— Не-а.
— Ты же понимаешь, что мы на одной стороне, — произнес Маркус, поудобнее перехватывая кроликов. Они были мягкими, пушистыми и очень хорошенькими, так что Маркусу стало нехорошо, когда он вспомнил, что они мертвы.
— Повозка имеет приоритет, — повторила Юн. — Если Делароса решит рассказать вам, то расскажет, и, вероятно, сделает это уже сегодня, так что не стоит волноваться. Тем не менее, пока она ничего не говорит, я — солдат и буду хранить секреты своего командира.
— Твой командир — осужденная преступница, — заметил Маркус.
— Как и я, помнишь? Мы все не без греха. — Юн прекратила копать и посмотрела на Маркуса. — Делароса делает то, что никто больше делать не станет, — проговорила девушка. — Такова она есть. В прошлом году она стала из-за этого преступницей; сейчас она, возможно, является единственной надеждой человечества.
Раздумывая над словами Юн, Маркус наклонился к ней поближе.
— Вы на самом деле действуете так эффективно? Мы слышали только, что вы для них как заноза в пальце: создаете достаточно проблем, чтобы армии было чем заняться, но не имеете достаточной силы, чтобы захватить преимущество. Ты в самом деле думаешь, что вы сможете справиться с ними?
— Пока нет, — произнесла Юн. — Но в конечном счете — да. После.
— После чего?
Юн усмехнулась.
— Повозка имеет приоритет.
— Здорово, — отозвался Маркус, кивая. — Я так ждал, когда ты снова это скажешь. Таинственные ответы самые лучшие.
Юн закончила копать. У нее получилась узкая ямка, почти как скважина, имеющая в глубину около шестнадцати дюймов (40 см), а в диаметре — где-то в два раза меньше. Юн переместилась на несколько дюймов и стала копать еще одну такую же ямку, складывая извлеченную землю в кучки рядом. Когда вторая ямка была готова, девушка пробила между ними туннель, соединив скважины в основании. Макартур принес ей собранные ветки, прутья и кору, а пантера неожиданно появилась с мертвой кошкой в пасти. Зверь положил свою добычу у ног Маркуса, загадочно на парня посмотрел и снова скрылся в сумерках.
Юн едва не подавилась от смеха. Маркус шокировано уставился на растерзанную кошку.
— Ты научила его приносить тебе еду?
— Так себя ведут собаки, — ответила девушка, пытаясь смеяться не слишком громко. — Если кошка приносит тебе мертвое животное, значит, она думает, что ты беспомощен, и пытается научить тебя. У меня была кошка в Ист-Мидоу, которая все время оставляла на крыльце мертвых мышей. — Юн усмехнулась и погладила Маркуса по голове. — Бедняга Маркус слишком беспомощен и неумел, чтобы самому добыть себе котят на ужин.
— Я не уверен и в том, что смог бы сам съесть этих котят.
— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — призналась Юн. — Но мясо остается мясом, и как бы мало его ни было в котах, двух кроликов нам бы все равно не хватило. Я посмотрю, как Макки будет готовить, и дам тебе знать, где что.
— Я никогда раньше не испытывал более противоречивого чувства благодарности, — ответил Маркус.
Юн заполнила первую ямку ветками, уложив самые большие на дно, а маленькие, размером с зубочистку, — наверх, и достала спичку.
— Момент истины.
Девушка подожгла спичку, прикрыв ее рукой, и бросила в ямку. Древесина занялась почти мгновенно, и огонь постепенно распространился с прутьев на кору и более толстые ветки, лежавшие нижним слоем. Вторая ямка служила дымоходом: через нее к основанию костра всасывался воздух. Минуту спустя полностью бездымное пламя хорошо разгорелось, оставаясь при этом ниже кромки земли, так что огонь нельзя было заметить.
— Одной спичкой, — гордо произнесла Юн. — Преклонитесь перед моим мастерством.
— Ну-ка, помоги мне содрать с них шкуру, — сказала другая женщина и забрала у Маркуса кроликов. Она потрошила одного, а Юн — другого. Кровь, шкуру и органы они прятали в третью яму неподалеку. Растерзанный кот лежал на земле рядом, ожидая своей очереди. Маркус был хирургом или по крайней мере учился на хирурга до того, как мир сошел с ума, и кровь никогда раньше не беспокоила его, но вид двух кроликов и киски оказался чересчур. Он побрел обратно к Вульфу и остальным, которые были погружены в тихий разговор с Деларосой.
— Вот почему нам нужна ваша помощь, — говорил Вульф. — Мы сможем собрать вместе небольшие фракций Партиалов и поднять весомое сопротивление, но в одиночку нам это сделать не удастся. Вы и ваши партизаны имеете знания и опыт, нужные нам, чтобы прорваться через линии Морган и разыскать очаги сопротивления за ними.
— Вы и сами неплохо справляетесь, — произнесла Делароса, но бросила быстрый взгляд на Маркуса. — Большую часть времени.
— Одна маленькая виноградная ветка, — пробормотал Маркус.
— Чем больше у нас людей, тем быстрее мы сможем работать, — сказал Вульф. — Мы не знаем точно, сколько всего существует фракций Партиалов, но в любом случае нуждаемся в вашей помощи. Время на исходе.
— До вас доходили слухи? — спросила Делароса.
Вульф покачал головой, а Маркус придвинулся ближе.
— Мы не в курсе дела, — ответил он. — Оккупационный режим доктора Морган обострился?
— Дело не в Партиалах, — пояснила Делароса. — Это кое-что новое. Об этом упоминали на удаленных фермах, и мы слышали то же самое от Партиалов, когда собирали информацию. — Она посмотрела на Вульфа. — Они видели… нечто.
— Это предложение оказалось вовсе не так полезно, как вы, вероятно, хотели, — заметил Маркус.
— Что за нечто? — спросил Вульф.
— Я даже не знаю, как это назвать, — ответила Делароса, бросив на Маркуса резкий взгляд. Молодой человек знал, что переступает черту, но остроты были инстинктом, проявляющимся, когда он нервничал. Маркус был полон решимости усмирить в себе это качество. Делароса поморщилась, будто пыталась подобрать слова. — Монстром? Неким… созданием? Ни одно из этих слов не передает смысла, но истории поразительным образом совпадают: это… существо, обладающее телосложением человека, достигающее восьми-девяти футов высоту и имеющее цвет свежего синяка. Оно появляется в деревнях и поселениях — везде, где есть люди, — и предупреждает их.
— Предупреждает о чем? — спросил Вульф.
— О снеге, — произнесла Делароса.
Маркус медленно кивнул, пытаясь сформулировать ответ, за который не получит выговор. Вульф, очевидно, думал о том же, однако его голос остался вежливым:
— И вы верите в эти россказни?
— Я не знаю, во что верить, — ответила Делароса. — Не отрицаю, что это звучит совершенно безумно — больше похоже на сказку, чем на настоящие события. — Она покачала головой. — Но отчеты, как я уже сказала, во многом совпадают, так что не доверять услышанному сложно. Либо истерзанные войной беженцы всего острова сговорились, чтобы разыграть нас, либо на самом деле что-то происходит.
— На острове полно Партиалов, — заявил Маркус. — Может быть, это они распространяют эти слухи по каким-то своим причинам.
— Партиалы в том же смятении, что и мы, — ответила Делароса. — Существо являлось и им тоже, а их рассказам я верю больше, чем чьим-либо еще. Если бы они узнали в наших агентах людей, то просто захватили бы их в плен, вместо того чтобы распространять какую-то дикую байку.
— У Тримбл не было никаких подобных существ, — сказал Винси. — И вряд ли они могли быть у Морган.
Делароса стрельнула в него пронзительным взглядом.
— Откуда вы можете это знать?
— Мы вернемся к этому через минуту, — проговорил Вульф. — Когда вы сказали, что он предупреждает о снеге, что вы имели в виду?
— Зима вряд ли является одним из тех явлений, о которых кого-то предупреждают, — сказал Маркус. — Может быть, гигантский монстр хочет, чтобы мы надели свитера?
Настала очередь Вульфа посмотреть на Маркуса, но вместо насмешки в его глазах стояла печаль. Маркус нахмурился, гадая, что сделал не так, но понял, что лицо Деларосы приняло такое же странное выражение.
— Что я пропустил?
— Настоящей зимы не было уже тридцать лет, — сказал Вульф. — Может быть, монстр имеет в виду это.
— Настоящую зиму? — спросил Маркус.
Делароса кивнула.
— Со снегом.
Маркус слышал о снеге, но сам никогда его не видел его.
— Здесь, на юге, снега не бывает.
— Мы на Лонг-Айленде, — сказала Делароса. — Раньше здесь все время шел снег. «Югом» называли такие места, как Флорида и Мексика. Но климат изменился, и к моменту Раскола даже в Канаде стало слишком тепло для настоящей вьюги.
— Это случилось после войны, — сообщил Вульф. — Не Изоляционной, а той, что была до нее, во время которой мы потеряли Ближний Восток. Это было побочным эффектом оружия, использованного, чтобы уничтожить местность. — Лицо командующего помрачнело. — Зоны с холодным климатом стали теплыми, теплые зоны — жаркими, а жаркие зоны сделались невыносимыми. Говорили, что так останется навсегда.
