От этого занятия их оторвал голос Майка:
— Мор, "Ай-лэ" помнишь?
Мор, уже слегка хмельной, отозвался из противоположного угла:
— Не так, чтобы очень…
— А давай! — сказал Майк и пересел поближе, рядом с Гилом.
Мор сыграл вступление и виновато сказал:
— Слова забыл. Склероз, а?
И снова заиграл вступление. А начинать пришлось Майку:
Сэр Джон Бэксворд собирал в поход
Тысячу уэльских стрелков.
Гил подхватил:
Сэр Джон Бэксворд был толстым, как кот,
А конь его был без подков.
Тут и Мор вспомнил, наконец, слова:
Сэр Джон Бэксворд пил шотландский эль
И к вечеру очень устал.
Он упал под ель, как будто в постель,
И там до Пасхи проспал.
Тут они грянули все вместе:
Ай-лэ, ай-лэ, как будто в постель,
И там до Пасхи проспал.
Так налей, налей еще по одной,
С утра я вечно больной!
Посетители слушали с интересом — того и гляди, станут подпевать неслыханной доселе хорошей застольной.
Майк:
Король Эдуард четырнадцать дней
Ждет бэксвордов отряд.
Мор и Гил:
Десять тысяч копий и столько ж коней
Не пьют, не едят и не спят.
Втроем:
Король Эдуард восьмого гонца
Вешает на суку.
Но нет Бэксворда, и вид мертвеца
Нагоняет на войско тоску.
Припев был подхвачен с большим воодушевлением, причем от куплета к куплету пелся все более слаженно и все большим количеством голосов:
Ай-лэ, ай-лэ, и вид мертвеца
Нагоняет на войско тоску.
Так налей, налей еще по одной,
С утра я вечно больной.
Мор:
Король Эдуард издал приговор
И вышел, гневен с лица:
Майк:
— Сэр Джон Бэксворд — изменник и вор,
И Тауэр ждет подлеца.
Все втроем:
Сэр Джон Бэксворд лежит на траве,
Шлем у его плеча.
И не ведает, что по его голове
Плачет топор палача.
Дюжина мужских голосов гремела:
Ай-лэ, ай-лэ, по его голове
Плачет топор палача.
Так налей, налей еще по одной,
С утра я вечно больной.
Лорд-канцлер Кромвель на юг спешит
К Уэльсу, где спит Бэксворд.
Королевский приказ к уздечке пришит
У каждой из конских морд.
А войско идет, кончается год,
В Лондоне войска все нет.
Французский флот переплыл Ла-Манш
И занял цветущий Кент.
Джон Бэксворд под елью сидит в кандалах,
Головой опираясь на ель.
А войско гуляет в уэльских полях
И пьет бэксвордовский эль.
Лорд-канцлер Кромвель в Лондон спешит
С мешком у луки седла.
А круглый предмет, что в мешке зашит
Голова Бэксворда, ха-ха.
Мор сделал едва заметный знак, и трагическим голосом начал последний куплет:
Король Эдуард в Париж привезен,
В железный ошейник одет.
Далее к нему присоединился Майк:
А все оттого, что в войске его
Джона Бэксворда нет.
Теперь очередь была за Гилом:
А все оттого, что забыл король
Присказки старой слова
Что покуда пьет английский народ,
Англия будет жива!
И, без остановки:
И покуда пьет французский народ,
Франция будет жива!
И покуда пьет испанский народ,
Испания будет жива!
Разумеется, не удержались и от финальной шкоды:
И покуда пьет российский народ,
Америка будет жива!
Обрадованный хор грянул так, что стены задрожали:
Так налей, налей еще по одной,
С утра я вечно больной.
И еще, еще, еще по одной
Пусть буду я вечно больной!
И тут к столу путешественников подрулил какой-то нетвердо стоящий на ногах тип в богатой, но не особо чистой одежде. Судя по всему — аквитанец дворянского сословия.
— Я с большим удовольствие поставлю вам эти "и еще, еще…" — обратился он к Майку, — если вы покажете, как в ваших варварских землях способны пить любой сорт крепкого пойла. Ибо воистину, только варварская глотка способна перенести мужицкий напиток, именуемый элем…
Майк не считал здешний эль таким уж "пойлом" и был не прочь продегустировать побольше — но не под таким же соусом! А наглец продолжал распространяться на тему "северян, которые пьют, как лошади, и из лошадиных же колод…" Майк начал заводиться.
И тут Анри отозвал Гила в сторону. Все подходы к Майку преграждал аквитанский нахал и его постепенно сползавшиеся дружки, к которым вполне подходило определение "безденежные доны".
— Это все подстроено! — шепнул Анри Гилу. — Даже если не обращать на них внимание, они все равно найдут повод для драки. А стража наверняка уже поблизости. Их специально послали за нами. Порт Антенор — аквитанская колония.
— И что теперь? — поинтересовался Гил.
— Здесь есть рыцари-никольеры, — ответил Анри. — Вот там, за тем столом — видите? Если дать им знак, они нам помогут. Они тоже не любят наемников.
— Что, прямо так пойти и сказать? — не поверил Гил.
— Нет, конечно. Нынешний император не очень жалует орден Святого Николая. Они могут принять нас за шпионов. Но есть одна песня…
Анри взял лютню и запел:
Обливает утро кровью
Золотую мира кровлю.
К Книге Судеб послесловье
Белый плащ, и меч надломлен.
Гарью войн восход завешен.
Четки битв перебирая,
В этот день, что начат песней,
Ты войдешь, как в двери рая.
На щите горит, как пламя,
Заревой кровавый отблеск,
И изгибом гордым знамя
Все сердца зовет на подвиг.
Глянь: в тумане вереница
Войск, как сумрачные тени!
Крови пролитой зарница
Лица красит жаром мщенья.
Смерть за смерть, за зло — сторицей,
Вслед за сечей — к сече новой,
Знамени, что вьется птицей,
Светлый шелк окрасить кровью.
"Смерти вы искали? Любо
Нам дарить ее, поверьте,"
Коченеющие губы
Поверяют тайно смерти.
И в глазах пустых — сплетенье
Торжества с немым укором.
"Битвы зов разломит время
Скоро, братья, верьте: скоро!"
Песня была выслушана с интересом, и полуседой рыцарь с алым крестом на белом плаще явно понял что-то, не предназначавшееся для посторонних. Два его спутника как-то ловко и незаметно оттерли безденежных донов в сторону и намечавшаяся потасовка не состоялась, к великому неудовольствию задиры.
Гил тем временем подсел к Майку и зашептал ему на ухо. Майк подпер голову рукой и задумался.
— Слушай, если нас разыскивают, нужно переодеться и прикинуться кем-то левым, — наконец сказал он.
— Тогда надо решить, кем, — согласился Гил.
— Да опять благородным дворянством, — бесцеремонно встряла Инка. — Один раз мы уже этот финт проделали, сошло гладко. И потом, то, что на виду, искать не будут. То есть искать-то будут, но по закоулкам…
Эту невнятно выраженную мысль Майк и Гил тем не менее поняли и поспешили поделиться ею с Анри.
Через полчаса все было решено. Наши герои были представлены Аймерику д'Аутраму, рыцарю-никольеру, тому самому в плаще с алым крестом. А еще через полчаса они знали о визите Черной Дамы и ее похождениях. Правда, сам шевалье д`Аутрам в салоне госпожи Роксаны не был, и подробностей не знал.
Посовещавшись, наши герои сочли, что задержаться в Антеноре ради выяснения личности Черной Дамы и ее колдовских возможностей очень даже стоит.
Дракон идти в свет отказался наотрез — он был человек не тусовочный, и салонная заумь его не прельщала. Анри и Софи показываться было опасно — их могли узнать.
В гостиной госпожи Роксаны царило оживление. После случившегося почти два месяца назад скандала с дамой Ле Нуар ничего особенного в Антеноре не происходило, даже любовных интриг и то не стало. Но уж сегодня ожидались гости. Рыцарь д`Аутрам, старый знакомый Роксаны, просил позволения представить ей во-первых, двух знаменитых провансальских труворов — госпожу Лорен де Провансаль и Гильема де Монфора, а во-вторых — пришельцев из далекой Англии, сказочного острова за морями.
Пришельцы сразу стали предметом обсуждения. Салонные дамы и кавалеры пристрастно обсудили и не совсем модную одежду, и неизящные манеры, и незнание этикета. Однако пересуды эти быстро угасли, поскольку англичанам это все было абсолютно до фени. Вместо застенчивых деревенских родственников всеобщему вниманию предстали люди со своими понятиями о том, что прилично и изысканно. Разумеется, герцог де Морран сразу стал объектом внимания дам и жгучей зависти здешних менестрелей. Лорд Гилдор был немедленно окружен любезными собеседницами, а шотландский тан Мак-Лауд вызвал полный фурор. Дамы выделялись не особенно, но Тай де Диа моментально стала героиней дня, соперничающей с доной Лорен, которая, впрочем, присоединилась ко всеобщим восторгам. Леди Ариэлла и леди Инес предпочли внимательно прислушаться к местным сплетням. И тут же набрали полон воз информации. Им было пересказано все, что говорила Черная Дама, было пропето несколько ее песен, да и облаченная в черное компания во главе с Виолиной и Флоридором говорила сама за себя. Что ни говори, а байронизм заразителен.
