— Кстати, Крауч, — обернулся от двери Поттер, — ты случайно не знаешь, кто такой Фламель?
Вот оно!
— Случайно знаю. Жил в XIV веке в Париже. Считается, что он купил какой-то таинственный манускрипт — из-за чего и занялся алхимией. Сделал очень много хорошего для бедняков. В Париже есть дом Фламеля, самый старый, кстати. Неизвестно, жил ли он там, или его построили на его деньги. Есть легенда, что ему удалось создать Философский камень, с помощью которого можно превращать любые металлы в золото и создавать эликсир бессмертия.
Глаза Поттера широко раскрылись.
— Философский камень? — переспросил он.
— Только это не легенда, Гермиона, — сказал Невилл, — он действительно Философский камень создал. Есть даже карточка в шоколадных лягушках с его портретом.
— Правда? — переспросила я. — Здорово! Эх, познакомиться бы с живой легендой! Только ему, наверное, все надоели. Небось, ото всех скрывается?
— Да, — кивнул Невилл, — никто не знает, где он живет. Ведь у него много раз пытались украсть Философский камень. Ну, ты понимаешь, жадных людей всегда хватало, а самим делать долго и хлопотно. Ну и вот…
— Да, это понятно, — кивнула я, — за шестьсот-то лет, наверное, стал крупным специалистом по охране своей собственности. Но все равно здорово! Расскажу маме с папой, они не поверят! Мы же были в Париже и на дом Фламеля смотрели. С ума сойти!
Гарри Поттер о чем-то напряженно размышлял. Потом еще раз кивнул и вышел из класса.
— А чего это он Фламелем заинтересовался? — спросила я. — Ты не знаешь?
Невилл пожал плечами.
— Понятия не имею. Он вообще редко с кем разговаривает. Ну, с Уизли только.
— И что? Уизли не знает про Фламеля? Если он даже на карточках есть? Может, это проверка какая-нибудь?
Невилл развел руками.
— Не знаю.
И мы направились в гостиную, чтобы занести саквояж. Уже действительно было пора на ужин.
Дожди наконец закончились и выпал снег. Не удивлюсь, если тут были какие-нибудь дополнительные чары. Уж очень пушистые были сугробы. Сильных морозов, впрочем, не было. Можно было гулять, летать на метлах, играть в снежки.
Квиддичный матч переиграли, выиграл Гриффиндор. Вуд воспрянул духом и принялся гонять команду с еще большим остервенением. Мы летали в свое удовольствие под надзором Хэнкса. Кое-кто из старших тоже приглядывались к нашей компании.
— Можно устроить полосу препятствий, — предложила я, — чтобы отрабатывать маневры. Или можно что-то спрятать и оставлять подсказки в самых неожиданных местах. Или устроить эстафету. Должно быть несколько станций. Тогда игроки будут сменяться — и все поучаствуют.
— Полосу препятствий я вам устрою, — довольно улыбнулся Хэнкс, — это хорошая идея. И полетать вам придется именно вокруг замка. Поле опять занято будет.
Похоже, что дядька скучал. Ну, действительно, несколько уроков для первокурсников и судейство на матчах. Свихнуться можно. Неудивительно, что Хуч выпивала.
И уже в следующую субботу мы отрывались по полной. Это была потрясающая полоса препятствий. Нужно было маневрировать, уходя от летящих наперерез бладжеров, уворачиваться от падающих камней. Это была иллюзия, но очень качественная. Еще был водопад, размахивающий дубиной манекен, несколько специально суженных извилистых проходов. И все это надо было проходить на хорошей скорости. Супер!
Нас даже попытались выжить, когда этот классный аттракцион обнаружил капитан слизеринской команды.
— Мы будем тут тренироваться! — заявил он.
— Это наше! — возмутился Дин Томас.
— Цыц, малышня!
— А ты давно таким же был? — спросила я. — Сделай себе сам, дылда!
— Ах ты, малявка!
— Спокойно! — Хэнкс был на нашей стороне. — У вас, парни, поле есть. Остальным тоже полетать охота. Пройти полосу по паре раз — дело хорошее, я сам прослежу. Но гонять малышню — глупо. Я для них старался. А вы сами не успеете оглянуться, как вам игроки понадобятся. Так что нечего!
Победа была за нами.
Приближалось Рождество.
Честно говоря, я дергалась. Но деваться было некуда, и я сумела взять себя в руки. Прорвемся. Пока же нужно было заказать для всех подарки и попросить родителей прислать чай с гибискусом для бабушки Невилла.
Мне очень помогли девочки. У них была куча каталогов из магазинов, и они неплохо ориентировались в том, кому и что можно подарить.
— Понимаешь, — сказала я Лаванде, — мои мама и папа не волшебники. А еще есть брат и его няня. Я очень хочу купить им что-нибудь приятное. Но вдруг какие-то вещи нельзя дарить магглам? Да я и сама бы не хотела, чтобы мои подарки им повредили. Наверное, лучше всего купить хорошие конфеты. Но тут тоже глаза разбегаются. И вдруг мне не продадут конфеты с коньяком или огневиски?
— Почему не продадут-то? — удивилась Лаванда.
— У магглов несовершеннолетним алкоголь не продают, — ответила я, — конечно, это только конфеты, но мало ли.
— Не бери в голову, — махнула рукой Фэй, — у магов таких ограничений нет. Можешь и бутылку хорошего эльфийского вина заказать. Такого твои родители точно не пробовали. И магглам его можно, я точно знаю.
— Да, — подтвердила Парвати, — я тоже об этом слышала.
Я пересчитала наличность и приступила к заказам. Конфеты и вино, вино и конфеты. Из взрослых, кроме родителей, мне надо было поздравить деда и мистера Патила, который помог с чарами. Еще я решила поздравить Хэнкса и Снейпа. Пусть Мастеру Зелий поикается. Не все ж ему хихикать. Для ребят я заказала конфеты. Для всех, кроме Уизли. Заказ должны были доставить в День подарков. Ну вот, теперь осталось только собраться, наложить на переноску Бетти согревающие чары и отправиться на каникулы. И будь, что будет… Посмотрим. Ну и прорвемся, конечно.
И вот Хогвартс-экспресс мчал меня на юг. Теперь в купе были не только мы с Невиллом — к нам присоединились девочки.
— А как маги отмечают Рождество? — спросила я.
Как оказалось — ничего особенного. Если кто и проводил какие-нибудь ритуалы, то этого не афишировали.
На платформе девять и три четверти меня встретил мистер Крауч. Он суховато поздоровался со мной, милостиво кивнул, когда я представила ему своих друзей.
— Я помогу тебе добраться домой, — сказал он, — эти маггловские машины не надежны. И очень медленные. Да и погода сейчас не самая приятная. Мы с твоими родителями договорились, что ты встретишь Рождество с ними, а потом я приглашаю тебя к себе. Нам надо многое обсудить.
— Спасибо, сэр, — сказала я, — это весьма любезно с вашей стороны. Мама всегда очень волнуется, когда папе приходится ездить в плохую погоду, а на дорогах случается много аварий.
Крауч еще раз кивнул. Уменьшил мой багаж, положил его в карман, подхватил переноску с Бетти и протянул мне руку.
Р-раз! Ну и ощущения. Но зато мы оказались прямо у нас на заднем дворе.
— Ух, ты! — сказала я, когда пришла в себя.
— Аппарация, — пояснил Крауч. — Потом привыкнешь. И сама научишься.
Задняя дверь приоткрылась, наружу выглянула миссис Грейнджер.
— Гермиона! — обрадовалась она. — Здравствуй! Добрый день, мистер Крауч! Прошу вас!
Мы зашли в дом. Дед снова увеличил багаж и помог занести его в мою комнату. Отказался от чая и напомнил о том, что ждет меня в гости. Попрощался и исчез.
Миссис Грейнджер вздохнула.
— Никак не могу к этому привыкнуть, — пробормотала она.
Я обняла ее. Надеюсь, она не заметила, что мне пришлось сделать над собой усилие. Меня поцеловали в макушку.
— Ужасно соскучилась по тебе! — сказала миссис Грейнджер. — Мы все скучали. Давай попьем чаю, и ты все расскажешь. Письма все-таки не то. Или ты хочешь есть?
Я покачала головой. Завтрак был плотным, в поезде мы лакомились сладким. Хотелось просто горячего чаю.
Эдвин обнял меня, я потрепала его по отросшей шевелюре, поздоровалась с няней.
— А я для всех подарки купила, мне девочки помогли.
— Я так рада, что у тебя появились друзья, — улыбнулась миссис Грейнджер.
При няне было невозможно рассказывать про волшебство, но я поведала заинтересованным слушателям, что школа расположена в старинном замке, что рядом лес и озеро. Что кормят вкусно, а блюда можно выбирать.
— Значит, в спальне вас четверо? — расспрашивала миссис Грейнджер.
— Да, у каждой кровать, тумбочка и шкафчик, — сказала я, — а уроки можно делать в гостиной или в библиотеке.
Когда пришел мистер Грейнджер, мне пришлось все повторить.
— Знаешь, — сказал он, — я рад, что ты нашла родственников. Мистер Крауч очень ответственный человек — сразу видно. И состоятельный.
Я кивнула. А еще, может быть, именно он стер память миссис Грейнджер. Мне очень не хотелось об этом думать, мистер Крауч мне нравился. Но такая возможность была.
Гостиная уже была украшена, на дверях висел венок. Все-таки это было странно. Для двенадцатилетнего ребенка могло быть важным участвовать в таких вещах — доставать старые игрушки, покупать новые, помогать наряжать елку. У каждой семьи свои привычки. Но Грейнджеров подобные вещи, казалось, не волновали вовсе. Не знаю, что бы чувствовала в этой ситуации Гермиона, но меня это кольнуло. Когда мне было двенадцать, я очень любила украшать елку, развешивать гирлянды, вырезать снежинки. Ну и ладно, тем легче мне будет разорвать эту связь.
