различных пейзажей с ловушкой для птиц других авторов, вдохновлявшихся работой непревзойденного мастера.
Давайте же рассмотрим этот шедевр Брейгеля Старшего поближе.
Питер Брейгель Старший. Зимний пейзаж с ловушкой для птиц. 1565, Королевские музеи изобразительных искусств Бельгии, Брюссель
Перед нами – типичная нидерландская деревня: не какая-то конкретно, а некое идеализированное и гармонизированное, пропущенное, если угодно, через «фильтр искусства» воплощение типичной деревни Нидерландов. Это плоская страна, главным богатством которой является огромное количество рек (чем ее предприимчивые жители и воспользовались для развития экономики). Реки, словно кровяные артерии, прорезывают всю страну, сделав ее одним из главных торговых центров Европы. Реки – это то, что кормит Нидерланды, а соответственно, и жителей условной деревни, изображенной Брейгелем. Но река встала, оказавшись в ледяном плену, чем принесла тяжелейшие испытания жителям деревни, расположившейся на ее берегах.
Слева мы видим вмерзшую в лед лодку как яркое напоминание о роли реки в жизни страны и о том, что жизнь эта (пусть временно) остановилась вместе с этой лодкой. Вообще, образ вмерзших в лед лодок, кораблей, барж будет неизменно присутствовать на всех зимних пейзажах Северной Европы с целью напомнить об остановившейся торговой жизни.
Нарушение транспортных сообщений грозит голодом. И намек на голод также присутствует на картине Брейгеля, причем настолько ярко, что он становится частью названия картины – «Зимний пейзаж с ловушкой для птиц».
Приглядитесь внимательно к ловушке справа внизу. Тяжелая доска вот-вот опустится на прельщенных обещанием еды оголодавших птиц. Веревка от ловушки тянется в маленькое окошко дома справа. За черным пространством окошка нам не видно того, кто поджидает подходящий момент, чтобы потянуть за веревку и придавить доской как можно больше наивных пернатых. Но не для садка и клетки готовят пойманных птиц: в доме голодают и ждут обед. Тяжелая доска ловушки предназначается не для того, чтобы поймать, а для того, чтобы убить. Это – реалии жизни. И с этой точки зрения данная картина очень реалистична.
Но перед нами поздний Брейгель, а это значит, что границы между нравоучительной проповедью, свойственной художнику в этот период, и изображением мира ради него самого весьма расплывчаты. Так что, наравне с реалиями современной ему бытовой жизни, «Зимний пейзаж» представляет собой тонкую и вдумчивую аллегорию жизни духовной.
Кто тот невидимый ловец, приманивающий невинных пернатых, чьи силуэты так напоминают силуэты скользящих по льду людей? И случайно ли это слияние образов птиц, пойманных в ловушку, и людей, неловко передвигающихся по скользкому льду?
У Брейгеля нет случайностей. И приходящее на ум сравнение птичьей ловушки с дьявольскими происками по заманиванию в свои сети наивных и нестойких душ тут вполне уместно. В самом деле, птиц, сидящих на ветках прямо над рекой, легко принять за людей, настолько схожи пропорции и позы тех и других. А люди, расставившие ноги и раскинувшие руки, – чем не птички, порхающие по жизни, словно скользя по реке?
Образ льда как скользкого жизненного пути, таящего в себе опасности и ловушки, весьма силен и неизменен в живописи Северной Европы, как ее протестантской, так и католической части. Действительно, приглядитесь! В самом низу картины, почти по центру – прорубь, в которую легко угодить зазевавшемуся конькобежцу!
Мир таит в себе множество опасностей, которые подстерегают человека повсюду, напоминает Брейгель своим зрителям. Будьте бдительны!
А спасение – вот, совсем рядом! Ловушка для птиц изображена в окружении трех деревьев, олицетворяющих Троицу. А сразу за ними возвышается церковь – еще одно напоминание о том, что человек не одинок в своем противостоянии дьявольским проискам.
Таким образом, Брейгель гармонично и ненавязчиво вписал в привычные его современникам реалии, в жанровую сценку религиозное нравоучение – и превратил его в главный мотив своей картины.
Перед нами – макет мира глазами человека XVI века: с его трудностями, радостями, опасностями, искушениями и спасением от искушений и опасностей.
Популярность «Зимнего пейзажа с ловушкой для птиц» Питера Брейгеля Старшего можно во многом объяснить не только ее выдающимися художественными достоинствами, но и многогранным и глубоким содержанием, близким и понятным людям Нового времени. Отсюда такое количество его подражателей в создании зимних пейзажей с замершими реками, конькобежцами и, конечно, птичьими ловушками.
С одним из таких произведений я и хочу вас познакомить.
Хендрик Аверкамп [108] родился через 16 лет после смерти Питера Брейгеля и стал общепризнанным мастером зимней природы. Из всего многообразия созданных им произведений я выбрала «Зимний пейзаж с конькобежцами», написанный в 1609 году и являющийся, по сути, одним из тех 120 полотен, что «вышли» из «Зимнего пейзажа с ловушкой для птиц» Брейгеля. Дата написания пейзажа выдающаяся, ведь именно в этом году Голландия в результате кровавого восстания против Испании приобрела независимость.
Хендрик Аверкамп. Зимний пейзаж с конькобежцами. 1609, Государственный музей, Амстердам
С этого года начинается новая история страны, жители которой увидели в своей победе доказательство своей правоты перед Богом, ведь их протестантская вера одержала победу над католической Испанией, одной из мощнейших мировых держав конца XVI – начала XVII века. Подобные настроения не могли не отразиться на сюжетах голландской живописи Золотого века. Но говорить о них применительно к этой картине Аверкампа все же рановато.
Здесь мы видим куда большее влияние Брейгеля и его иконографии [109], нежели настроений молодой Голландской республики. Впрочем, Аверкамп несколько меняет значимые для Брейгеля детали, и, как следствие, меняется тональность картины и ее философия.
Как и картина Брейгеля, произведение Аверкампа представляет собой своеобразный макет мира. Но, в отличие от великого предшественника, он смещает акценты. Здесь перед нами – вся пестрота голландского общества, представленная различными социальными слоями, возрастами и профессиями. Вмерзшие в реку лодки все так же напоминают о невозможности осуществлять часть торговых обязательств. Но в то же время мы наблюдаем появление саней: предприимчивая нация не привыкших сдаваться перед трудностями людей уже адаптировалась к «малому ледниковому периоду».
Церковь слева все так же доминирует над миром людей. Но ловушка для птиц уже не заманивает под тяжелую доску обманутых птичек. Да и веревочка, тянущаяся от нее, не идет в черное окошко голода, а лишь привязана к перилам неподалеку: мол, дерните, кто будет мимо проходить. Лед все так же скользок и коварен, и, будь ты богач или бедняк, солдат или крестьянин, ты легко можешь поскользнуться (вон в центре растянулся весьма прилично одетый бюргер!). Человек – игрушка в руках Бога и должен постоянно помнить об этом. Но прорубь больше не угрожает неосторожным
