уедет со мной в Америку… В конце концов это даже обидно: что я, запасная
какая-нибудь, что ли?.. Ну что же ты молчишь? – думала она, теперь уже
119
откровенно уставившись ему в висок. – Ну скажи же хоть слово, опровергни
меня!.. Эх ты, Любимка…»
И словно услышав ее мысли, он повернулся к ней (благо, что опасный
участок дороги они уже миновали) и сказал неестественно изменившимся
голосом:
- Понимаешь, придется все отложить…
- Что отложить? – поначалу не поняла Зина.
- Ну… нашу поездку отложить.
- Ты не летишь в Америку? – удивилась она. – Тебе отказали?
- Да нет, в том-то и дело, что не отказали… Как бы тебе сказать…
- Говори прямо, чего уж там, - начала догадываться Зина.
- В общем, моя жена… она каким-то образом узнала, что я хочу взять тебя с
собой… ну и пригрозила, что устроит скандал на уровне института, если я
сделаю это… Хотя странно, мы ведь с ней давно чужие…
- И ты уступил, конечно? – на удивление спокойно поинтересовалась Зина.
Она давно уже была готова к чему-нибудь подобному.
- Интересно, а что я мог еще сделать? Отказаться от командировки? – он
раздраженно повысил голос.
- Ни в коем случае! – язвительно поддакнула Зина. – Не надо отказываться.
Но и голос на меня повышать тоже не надо. Она полетит с тобой?
Швец немного помялся, а потом обреченно кивнул:
- Да… Но ты не волнуйся, загранпаспорт я тебе все равно сделаю, как
обещал! – добавил он в свое оправдание.
120
- Останови машину, - усталым голосом попросила Зина. У нее словно камень
с души свалился. Огромный такой, тяжелый камень, который все ворочался
где-то у нее на плечах, досаждал ей, но никак не хотел упасть вниз. И вот
теперь упал!
- Останови, пожалуйста, - повторила она.
- Я довезу тебя до дому, - суетливо предложил он.
- Не стоит делать крюк, бензин-то дорогой. Тут вон троллейбусы ходят,
доберусь.
Он припарковал машину на троллейбусной остановке. Зина вышла, толкнула
дверцу, но он придержал ее рукой и виновато пробормотал из салона:
- Ты только не сердись на меня, ладно?
- Ладно, - шутливо бросила она. – Что ж на тебя сердиться-то, ты человек
семейный. Привет жене! – и легкой, раскованной походкой зашагала по
тротуару. Куда-нибудь, подальше от этого места!
В тот вечер, вернувшись домой после посещения кафе, Зина принесла с
собой бутылку «Столичной» и, таясь от матери, утирая нахлынувшие слезы, не закусывая выпила ее. Назавтра она не явилась в институт, как не явилась
туда и на второй день, и на третий. Целыми днями она сидела в своей
комнате, допивая выклянченную у матери трехлитровую банку самогона,
беспрестанно курила, время от времени спала. Дни и ночи смешались в
какую-то бесовскую карусель, она потеряла ощущение времени, в голове
стоял тугой и плотный одуряющий звон.
Мать все эти дни проводила на кухне и почти не спала. Изредка заглядывала
в комнату дочери и, утирая слезы концом фартука, горюнилась:
121
- Эх, Зина, Зина! Я-то думала, у тебя крепкая нутряная сила, наша сила… А у
тебя, - и, махнув рукой, снова выходила на кухню, садилась на рассохшийся
табурет и все плакала, плакала…
Несколько раз звонил Швец. К телефону подходила мать и, не зная, что
ответить, от стыда поспешно клала трубку. На третий день он приехал сам.
Мать открыла и, не впуская его в квартиру, с упреком выговорила ему:
- Зачем вы пристрастили ее к выпивке? Она ведь была такая хорошая,
добрая… А теперь… - мать заплакала и отмахнулась от профессора, закрыв
перед ним дверь.
Когда самогон кончился, Зина кое-как оделась, вышла на улицу и
ковыляющей походкой побрела в соседнее кафе. Купила две бутылки водки и
снова отключилась от всего на три дня. Она приходила в это кафе еще два
раза – на третий день и на шестой. Там уже знали, что ей надо, без лишних
расспросов выставляли водку и получали деньги. А потом долго смотрели ей
вслед, отпуская непристойные шуточки и скабрезно ухмыляясь.
На одиннадцатое от начала запоя утро Зина проснулась на полу. Ее бил
сильнейший озноб, глаза перескакивали с предмета на предмет, и память не
могла вспомнить имени каждого из них. Она обшарила весь пол, заползла
под кровать, а когда поняла, что водки больше нет, - завыла дико, отчаянно, в
рев и полезла на стену. Услышав этот вопль и какой-то громкий стук,
перепуганная мать вбежала в комнату и обнаружила дочь в странной позе:
ноги ее лежали на кровати, голова упиралась в пол, а все тело конвульсивно
содрогалось. Мать подбежала, подняла ее, положила на кровать и вызвала
«скорую помощь».
Четыре дня подряд приходил доктор и купировал запой. Сообщил, что
вынужден сообщить об этом в наркологический диспансер, где больную
поставят на учет.
122
Еще неделю Зина лежала в постели и принимала несколько таблеток по три
раза в день. С матерью не разговаривала и целыми днями глядела в потолок
или на ковер, висевший над кроватью.
В какой-то из этих дней позвонили из института. Трубку подняла мать и,
выслушав говорившего, строго спросила у дочери:
- Говорить можешь? Из института.
Говорить Зина могла и прекрасно поняла все, что ей сказали. Она ответила, что зайдет на кафедру послезавтра и напишет заявление.
- Меня увольняют, - сказала она выжидавшей матери и снова легла в постель.
- Доигралась! – всплеснула руками мать. – И куда ж теперь? С такой-то
статьей?
- Статья будет нормальная. Он похлопотал, - она сделал ударение на слове
«он», и мать поняла, кого она имеет в виду. – Я напишу по собственному
желанию.
- Ага, и куда пойдешь? Торговать на рынок?
- Ма… оставь меня в покое, - простонала Зина. – Через два дня буду как
огурчик. Меня в любую школу возьмут… Какое сегодня число?
- Пятое ноября, - ответила мать.
- Ну вот, пока у детей каникулы… А со второй четверти и возьмут…
Через два дня Зина уволилась из института, так и не встретившись со
Швецем. Ей и самой теперь было неудобно показываться ему на глаза.
А еще через день они с матерью поехали в наркодиспансер и имели
продолжительный разговор с участковым наркологом. Он предупредил об
опасности алкоголизма для здоровья и вообще для окружающих, посоветовал
в случае возникновения тяги принимать медикаменты, которые тут же и
123
выписал. Со значением посмотрел на мать и попросил периодически
заглядывать к нему.
- Вы понимаете, больной сам зачастую не в состоянии определить, что у него
начинается очередной запой. А ближним это всегда виднее. Поэтому прошу, при первых же признаках ко мне.
«Еще чего, к тебе! – думала Зина, выходя из кабинета врача. – Сама, что ли, не справлюсь?»
Она взяла себя в руки и стула устраиваться на работу. В одной из школ
неподалеку от дома ее охотно взяли учителем русского языка и литературы в
пятом классе, и там же дали классное руководство. Но поскольку
педагогического стажа у нее не было никакого, то и зарплата выходила
пустяшная. Но Зина не унывала: она была уверена, что все случившееся с ней
– просто нелепая прихоть судьбы и что больше такого с ней никогда не
случится.
А Швец в начале февраля, как и планировал, улетел в Америку. Вместе с
женой. После этого Зина никогда с ним больше не встречалась.
8
Всю вторую учебную четверть Зина даже не помышляла о выпивке. На уроки
всегда являлась хорошо подготовленной, аккуратно одетой. Пятиклашки
уважали ее, и даже самые нерадивые, глядя на хорошистов и отличников,
старались подтянуться, исправить свои «двойки», улучшить поведение.
Коллеги удивлялись Зине: на их уроках такой дисциплины и порядка не было, даже опытные учителя больше брали голосом, возрастом и авторитетом.
124
- Как вам это удается, Зинаида Николаевна? – с нескрываемой завистью в
голосе спрашивали они. – Мы годами бьемся над тем же Пуховым, например, а у вас он ведет себя, как шелковый!
Зина молчала, лишь улыбаясь в ответ. Она и на самом деле не знала, как
отвечать на такие вопросы. Просто вела себя с детьми по-человечески, как
сама себе объясняла, не возносилась, не кричала, старалась быть с ними на
равных. В хорошем педагогическом смысле.
В зимние каникулы она организовала для класса поездку в Ленинград.
Поехать смогли только двенадцать человек: все-таки многим родителям
трудно было оплатить билеты и проживание детей. Зина связалась с
ленинградской гостиницей, забронировала номера, заказала экскурсии в
местном туристическом бюро, и второго января группа собралась на
Ленинградском вокзале. Всех детей провожали родители, они собрали им
вместительные сумки с вещами, пакеты с продуктами.
- Да вы зря волнуетесь, - улыбалась Зина. – Нас там будут кормить. Заберите
