— Группа, за мной, замыкает — Фриц, Док держит девочку, — распорядился Дар, бесшумно ныряя в кусты. До точки оставалось что-то около полсотни километров.
— Фриц принял, — кивнул офицер, передавая пульт Доку.
За их спинами взревел двигателями «тигренок», резко рванув с места по прямой. С пульта можно было управлять и турелями, и огнями, и, конечно же, подрывом. По идее, радиус составлял порядка полутысячи километров, но товарищам офицерам столько было просто не нужно.
