словно единый симбиотический организм. Я даже не знаю, как они смогли ему противиться. — покачал головой Романов. — Действуй…
Майки прикрыл глаза и потянулся к астралу, перебирая струны сил в пространстве в поисках двух нужных ему и разрывая все остальные, до которых мог дотянуться. Задачка не простая — этот дворец был напитан силой до предела и светился в астральном слое реальности словно яркая новогодняя гирлянда. Это будет не просто…
Макс шагнул вперёд, прикрывая друга, приглашающе расставил руки в стороны, выставив незащищённую грудь, и улыбнулся, с трудом успевая отслеживать стремительно приближающийся к нему, словно несущийся в космосе астероид, смазанный в пространстве, силуэт Бога.
Янь-ван вынырнул, словно из ниоткуда, всего в метре от Макса, одним легким ударом проломил грудную клетку парня, схватил железными пальцами бьющееся в груди молодчика сердце и резким рывком дёрнул на себя, победно ухмыльнувшись, сжимая в руке живой, окровавленный комок чужой плоти.
Улыбка Бога тут же померкла, едва он осознал свою ошибку. Ребра в теле улыбчивого незнакомца сомкнулись, дыра размером с кулак затянулась, в разорванной одежде показалась нетронутая, девственно чистая кожа. А через мгновение Янь-ван ощутил, как в груди парня забилось новое сердце, и нахмурился. Виски бога тронула седина, движения замедлились, а на плечи опустилась тяжесть. Он на секунду растерялся, понимая в какую примитивную западню сам себя загнал, соприкоснувшись аурами с дерзким незнакомцем, и отступил на шаг назад, брезгливо отбрасывая в сторону сжимаемый в руке кровавый сгусток мяса.
Силы покидали его божественное тело бурным, сумасшедшим и неконтролируемым потоком. Рвались и разрушались каналы, связывающие его с бесконечным космосом, лишая доступа к нескончаемому источнику божественной силы, с тугим звоном обрывались нити, которыми словно логово паука, был пронизан не только замок, но и пространство на многие километры вокруг него…
— В эту игру можно играть и вдвоём, лаовай*. — хмыкнул Янь-ван, расправил плечи и потянулся к сотням нитей, связывающих его с его рабами, слугами и паствой. До тех, до которых он мог достать прямо сейчас…
(*лаовай — чужак, человек из другой страны, чаще, европейской внешности, который плохо или с трудом ориентируется в обычаях и порядках Китая)
Три дюжины охранников рухнули на колени, а через секунду рассыпались иссушенными мумиями в прах, ударившись о мраморный пол. Живых людей в огромной, полупустой теперь зале почти не осталось.
Макс ощутил, как китаец закрылся от внешнего мира, засиял изнутри маленьким ядерным реактором, и поток силы, идущий от него, тут же иссяк, перекрывая утечку. Хитёр, старый чёрт!
Бог снова ухмыльнулся, напитал кисти рук сырой, позаимствованной силой и кинулся в рукопашную, без всяких сложных изысков, глупых расшаркиваний, бессмысленных угроз и тупых разговоров…
Противник был быстр и силён, исчезал и появлялся, уворачивался и парировала удары, подставляя свое человеческое, хрупкое тело, но он был всего лишь, обычным человеком, хоть и одарённым… А против него был настоящий Бог!
Первый удачный удар распорол наглецу щёку, второй вырвал клок мяса из плеча, третий прошёлся по рёбрам, оставив широкие кровавые отметины. Янь-ван играл с ним, как кошка с мышкой — неспеша и с удовольствием. Он видел, как затягивались раны его «мышки» всё медленнее и медленнее, как противник слабел на глазах, не в силах что-то противопоставить настоящему Богу, как постепенно сдавался и как в его глазах поселилось отчаяние.
Ещё два удара, отчётливый хруст костей, и парень в разорванном костюме отлетел на добрый десяток метров, с глухим стоном приложившись хребтом о высокую мраморную колонну, упав на пол и затихнув.
— Вот и всё. — тихо пробормотал Янь-ван, повернувшись ко второму противнику, открывшему глаза и вперившему в Бога насмешливый и какой-то снисходительный взгляд своих горевших чёрным пламенем глаз. — Ты будешь следующим. — усмехнулся Бог, сделав неторопливый шаг в его сторону.
— Я так не думаю. — всё так же с ухмылкой обронил Майки, кивнув кому-то за спиной Бога, и сразу после этого Янь-ван ощутил, как его крепкая, словно сплетённая из стальных канатов аура, начала распадаться кусками, бесполезными лохмотьями, будто старая, облезшая кожа…
В спину Янь-вана подло, предательски ударили. Кто-то безжалостно, с ненавистью полоснул острыми когтями, распарывая мясо до костей, в бок вошёл ледяной клинок, а сухожилия на ногах подрубили, заставив Бога упасть на колени и опереться ладонями о холодный пол…
Две тонкие, изящные, идеальные девичьи фигурки обошли его по кругу, разминувшись у него за спиной, и снова встретились перед лицом своего бывшего господина. Клинок одной из девушки резко, с рассекаемым воздух свистом, опустился на толстую, бычью шею Янь-вана, и его голова покатилась по белому, полированному мрамору, оставляя за собой небрежные, кровавые следы…
* * *
Да уж… Бой, если это можно назвать боем, был поучительным. Вначале ещё получилось взломать его защиту, но потом… Потом, когда этот отморозок высушил всю свою охрану за секунду, даже силу неоткуда было брать для регенерации. Ну не из Майки же её тянуть. Сраный китайский божок!
Я тяжело поднялся с холодного пола, чувствуя каждую не до конца сросшуюся косточку в своём теле и отбитые внутренние органы, подошёл к телу поверженного противника, придерживаясь за рёбра, и пару раз пнул его безголовое тельце в бочину. Гад!
— Что будем делать, когда он переродится? — на всякий случай поинтересовался я у своего напарника, даже не замаравшего свой костюмчик во время этой непродолжительной схватки и выглядевшего так, словно он только сошёл с обложки модного журнала.
— Не переродится. — вздохнул Майки.
— Ты убил его окончательно?
— Не я… Какой-то механизм самоуничтожения, чтобы он ничего не разболтал. Жёстко, но эффективно.
— Уверен в этом? — нахмурился я, глядя на труп у своих ног.
— На все сто. — кивнул Майки. — Его душа, разум сгорел. Он уже никогда не переродится. Да уж, поговорили называется. — вздохнул Романов. — Придётся идти дальше по цепочке…
— Макс⁈ — донёсся до меня осторожный девичий голосок со стороны.
— Макс Юсупов? — неуверенно произнёс второй.
— Но… Но этого не может быть. — поравнялась со мной Мика и, нахмурившись, заглянула в моё лицо. — Сколько времени прошло?
— Почти два тысячелетия… — ответила на её вопрос Амика, став рядом с сестрой.
— Как вы меня узнали? — обернулся я к девушкам, стараясь не смотреть на их обнажённые вздымающиеся груди.
— По запаху. — призналась Мика.
— По ауре. — поправилась рыжая Амика.
— По запаху ауры… — пояснила брюнетка.
— Ты…
