Джейк смотрит на мои руки, которыми я удерживаю тележку, и встречается со мной взглядом.
― Я выкачу ее в коридор, откуда они смогут взять ее.
Он снова начинает тянуть тележку, и я вцепляюсь в нее мертвой хваткой, пока не замечаю, что глаза Джейка оценивают мое поведение. Черт.
― Слушай, не мог бы ты прислать ко мне девушку? Мне нужно сделать кое-что, ― говорю я, подходя к своей книге, лежащей на кровати, и стараясь казаться спокойной.
― Что именно тебе нужно сделать?
«Дерьмо. Думай, Лили, думай».
― Нууу, кое-какие девчачьи дела, ― отвечаю, взмахивая руками. О боже, мне повезло, что Джейк не знает меня, потому что, если бы он знал, то сразу бы понял, что я вру: мои беспокойные руки всегда выдают мою ложь.
Перекрещиваю пальцы, чтобы удержать свои руки на месте и надеюсь, что Джейк купится на мой фальшиво спокойный наружный вид. На какой-то момент он сужает глаза, и я начинаю паниковать при мысли, что сейчас он назовет меня лгуньей и обыщет комнату. Он очень хорошо находит все мои потайные места, хотя в комнате, конечно, они очень быстро заканчиваются.
Наконец, Джейк кивает и уходит.
Фух!
Быстро подхожу к прикроватному столику, беру в руки одну из книг, уже мною прочитанных, и вырываю из нее страницу, молча извиняясь перед книгой. Потом кладу вырванную страницу под подушку рядом с карандашом и жду прибытия девушки, раздумывая, какая из них придет.
Несколько минут спустя я снова слышу, как открывается дверь, и Джейк просовывает голову внутрь, замечая меня на кровати. Я улыбаюсь ему, и, видимо, мне не нужно было этого делать, потому что он сужает глаза и начинает обводить взглядом комнату. Стираю улыбку с лица и хмурюсь, отчего его глаза сужаются еще сильнее. Спустя момент, он делает знак рукой, и в комнату входит та самая девушка, которая показала мне свои шрамы. Джейк еще раз осматривает комнату и устремляет взгляд на меня. В этот раз, я придаю лицу раздраженное выражение. Это срабатывает, он наконец-то закрывает дверь, и я облегченно выдыхаю.
Девушка начинает идти в мою сторону, и я быстро достаю карандаш с листком из-под подушки. Протягиваю их ей, но она охает и качает головой, перекрещивая руки в знак отказа. От страха ее глаза расширены, и она не прикасается к карандашу и бумаге.
― Пожалуйста, умоляю. Ты же не будешь говорить со мной. Ты будешь писать. У меня всего несколько небольших вопросов, ― упрашиваю я.
Она вздыхает, берет карандаш с листком и ведет меня в ванную, захлопывая за нами дверь. Как только мы оказываемся в закрытой комнате, она делает мне знак, чтобы я задавала свои вопросы.
― Моя сестра Саша, она в порядке? Причиняет ли ей кто-нибудь боль? ― она начинает писать, и я заглядываю на листок, потому что не способна терпеливо ждать.
«Твоя сестра в безопасности, пока ведет себя хорошо, но она боец, и это доставило ей некоторые неприятности. Думаю, сейчас она уже поняла, что к чему и не повторит своих ошибок».
Видя слово «боец», я улыбаюсь, однако, когда вспоминаю синяк на ее лице, надеюсь, что она ведет себя хорошо.
― Я не хочу, чтобы ее продали. Могу ли я как-нибудь вытащить ее отсюда? ― слыша мольбу в моем голосе, девушка несколько секунд изучает меня, и я вижу, что она думает о том, как ответить на мой вопрос.
«Если попытаешься, последствия могут быть смертельными. Речь идет о ваших жизнях».
Когда я понимаю, что она не сказала «нет», меня охватывает предвкушение.
― Значит, есть способ? ― быстро спрашиваю я, и она начинает писать снова.
«Может быть. Вы готовы рисковать своими жизнями, ради возможности покинуть это место?»
― Ты можешь честно сказать мне, что лучше быть проданной какому-то незнакомцу, чем попытаться сбежать отсюда?
«Я не могу сказать этого, потому что знаю, что многие злые мужчины, посещающие аукционы, захотят купить твою сестру».
― Мне нужно будет убедиться, что план надежный, перед тем как действовать, потому что, когда дело доходит до моей сестры, мне нужна определенность. В конце концов, решение будет за Сашей, ― мне нужно, чтобы она была вдалеке от этого места и в безопасности. ― Что касается меня, то меня не волнует, что будет со мной. Главное спасти Сашу до того, как она попадет на аукцион на следующей неделе. Я даже не уверена, в какой точно день он состоится.
«Тут не может быть никаких гарантий. Если она рискнет, всё будет зависеть только от нее».
― Что ты имеешь в виду? Как она может выбраться отсюда? ― спрашиваю я, и она начинает писать даже до того, как я заканчиваю свой вопрос. В этот раз написание ответа занимает приличное время.
«План сейчас разрабатывается. Одна из рабынь, Мария, хочет сбежать на следующей неделе, и всё приготовлено к ее побегу. Я и доктор Кингсли помогаем ей. Раз в неделю мне позволено ездить в город за припасами, и доктор Кингсли сопровождает меня вместе с одним из охранников. За всем нужным мы едим в ближайший продуктовый магазин. В день отправления Мария с утра проберется в багажник машины, на которой мы едем, и будет держать его, чтобы он не закрылся. Пока мы с доктором Кингсли и охранником будем в продуктовом магазине, она выберется из багажника и направится в дом доктора, находящийся неподалеку. В багажнике будет карта с адресом и указаниями, как добраться от магазина до дома. Мне нужно поговорить с доктором Кингсли и Марией, прежде чем я смогу пообещать Саше место в этом плане».
Когда я вижу имя доктора Кингсли и узнаю, что она помогает девушкам сбежать, то это шокирует меня, и я понимаю, что, возможно, слишком рано вынесла ей приговор. Однако я фокусируюсь на том факте, что этот план может сработать, и девушки действительно могут сбежать. Надежда расцветает в моей груди, и я улыбаюсь девушке. Меня охватывает любопытство, и я спрашиваю:
― Почему другие девушки не воспользовались этим планом раньше?
«Многие пытались, но всё заканчивалось неудачей. Большинство вообще боится пытаться, потому что для нас лучше жить в этом аду, чем умереть в нем. Мне нужно будет вернуться в дом, после того, как девушки сбегут, что бы я была вне подозрений. Пойми, если Сашу и Марию поймают, я скажу, что ничего не знала, и они провернули это без моего ведома. Вина полностью ляжет на их плечи».
― Я понимаю, ― сообщаю ей. И я действительно ее понимаю: у нее уже достаточно шрамов на теле.
Слышу, как Джейк кричит через дверь спальни:
― Ты закончила со своей девчачьей ерундой?
Открываю дверь ванной и кричу ему в ответ:
― Подожди минутку! ― мысленно я смеюсь, когда понимаю, как обыденно прозвучал наш обмен фразами. Если бы мы были в каком-нибудь другом месте, люди бы подумали, что мы пара.
Я возвращаюсь в ванную, и девушка запихивает листок с бумагой мне в руки с испуганным выражением лица.
― Всё в порядке, никто не узнает об этом, ― удерживаю ее взгляд, чтобы она поняла, что я говорю абсолютно серьезно. ― Как тебя зовут? ― она прикусывает губу и осматривает ванную, перед тем как забрать у меня карандаш и бумагу.
«Бет».
Улыбаюсь Бет.
― Прекрасное имя, ― ее лицо озаряется, и она дарит мне самую большую улыбку, которую я когда-либо видела у нее.
Рву бумагу на маленькие кусочки и мочу их под краном, перед тем как спустить в унитаз.
Смотрю на девушку и улыбаюсь.
― Видишь, никто никогда не узнает об этом. Обещаю. ― Мы выходим из ванной, и я кладу карандаш обратно под подушку.
― Завтра я снова попрошу, чтобы тебя позвали, и мы сможем обсудить всё более подробно. ― Она кивает, подходит к двери и стучит в нее. Джейк открывает дверь и позволяет девушке пройти мимо него.
Я прислоняюсь к кровати, пытаясь придать себе скучающий вид. Он осматривает меня и сканирует взглядом комнату, но, поняв, что всё выглядит как обычно, уходит и запирает дверь.
Обвожу спальню взглядом, в то время как во мне бушует желание закричать, что, возможно, я нашла способ спасти Сашу. Успокаиваю себя и подхожу к окну, смотря сквозь решетку на зеленый газон и глубокое голубое море. Посылаю молчаливую молитву, чтобы всё сработало, и моя маленькая сестренка смогла выбраться из этого ужасного мира.
Через несколько часов после ухода Бет дверь открывается, и Джейк заходит в комнату, закрывая за собой замки. Я кладу на колени книгу, которую читала до его прихода, и смотрю, как он подходит к кровати. Выглядит он нервным, и его дерганность почти заставляет меня смеяться.
Джейк смотрит в пол и потирает затылок. Спустя секунду, он смотрит на меня и открывает рот, чтобы сказать что-то, но не издает ни звука. Он пытается заговорить снова, и результат всё тот же. Тяжело дыша, он садится на кровать и опускает голову на руки.
Ох, как же он великолепен. Возможно, мне стоит прекратить его страдания.
― Джейк, ты ведешь себя так из-за того поцелуя? ― Он громко выдыхает и поворачивается ко мне.
― Я сожалею о том, что сделал, Лили. Я пересек границу, потому что был зол, и, черт, ты выглядишь чертовски сексуально, когда в тебе разгорается этот огонь. Я зашел слишком далеко, и мне очень жаль, ― его голос мягкий и полос раскаяния.
