не нужно, — она улыбнулась и снова поправила мою блузку. — Ты просто оказалась не в том месте, не в то время. Это случайность.
— Случайность? А если бы, туда зашёл кто-нибудь другой? Вы бы тоже сделали это?
— Не слишком ли много вопросов ты задаёшь?
— Хорошо… Я с радостью это забуду. До свидания!
— Постой.
Женщина отстёгивает меня (так как я пыталась выпрыгнуть из машины) с ремня безопасности. Она наклонилась к моему уху:
— Спокойной ночи, маленькая Анна. Прими душ и выпей чего-нибудь успокаивающего.
«Зачем она сказала мне всё это?»
Родители снова легли спать, не дождавшись меня.
«Чувствую, завтра мне не жить…»
Я тихо прошла в ванную и надолго там закрылась.
«Что же я наделала?! Разве так всё должно было получиться?!»
На меня накатила истерика. Кажется, это и есть полное осознание. Такое болезненное. Я просидела несколько часов в ванной, размышляя, что мне теперь делать и как смотреть в лицо директрисе.
Она касалась меня своими руками, везде. Она сделала то, чего не должна была, а я — позволила ей.
Мама была права, когда решила, что Москва не для меня и я стану грешницей.
«Ну как я могла это допустить?!»
Лёжа в своей постели, я всё думала и думала об этом. Вспоминала ощущения, которые довелось испытать с ней. Они до сих пор отдаются в теле какой-то тяжестью. Несмотря на то, что уже случилось, мне до сих пор интересно, почему она была такой разбитой и заплаканной.
«Я была её таблеткой? Анастасия Кирилловна отыгралась на мне из-за кого-то другого?! Надеюсь, ей стало легче».
***
Когда наступило утро и я начала свои сборы в школу, родители были ещё дома. Вернее, только папа. Маме добираться до работы очень долго, поэтому она выходит слишком рано.
Папа сидел за столом, когда я вышла из своей комнаты.
— Доброе утро, пап.
— Доброе, Анна. Присядь-ка за стол.
— Я могу опоздать на уроки…
— Ничего страшного. Наши отношения в семье важнее уроков.
Я слушаюсь своего отца и сажусь напротив. Никакого страха при этом не испытываю, его из меня вчера директриса выбила. Сейчас меня только она пугает.
— Ты хотел поговорить о чём-то?
— Да. Мама обеспокоена твоим поведением последнее время. Я понимаю, она может преувеличить… Поэтому, хочу спросить у тебя лично. Анна, есть ли повод для беспокойств? У тебя всё хорошо в школе?
— Всё хорошо, пап. Мама просто переживает, что я поздно возвращаюсь домой. Это же Москва, здесь нормально задерживаться в школе. В дальнейшем, я хочу записаться на какой-нибудь кружок, буду приходить ещё позже. Тем более, у меня выпускной класс. Скоро экзамены, я должна хорошо их сдать. А чтобы заниматься дополнительно, мне снова придётся проводить много времени в школе и с одноклассниками. Маме снова это не понравится.
— Если это пойдёт тебе на пользу, не волнуйся о маме. Я поговорю с ней, и мы уладим возникшее непонимание. Ты права, выпускной класс это не шутки.
— Папа, а мы долго будем ещё здесь? В Германию вообще вернёмся?
— Вернёмся, но пока с этим ничего не ясно. Очень много работы здесь и, скорее всего, отправят мне ещё одного напарника.
— А чем ты занимаешься на работе?
— Тебе действительно это интересно? Ты никогда этим не интересовалась.
— Я хочу попросить тебя кое о чём…
— О чём же?
«Не знаю, стоит ли спрашивать об этом папу, но больше ведь некого. Надеюсь, он оставит это между нами и не впутает сюда маму».
— Моя одноклассница принимает странные таблетки. Хочу выяснить, вредят ли они ей и что за препарат. У меня есть одна таблетка. Я взяла её, чтобы выяснить. Ты поможешь?
Папа смотрел на меня так, будто я призналась ему о том, что было вчера, и добавила, что принимаю наркотики.
— Давай свою таблетку, отнесу её в лабораторию.
— Спасибо, папа!
Я сбегала в комнату, достала из-под подушки синюю таблетку и вручила её отцу. Не знаю зачем, но он её понюхал.
— Ты, я надеюсь, ничего не принимаешь?
— Нет.
— Хорошо. Смотри мне, Анна… Я верю тебе.
***
В школе всё обычно и серо. В сторону спортзала не смотрю, и даже во время уроков физкультуры я как привидение хожу по коридорам, но не иду туда.
«Интересно, что скажет папа, когда проверит этот препарат? Я узнаю, что Анастасия Кирилловна принимает. Надеюсь, это не что-то запрещённое. Надо было сразу об этом подумать, а не отдавать. Остаётся надеяться, что это просто какие-то лекарства».
Я видела её издалека. Она носила какие-то документы по школе, заходила в учительскую и долго там находилась, а позже в свой кабинет.
«Неужели она ни разу не вспомнила, даже мельком, что сделала
