лет.
После смены царя жизнь в усадьбе и на селе текла без перемен, а по весне Ваня закончил полностью земскую школу и встал вопрос о его дальнейшем обучении в городе. Фрося, научившись подавать голос и привязавшись к Ване, как родному сыну, ратовала за обучение Вани в гимназии в ближнем городе, где Ваня жил бы в пансионе при гимназии, а на воскресенье мог приезжать домой в усадьбу, но Пётр Фролович решил иначе.
В соседнем уездном городе Чауссе жила одиноко двоюродная сестра Петра Фроловича: дочь брата его отца – Андрея. Эта сестра, по имени Мария, никогда не была замужем по причине своего врождённого уродства и возраста – близко к сорока годам. Жила она на доходы от магазина, что оставил ей отец после смерти, вдобавок к небольшому состоянию. Мария приезжала как-то к брату Петру в гости летом, когда Ваня был еще совсем маленький, а узнав о смерти Ваниной матери и вовсе предлагала брату Петру отдать Ваню ей на воспитание, да отец не захотел расставаться с малолетним сыном. Теперь Ваня подрос и пожить у тётки ему будет в самый раз – под постоянным присмотром и не при чужих людях, как в пансионе при гимназии. Отец еще по зиме написал этой Марии и получил её согласие с обещанием содержать племянника в строгости, но как родного сына.
VII
В конце мая, когда крестьяне отсеялись и до покосов оставалось время, Пётр Фролович нанял кучера с конём за два целковых, коня запрягли в барскую коляску и Пётр Фролович вместе с Ваней отправился в город Чаусс разведать насчёт училища и жития Вани у своей тётки Марии.
Выехали едва рассвело, кучер своего коня не гнал, жалея, и поэтому в городок Чаусс коляска въехала уже на закате. Дом тётки отыскался сразу, ибо Пётр Фролович бывал здесь неоднократно ещё в бытность своей юности вместе со своим отцом Фролом. Его брат Андрей пошёл по торговой части, что было не к лицу дворянину, но вел торговлю честно и изрядно преуспел в этом деле, с помощью своей жены – дочери торговца из жидов, но принявшего православную веру и женившегося на русской девке из мещан, за что был изгнан из синагоги и местечка и поселился в уездном городе Чауссе, основав лавку и давая деньги горожанам в рост.
Из троих детей у этого жида выжила лишь дочь Эсфирь, на которую и польстился Андрей – младший брат Фрола: то ли за чёрную масть и огненный взор, то ли за лавку её отца: поди теперь разбери – прошло с тех пор более тридцати лет. Но Господь видимо не простил Андрею эту женитьбу и родилась у них с Эсфирью дочь Мария, с лилово-багровым родимым пятном на всю правую половину лица, а по народному поверью родимыми пятнами на лице сатана отмечает своих избранников среди людей, чьи души Бог изначально отдал ему во владение. Так это или нет, но лавочник-жид со своей женой недолго ещё пожили и умерли от лихоманки, прошедшей теми местами от библейских Палестин и до самой до Москвы, прихватив за собой и свою дочь Эсфирь.
Дядя Андрей остался жить бобылём со своей меченой дочерью Марией, которая росла тихой и покорной судьбе девочкой, неся на своем лице чертову отметину, что не давала ей права даже мечтать о женском счастье и семейном очаге. С возрастом это родимое пятно набухло, ещё более побагровело, покрылось бородавками из которых росли волосы, так что из дома Мария выходила лишь плотно закрыв пол-лица платком, и сторонясь встречных прохожих, словно прокажённая.
Отец умер тихо, во сне, когда Марии было под тридцать лет, оставив дочери лавку в наследство.
Лавкой своей Мария управляла умело и ловко, не жадничая по цене товаров и приманивая покупателей дешевизной и качеством товаров, что в итоге давало хорошую прибыль и достаток Марии в её одинокой жизни, как думал Пётр Фролович решая судьбу сына Вани.
Уродливая и тихая, но расчётливая Мария, не надеясь обрести мужа, который бы женился на ней, а не на её лавке, скрытно удовлетворяла свои женские потребности, вступая в связь с заезжими мужиками из окрестных деревень и перекупщиками, что поставляли ей товар в лавку.
Присмотрев мужика, привозившего ей в лавку тушу или битую птицу, она договаривалась о цене, кутая уродливую половину лица шёлковым платком. Затем приглашала этого мужика к себе в дом, что находился неподалёку от лавки – как бы для денежного расчёта и производила расчёт. Потом выставляла штоф водки и откровенно предлагала себя захмелевшему мужику, обещая еще и приплатить рубль-другой за исполнение мужских обязанностей.
Редко кто из мужиков отказывался побаловаться с молодой купчихой, а сомневающимся она чуть приоткрывала родимую половину лица и этого было достаточно, чтобы нерешительный мужик пожалел мужскою лаской эту одинокую женщину, весьма прыткую и приятную в постели, да ещё и получить за содеянное прелюбодеяние целковый на похмелье.
Мария долго надеялась таким путем заиметь ребёночка и потом заняться его воспитанием, замолив свои грехи молитвами в церкви, но видимо она была бракованной женщиной и с ребёночком у неё так и не получилось. Как говорится, на нет и суда нет, и Мария продолжала свои забавы с заезжими мужиками уже ради удовлетворения женской плоти и похоти.
Потому она и просила сродного брата Петра Фроловича отдать ей Ваню на воспитание и учёбу, чтобы озаботиться племянником, коль Бог не дал ей иметь своих детей.
Тётка Мария, завидев из окна подъехавшую коляску, вышла им навстречу, сама открыла ворота, вынув запорную жердину и убрав слегу из подворотни, чтобы упряжка спокойно въехала во двор. Кучер распряг лошадь, провёл её в сарай, дал сена с сеновала над сараем из припасов тётка Марии для заезжих купцов и мужиков и все вместе прошли в дом.
Дом Марии был почти таким же, что и усадьба Петра Фроловича: под железной крышей и того же размера – так строились в тех местах все дома зажиточных людей: мелких помещиков и торговцев, к которым уже начинали присоединяться и зажиточные крестьяне, прихватившие рублём или обманом несколько десятин земли в собственность.
Тётка Мария быстро собрала на стол к ужину: поставила графинчик водки, домашние соленья, квашеной капусты, нарезала варёного мяса, колбасы и сыра – все припасы из своей лавки, замесила творога со сметаной для Вани, достала из печи чугунок с борщом и тушёную курицу целиком. О приезде её известил письмом заранее Пётр Фролович, но и без
