- А ты готов на все ради дяди?
Он поморщился:
- Я понимаю, что ты зол… Я ему многим обязан, и я офицер, а он мой командир.
Он опять замолчал. Мне все это надоело. Я встал, собираясь высказаться и уйти:
- Ну и к чему ты все это затеял? Что ты вообще хотел сказать? Ничего нового я так и не услышал. Можно было просто сказать: «Извини, ничего личного». Я бы понял.
И добавил, с каким-то мстительным удовольствием:
- Лучше бы трахнул еще раз, больше толку бы было.
Называется, напросился… Только охнуть успел, как оказался у него на коленях с надежно заткнутым ртом.
- Зачем ты это делаешь? – спросил он, оторвавшись от моих изрядно пострадавших губ. – Провоцируешь меня? Я не железный, а ты…
- Может, я хочу тебя спровоцировать, - честно признался я. – Почему бы нет, тебе что, не понравилось?
- Даже слишком понравилось, - он аккуратно снял меня с колен. Я нехотя встал, у меня кружилась голова от возбуждения. – Мне не нравится то, что ты просто используешь меня. На моем месте мог быть кто угодно, правда?
- Если бы он захотел, то да, - я не считал нужным ничего скрывать. И если ему от этого больно, то тем лучше. – Просто мне повезло, что ты как раз в моем вкусе.
- Даже странно, что я не могу назвать тебя шлюхой, - сказал он сдавленно. – Наверно, потому, что я бы на твоем месте делал то же самое.
- Отведи меня в мою комнату, - попросил я, как-то внезапно потухнув. – Какой-то бессмысленный разговор. Не хочешь, значит, не хочешь. Ничего больше я тебе предложить не могу. Давай просто забудем этот эпизод.
Он не стал возражать. Я зашел к себе, демонстративно захлопнув дверь перед его носом, и упал на кровать. Сил не было совсем, все перегорели в адреналиновой вспышке. Я ощущал себя отвергнутым и оскорбленным, но не злился – на злость тоже нужны силы. Была просто опустошенность и обида. Чего он от меня еще хочет? Чтобы я бросился к нему на шею со словами: «Я все тебе прощаю, только трахни меня еще раз»? И неужели сам ко мне что-то чувствует, кроме чисто сексуального интереса? По всему выходило, что так, но казалось слишком невероятным. Скорее всего, его на самом деле оскорбляет то, что он не смог не поддаться мне, прекрасно понимая, в чем причина такого моего внезапного интереса, он на самом деле чувствует себя использованным и не может смириться с этим. Ну и черт с ним, это его проблемы. Меня он больше не получит, я лучше умру от спермотоксикоза. Я полежал, тупо глядя в потолок, и не заметил, как заснул, хотя стояло еще утро.
Глава 11.
Меня разбудила Ости, принесли обед.
- Почему ты спал? – спросила она, аккуратно зачерпывая ложкой суп. Ее очень радовало, что сейчас она могла это делать, почти не пачкаясь. – Ты заболел?
- Нет, не заболел, просто устал немного.
- А почему ты не ходишь гулять во двор? Ты, наверно, устал, потому что все время тут сидишь.
Да, действительно, почему я не выхожу во двор? Даже в тюрьмах заключенных водят на прогулки. А если кивару это не понравится, пусть найдет мне другого сопровождающего – я только рад буду.
- Пойдешь сейчас, найди капитана Астиса и попроси его зайти ко мне, - попросил я Ости. – Одному мне гулять не разрешат.
Но искать капитана не пришлось. Он пришел сам, когда мы заканчивали есть.
- Господин Наумов, с вами хочет увидеться генерал, - сухо объявил он. – Будьте готовы через полчаса.
Сердце заколотилось в тревоге. Явно не о погоде разговор пойдет. Чует мое сердце, что-то будет…
Генерал принял меня в кабинете.
- Господин Наумов, - сказал он без долгих предисловий, - первые результаты контактов киры Рианы с вашими животными уже получены. До видимых улучшений дело дойдет нескоро, но тому, что течение болезни замедлилось, уже вполне можно верить.
- Рад за вас, - безразлично ответил я.
Он сухо хмыкнул и продолжил:
- Дальнейшее пребывание в Пеледоре и вас, и киры становится нецелесообразным. Вы отправитесь в наш замок в Мее завтра же утром, вместе с кирой, и будете там пребывать, пока я не приму решения о вашей дальнейшей судьбе. Отпустить вас просто так я не могу, вы должны это понимать. Да, и кивар Дарен любезно согласился сопровождать вас.
Не то что бы я думал, что поеду туда без конвоя.
- Что касается девочки, - я насторожился. - За девочкой приехала ее мать, так что она вернется домой.
Ну конечно же! Война закончилась, и что могло удержать Тирину в Дерее, когда она знала, кто распорядился увезти ее единственного ребенка?
- Я должен увидеться с госпожой Келтен и лично передать ей девочку, - сказал я как можно тверже. – И я настаиваю, что один из детенышей коти уедет с ними.
При упоминании котенка генерал поморщился, но спорить не стал. Все-таки пожалел ребенка, или просто настроение было хорошее?
- Ты знал, - сказал я в коридоре Астису. – Ты еще утром знал, что за Ости приехала ее мать. Почему ты не сказал мне это, вместо того, чтобы нести всякую чушь?
- Я не был уверен, что генерал примет ее сегодня, - ответил он и еле слышно добавил: - Прости.
Я сделал вид, что не слышал последнего слова. А может, он и не говорил его.
Тирина выглядела еще больше похудевшей и измученной, чем тогда, когда мы прощались с ней в Дерее, но при виде живой и бодрой Ости ее лицо засветилось. В дом кира Ордиса она пришла одна, но сказала, что приехали они вчетвером: она, бессменный Кирк, Микан и Корит. О Лучисе она ничего не знала, только то, что в списках погибших, напечатанных в газетах, которые она читала по дороге, его не было. Все-таки стало чуть легче. Лучис лекарь, а не солдат, его смерть или исчезновение вряд ли бы остались незамеченными.
Встреча была короткой, Тирина стремилась быстрее покинуть с дочкой этот дом, и я ее понимал. Пока Ости собиралась, она быстро достала из-под жакета мешочек с деньгами и сунула его мне в карман.
- Я ничем больше не могу тебе помочь, - пресекла она мои попытки возразить. – Там не так много, как бы мне хотелось, но на то, чтобы прожить какое-то время или спокойно добраться до Дерея, хватит. О нас с Ости не переживай, я продам и городской дом, и поместье, куплю маленький домик в Дерее, муж еще кое-что оставил. Мы не пропадем. И если тебе нужны будут деньги, постарайся как-нибудь дать мне знать, я обязательно что-нибудь придумаю. Это-то я могу для тебя сделать.
На прощанье она порывисто обняла меня, в глазах заблестели слезы:
- Дима, мы всегда будем рады тебе. Что бы ни случилось, ты всегда можешь вернуться к нам, не забывай об этом.
Я обнял Ости, чмокнул Снежинку в выпуклый лобик. Они ушли. Стало так пусто, как будто я остался один живой на всем белом свете.
Мася вылезла из-под кровати, потерянно замяукала. Я взял ее на руки:
- Ну вот, моя хорошая. Опять мы с тобой одни остались…
На этот раз меня везли в гораздо более комфортных условиях – в личной карете киры Рианы, с долгими остановками, и ехали мы всего два дня. Уже было лето, стояли теплые солнечные дни, пейзаж вдоль дороги переливался яркими красками, Пеледор, наконец-то мной увиденный, был огромен и величав в центральной части, но меня ничего не радовало. Я впал в какую-то глухую апатию, ни о чем не думал, даже не грустил. На автомате что-то делал, ел, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, почти всю дорогу спал. Видимо, наступил предел напряжения, которое мог вынести мой организм, и теперь, когда осталось бояться только за себя, пришла расплата.
Даже замок не произвел на меня никакого впечатления, хотя это был самый настоящий замок, древний и огромный. Мы проехали по подвесному мосту, потом под мощными толстыми стенами через кованые ворота в широкий, вымощенный брусчаткой двор. В донжоне здесь, конечно, не жили, посреди двора стоял изящный, не слишком большой жилой дом. Я помог разместить кошек, пришел в отведенную мне комнату, проверил, как там Мася, потом лег на кровать и пролежал без движения часа два, пока ко мне не пришли.
Я даже голову не повернул на звук открывшейся двери. Кто еще мог ко мне зайти?
Капитан подошел к столу, поставил что-то со стуком и звяканьем, запахло едой. Я скосил глаза – надо же, сам мне ужин принес. Есть не хотелось, вообще ничего не хотелось. Я лежал, глядя в потолок, ожидая, когда он уйдет. Но он подошел ко мне, сел на край кровати:
- Что с тобой происходит? Ты не болен?
- Нет.
- А мне кажется, что болен.
Он протянул руку и пощупал мне лоб. Я не шелохнулся, мне было все равно.
- Жара нет, - сказал он растерянно. – Что с тобой такое?
- Оставь меня в покое, пожалуйста, - попросил я. – Я просто устал.
- Да, - ответил он, но не пошевелился. Посидел, разглядывая меня, потом вдруг сказал: - Хочешь, завтра поедем верхом кататься? Здесь очень красивые места.
- Не боишься доверить мне лошадь? – меня действительно интересовало только это.
Он вздохнул:
- Значит, не хочешь?
- Нет, - сказал я. – Не хочу, спасибо. У тебя все?
Он вышел, ничего не ответив. Я полежал так еще и незаметно для себя заснул.
Утром проснулся уже немного оживший. Апатия никуда не делась, но я хотя бы смог помыться и поесть. Потом опять растянулся на кровати, и опять пришел Астис. На этот раз он сразу направился ко мне, но садиться не стал. Постоял, нависая сверху, так что я был вынужден все-таки посмотреть на него:
