я их убью? Внутри них есть сила, которую можно поглотить. Стану чуть ближе к нужному уровню силы. Или могу совратить этого важного идиота, а потом уже убить его и всех остальных.
Не слишком она напоминала дочь миролюбивого океанского бога. Скорее — наследницу Кроноса.
Гифер, с интересом прислушивался к её словам, но ничего не понимал. А вот изменения на моём лице, дева уловила сразу же. И возмущённо фыркнула.
— Что? Я даже не знаю, сколько именно тысяч лет провела взаперти. А всё, что было — записанная история человечества и кое-что из истории нашего племени. Знаешь, как скучно быть запертой на долгие века в одном месте? Да ещё не понимать, что происходит снаружи.
Я подавил слова, которые рвались наружу и ограничился коротким ответом.
— Оставайся на месте и ничего не делай. Понятно?
Та сложила руки под грудью, натянув лёгкую и полупрозрачную ткань на бюст.
— Или что? Накажешь меня?
В голове послышался мысленный хохот Сандала, а я указал взглядом на дракона.
— Или он переведёт тебя в состоянии призрака и продержит в воздухе до конца беседы.
Спутник озадаченно смолк — идея о том, что придётся до финала переговоров держать на весу божественную деву, ему явно не понравилась. Сама золотоволосая хмуро покосилась в сторону божественного дракона, которого прекрасно видела и тоже замолчала. «Искра» у неё была совсем крохотной — не больше того кусочка, что достался мне от божественной сути Аида. Потому с её захватом у Сандала проблем бы не возникло.
— На каком языке вы сейчас говорили?
Я повернулся к озадаченному шведскому королю, который не отрываясь разглядывал деву. То ли изучал черты её лица, то ли попросту пялился на грудь. Пристрастия смертных мужчин всегда одинаковы, независимо от их социального положения.
— Один из диалектов тропических островов. Но это не имеет отношения к делу. Куда более важно — какое решение вы примете? Определиться нужно прямо сейчас.
Густав пожевал губы и уточнил.
— Вы до сих пор так и не сказали, что именно предлагаете?
Я продемонстрировал ему улыбку.
— Несложно догадаться, Ваше Величество. Договор о ненападении с Российской империей и постоянный дипломатический канал на случай повторения подобных провокаций. Плюс, общий союз против Хранителей. И естественно, об их деятельности потребуется сообщить всем — от других монархов с аристократами, до журналистов. Если допустить формирование коалиции, то нам придётся выжечь половину Европы. Хаос будет таким, что на организованный Хранителями переворот в Швеции, никто даже не обратит внимания. А они ведь, наверняка захотят вам отомстить.
Густав кашлянул и обменялся взглядами с генералами. Покосился на Элье. Колебания были понятны — по сути он опирался лишь на слова франка. Да мои собственные утверждения, которые было невозможно проверить. Тогда как ценой ошибки могла стать и его жизнь, и существование государства в целом.
Наконец, он медленно кивнул.
— Я согласен на пакт о взаимном ненападении. Но считаю, в отношении Хранителей, следует провести расследование, а уже потом делать какие-то выводы. Впрочем, что касается появления нового свидетеля, то об этом и правда стоит сообщить прессе.
Чуть придвинувшись, я уточнил.
— Вы же понимаете, что если не ограничить влияние Хранителей, они могут убрать вас и в мирное время? Заменив кем-то, более лояльным к себе.
Правитель Швеции, мрачно кивнул.
— Я не идиот, господин Афеев. Деятельность Хранителей будет взята под строгий контроль, а моя охрана усилена.
Он хотел добавить что-то ещё, но сдержался. Рискну предположить — вопрос о том, как мы прошли через защитные барьеры его дворца? Даже чуть жаль этого смертного — раз он так уверен в своей защите, значит уже очень давно не сталкивался с настоящей угрозой.
Конечно, жаль, что его нельзя вынудить напрямую обвинить во всём Хранителей и заявить об их контроле над множеством аристократов Европы. Но полученный результат уже был неплох. А мысли о том, что Хранители держат на коротком поводке многих мировых правителей, я в силах донести самостоятельно.
— А ты популярр-р-рен! Корр-р-роль то в лицо узнал.
Слова Сандала заставили внимательнее присмотреться к монарху, но ничего подозрительного, я в его энергоструктуре не заметил. Всё укладывалось в норму — никаких ментальных плетений, следов энергии душ или какого-то внешнего контроля. Вполне вероятное, моё лицо просто мелькало в его оперативных сводках. Думаю, за последнее время, я успел привлечь к себе внимание многих разведок мира.
— И ещё один небольшой момент. Это уже лично для меня и всего рода Афеевых.
Густав сдвинул брови на переносице, видимо ожидая, что сейчас последуют слова о деньгах или земле. Но я озвучил совсем иное предложение.
— Вы обязуетесь в ближайшие четыре часа донести до поляков своё королевское мнение — если следующим правителем Польши будет избран кто-то из рода Потоцких, то вы будете этим крайне недовольны. А чтобы я был уверен, обещание будет дано в виде клятвы на Даре.
Брови шведского правителя поползли вверх, а я добавил.
— Ещё я попросил бы обеспечить необходимый уровень безопасности для инвестиций моих союзников — Дома Ли из Чосона.
Остальные шведы обменялись взглядами, а король осторожно уточнил.
— Тех самых Ли, что правят Кореей?
Получив мой утвердительный кивок, чуть подумал и выразил согласие. В том числе и с первым предложением — конкретики от него там не требовалось, а фраза «буду крайне недоволен» не обязывает ни к каким конкретным действиям.
В процессе, я почувствовал приближающееся пятно мощи — князь Оболенский, пусть с некоторым опозданием, но явился. Вместе с Малой Императорской печатью, которой можно было заверить договор. Тем более, наши полномочия в качестве зарубежных послов, никто не отзывал. Да и печать, вроде бы всё это время находилась у кавалергарда.
От появления в замке очередного действующего лица, Густав ненадолго впал в ступор. Сначала опасливо покосился на дверь, за которой находился коридор и лестница, ведущая на крышу. Потом, уже с явным гневом, посмотрел на военных, что старательно отводили глаза. Что-то подсказывало — в самое ближайшее время, защита дворца будет подвергнута полной перестройке.
Оболенский, который ни на секунду не сомневался в успехе предприятия, захватил договор с собой, так что его оставалось только проверить и подписать — много времени это не заняло.
Вернувшись на крышу, я покосился на призрачного коня, который бодро обрывал листья с ближайших деревьев. Золотоволосая дочь океанского бога тоже устремилась к животному. Задумчиво замерев, принялась его рассматривать. А рядом сразу же оказался сам кавалергард. Закрутив оба уса, впился взглядом в ягодицы девы и тихо поинтересовался.
— Что за новый прекрасный цветок в вашей компании, Василий? Не подскажете, как к ней стоит обращаться.
Проходившая мимо Лера, показательно скривилась в гримасе.
— Всё так же волочитесь за каждой юбкой, полковник?
Тот с невозмутимым видом покачал головой.
— Что вы, Лерочка. Лишь интересуюсь именем нового собрата по оружию.
Та глянула на золотоволосую деву, которая потянулась рукой к призрачной гриве и насмешливо фыркнув, двинулась к своему костяному дракону. Я же глянул на кавалергарда.
— Боюсь, она вас не поймёт князь. К тому же, на какое-то время, эта девица относится к моему роду, а значит находится под моей защитой.
Оболенский чуть погрустнел, а я ободряюще заметил.
— Сейчас нам в Пруссию. Когда закончим, возможно наведаемся в Вену. Либо двинем в Париж. В обоих случаях, вокруг будет полно придворных дам. Найдёте, чем развеять свою скуку.
Тот с интересом глянул на меня.
— В Пруссию? Но тамошний король… Настроен достаточно решительно.
Я едва заметно качнул головой.
— Разве я сказал, что мы будем вести переговоры с королём?
Смертный озадаченно смолк, а я окинул взглядом остальных.
— По драконам! Вылет через десять секунд.
Бонус от Сандала с Мьёльниром)
* * *
От Стокгольма до Пруссии мы добрались за каких-то полчаса — расстояние было небольшим, а я больше не опасался расходовать энергию накопителей. Оболенский доставил новую партию, да и в целом, они вновь стали восполняемым ресурсом.
Как я и сказал князю, направлялись мы не к королю. Правящий сейчас Фридрих Четвёртый, который взошёл на престол в результате переворота, вряд-ли отреагировал бы так же, как правитель Швеции. Да и защита у его резиденции, наверняка окажется куда как более надёжной.
Тем не менее, у Пруссии было своё слабое место. А именно — иные претенденты на престол. Если Фридрих, судя по докладам Кристины, опирался на лейб-гвардию и часть армейских офицеров, то иные члены монаршей фамилии, пользовались популярностью среди аристократов. И какой бы милитаризованной и централизованной ни была Пруссия, каждый аристократ всё равно располагал своей гвардией. К тому же именно выходцы из знатных семей занимали половину офицерских должностей
