Alexz105 - Отражённый блеск

Добби, да не пошел бы ты в жопу со своей вымученной высокопарностью. Где его Луна? Он так соскучился!

Они встретились недалеко от входа. Девушка как бежала по аллее от ворот, так и уткнулась в грудь Гарольду, пряча лицо у него на груди. Он обхватил ее обеими руками, словно желая защитить от всего мира, и сумбурно заговорил:

— Ну что, ты. Все хорошо. Все хорошо. Я вернулся и все живы здоровы. Все хорошо.

— Это просто замечательно! И все получилось, как я хотела, — улыбнулась ему девушка.

— Э-э-э?

— Я представляла, как буду бежать тебе навстречу, как буду бояться, чтобы это не было сном, а потом ты поймаешь меня, и все сразу станет хорошо!

Она снова уткнулась ему в грудь лицом.

— И все стало хорошо? — осторожно уточнил Поттер.

— Угу, — покивала они, не поднимая головы.

— Есть предложение, чтобы стало еще лучше, — широко улыбнулся юный маг.

Он ласково приподнял ее подбородок и наклонился. Их губы встретились.

— О-у-у-у!

— Эх-хой!

— Смотри, целуются!

Все вокруг разразились приветственными и сочувственными возгласами и зааплодировали.

Сверху раздалось хлопанье крыльев. Иссиня-черный фестрал, коротко пробежался после приземления и остановился рядом с целующейся парой.

— Букет, хозяин! — по-суфлерски свистнул Добби.

Гарольд повернулся к посыльному и, спустя миг, охапка золотисто-желтых роз оказалась в его руках.

— Это тебе, — просто сказал он, — я рад вернуть на законное место твой щедрый дар.

Столпившиеся вокруг маги и волшебницы с некоторым недоумением увидели, как Гарольд снял с мизинца кольцо и надел его на безымянный палец Луны.

— Хм. И что это значит?

Гарольд обернулся.

Рон Уизли собственной персоной в невообразимых бриджах, с клюшкой для гольфа в одной руке и с сачком для ловли бабочек в другой, безмятежно улыбался старому другу. Хм. Скорее, бывшему другу. Тем не менее, их слушали сотни людей, на вопрос следовало ответить, и Гарольд не колебался ни секунды:

— Это значит, что период моего сватовства к мисс Луне Лавгуд закончен, и я надеюсь в самом ближайшем будущем назвать ее своей женой! Если она сочтет меня достойным этой чести!

— Э-э-э… а она сочтет?

За спиной Рона выросли близнецы. До Поттера донеслось вполголоса:

— Ронни, шел бы ты на… х… Хогсмит бабочек ловить!

— Ага, пока мы тебе твою клюшку в качестве хвостового оперения в зад не засунули!

Рон обернулся к ним с неудовольствием.

— Злые вы какие-то. И некультурные. Надо бы вас младшими сквайрами определить, хоть какой-то толк будет…

Гарольду были уже неинтересны внутренние уизливские разборки. Пусть хоть они все вместе друг другу клюшки в жопу запихают!

Он вернулся к Луне! И самое главное, что она его по-прежнему любит! Чертяка Снейп! И откуда он все знает о девушках? Не такой уж он и ловелас, если вдуматься, просто выбирает из всех решений самое доброе, хоть это и не вяжется с его желчным характером. А вот, поди ж ты!

Вокруг раздавались одобрительные возгласы и шумный многоголосый гомон. Светило солнце, сиял великолепием обновленный Хогвартс, а неподалеку Снейп бережно вел по дорожке Лили-Шаннах. И счастливая избранница зельевара осторожной походкой уточки, приближалась к входу в замок.

Луна приблизила губы к уху Поттера и тихонько сообщила:

— Гарольд, сегодня в мэнор пришло странное письмо от Амрита. Мне кажется, что ты его должен прочитать, как можно скорее.

Поттер выпрямился, как пружина. Тема Амрита была болезненной изначально, а в отношении Луны болезненной вдвойне. Чего опять надо этому индийскому магу? До рождения этого, как его, Бабера… или Бабра, еще полгода. Чего нужно Амриту? Хочет вернуть магию, которую дал против Реддла? Или будет исподволь шантажировать его этим ребенком, зачатым в двойном магическом ритуале? В любом случае, это была недобрая весть.

— Успеется, — нарочито равнодушно отмахнулся он.

— Ты же не боишься его?

Вопрос Луны застал Гарольда врасплох. О чем она? Магически одолеть Амрита он сможет без проблем, но, кажется, она не об этом. Попробуй, объясни, что у него на душе. Но, кажется, она ждет именно этого…

— Боюсь! — прямо ответил он. — Боюсь, что мое участие в этом обряде и этот ребенок… что все это может бросить тень на твое отношение ко мне. Что у меня будет чувство вины и перед тобой, и перед этим будущим ребенком, и перед его матерью, которую я толком не знаю и к которой не питаю никаких чувств. Я этого боюсь, Луна. И вся надежда на тебя, хоть это и не очень честно с моей стороны. Понимаешь, так получилось, что я кругом виноват перед тобой и что теперь с этим делать, я не знаю.

— Если не знаешь, что делать — не делай ничего. Время само расставит все на свои места. Но это письмо… оно какое-то неправильное… так не пишут. Будто это и не он писал. Тебе нужно срочно прочитать его, Гарольд.

— Хорошо. Сейчас я скажу собравшимся несколько энергичных и ободряющих фраз, и мы сбежим отсюда в мэнор. И вообще я соскучился. Честное слово!

— Сначала письмо, — кротко, но твердо напомнила Луна.

«Что-то она уж слишком настойчива из-за этого Амрита и его дел, — с неудовольствием отметил про себя Гарольд, — нет бы, пожалеть любимого, прибывшего из дальних краев. Да только до свадьбы я ей и намекнуть на это не решусь.

Он вздохнул и пошел на крыльцо Хогвартса, чтобы сказать народу несколько «энергичных и ободряющих фраз»…

Добравшись до менора, Гарольд первым делом направился в Ритуальный зал.

— Глава рода Гарольд Джеймс Поттер, мессиры!

Он вежливо поклонился портретам.

— Ого! Вы видите, мессиры? В его ауре произошли серьезные изменения!

Портреты загалдели, строя свои предположения на этот счет.

— Общий магический фон еще утром начал повышаться.

— Да-да и я заметил!

— Вы думаете, что эти изменения взаимосвязаны?

— Да пусть он сам расскажет, чего гадать, мессиры…

Заговорил самый уважаемый предок и все немедленно замолчали.

— Гарольд, произошло нечто, чего мы — твои предки — не видали за последние восемьсот лет. Повышение магического фона — событие беспрецедентное. Изменения в твоей ауре тоже очень серьезны и вызывают сильную обеспокоенность. Не угодно ли тебе рассказать, что явилось причиной этого?

— Для этого я и пришел, сэр, — кивнул Поттер.

Устроившись в кресле, он добрых полчаса рассказывал своим предкам события, случившиеся в их походе в мир Матери. Гарольд рассказывал подробно, не скрывая своих ошибок и просчетов, описывая, как видимую часть событий, так и свои ментальные контакты с артефактом, который в конечном итоге был доставлен в мир магической Британии и спустя тысячелетие занял в нем свое старое место. Не скрыл он и условие, поставленное артефактом, в части становления его божественной сущности. А так же рассказал о своих опасениях из-за Луны и всего, что связано с их будущим браком.

Если бы портреты были живыми, то уместно было бы сказать, что они слушали затаив дыхание. Только неторопливый рассказ Гарольда нарушал полную тишину, упавшую на Ритуальный зал Поттер-мэнора.

— Вот все, что я хотел вам рассказать, мессиры.

Гарольд закончил и замолчал в ожидании, что портреты затеют бурное обсуждение, но все они молчали. Наконец старший предок задумчиво кашлянул и вынес вердикт:

— Это самый поразительный рассказ из всех, что я слышал и при жизни и после смерти, сударь! Старая легенда о магическом Огне, питающем магией весь свет, получила неожиданное воплощение и, несомненно, усилит магический мир. И выбор артефакта в отношении тебя далеко не случаен. Самый сильный маг современности, повергнувший всех своих врагов, не мог бы остаться незамеченным и при менее благоприятных обстоятельствах. А вас провидение, можно сказать, столкнуло лицом к лицу в ситуации, когда ни у него, ни у тебя не было выбора. Поэтому нам надо готовиться к скорой смене Главы рода Поттеров!

Гарольд с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. У портретов вердикт старшего возмущения или удивления не вызвал.

— Почему? — хриплым голосом поинтересовался Гарольд. В горле у него вдруг пересохло.

Старик на портрете пожал плечами.

— Это, в общем-то, несложно. Ты станешь, если так можно выразиться, Главой рода человеческого. Вряд ли это возможно совмещать с обязанностями Главы фамильного рода. Это все равно, как если бы полководец армии в дополнение к своим обязанностям полководца, командовал бы еще одним из эскадронов.

— В сражениях так бывает, — через силу возразил Гарольд.

— И даже в этом случае, полководец остается полководцем и не превращается в командира одного конного отряда.

— И как же я буду жить? — растерялся Гарольд.

— Это ты решишь сам, — улыбнулся старик, — ты еще просто не прочувствовал масштаб той роли, которую сам же согласился играть. Когда это со временем придет, все твои вопросы и сомнения отпадут сами по себе. Но это произойдет не завтра. И не послезавтра. Ты сам примешь это решение, когда поймешь, что оно неизбежно. Но думать об этом нужно уже сейчас.