то она слабо представляла, как приедет туда с продовольственной передачкой для
голодающих наблюдателей.
В это время на другом конце города за кухонным столом родительского дома сидел
Тимофей, раздраженно разгребая вилкой салат «Мясной», заботливо приготовленный
лично его мамой. Тим прибыл «с важной миссией», ему предстояло точно узнать о том,
пойдут его родители на следующий день голосовать или нет, а если пойдут, то за кого. Уже
более двух недель он говорил с отцом и матерью о важности участия в голосовании.
Смешно было то, что ни мать, ни отца Тимофея не нужно было убеждать в том, что
голосовать за «Единую Россию» неблагоразумно. Все в его семье и так это понимали,
имея привычку не читать провластные газеты, смотреть телеканал «Дождь», славящийся
отсутствием цензуры, да и иметь свой собственный, не навязанный толпой взгляд на
жизнь.
Из всех взрослых, родители Тима были чуть ли не единственными людьми старшего
поколения, кто спокойно отнесся к увлечению сына и его девушки политикой, хоть их и
удивлял столь внезапно возникший к ней интерес. Они не начали кричать, возмущаться, грозить Тимофею избиениями полицией и тюрьмой по «политической» статье. Однако
бежать на выборы эти люди так же не спешили, причем по причине, о которой Тимофей
часто сам задумывался.
Родителям просто было не за кого голосовать. Прожив все возможные временные эпохи в
России, начиная от СССР, перейдя в «лихие девяностые», а теперь устроив свою жизнь в
«демократической стране», Тим знал, что мама и папа не любят ни одну из партий или их
лидеров. Им не нравилась партия КПРФ, потому что они помнили развал страны в 1991-м
году, который, по словам отца Тимофея, коммунисты могли остановить. Они не
переносили политику ЛДПР, так как они, в принципе, отсутствовала, а партия держалась
на одном только Владимире Вольфовиче Жириновском, которого тоже любить было не за
что. «Яблоко», по их мнению, не заслуживало внимания вообще никогда, слишком уж они
толерантны и склонны любить Америку, к которой каждый русский человек, вроде бы,
должен относиться со здоровой долей скептицизма.
-Да, «Единая Россия» - это сборище уродов и коррупционеров, - согласно кивнул
Тимофею отец, поправляя на носу очки. – Но голосовать за других кандидатов мне, так же, не хочется, рука не поднимется поддержать партию какого-нибудь Явлинского или
Зюганова.
-Но это не повод вообще игнорировать выборы, это все равно, что голос отдать лично
«Единой России», - продолжал настаивать на своем Тимофей, хоть и понимал, что отец
рассуждает верно.
81
81
Они с Юлей тоже долго не могли определиться, за кого будут ставить «галочки» в
бюллетенях, в конце концов, пошли по методу поддержки той партии, о которой они
больше знают, и которая не раздражает их одним своим существованием. По первому
критерию сразу отпала почти половина кандидатов, по второму критерию пришлось
хорошенько подумать.
-Нет, сын, мы пока не знаем, - подала голос мама, курившая в дальнем углу кухни около
форточки. – Вроде бы и нужно сходить, все ты правильно говоришь, но нам с отцом надо
как-то разумно ко всему этому подходить, чтобы потом, после голосования, противно не
было.
И, снова, они были правы. Тимофей подумал, что старшее поколение, конечно, в корне
отличается они молодежи, оно не способно и не хочет делать что-то на импульсе, ради
принципа. Даже действиями, направленными на подрыв чьего-то положения, они хотят
достичь какого-то положительного результата. Тиму было все равно, за кого они
проголосуют, лишь бы не за «ЕдРо». Последние месяцы он ловил себя на мысли, что
отношение его к родителям могло бы и измениться, если бы они любили правящую
партию. Парню тогда ничего бы не оставалось, кроме как расписаться в собственном
бессилии, потому как они с Юлей сделали все, чтобы мама и папа поняли и приняли их
политическую точку зрения.
-Даже бабушка определилась уже, больше меня знает обо всех этих политических
событиях, - усмехнулся Тим. – Берите пример с сознательного русского человека.
--Ладно, поздно уже, - подвел итог отец, поднимаясь из-за кухонного стола, тем самым
окончательно лишая Тима надежды продолжить беседу. Папа никогда не общался стоя,
всегда опускался на стул напротив плиты, в пол-оборота к собеседнику, и вот тогда его
было не остановить. Очевидно, что разговор был закончен. - Оставайся сегодня у нас, поздно уже ехать к Юле.
-Не могу, - отказался Тимофей. - Она завтра у себя на участке идет голосовать, ей
потребуется помощь в осмотре прилегающей территории, да и мало ли, что там в процессе
голосования может случиться.
-Вы серьезно считаете, что будут фальсифицировать? - недоверчиво спросила у Тимофея
мама, отличавшаяся всегда оптимизмом и верой исключительно в хорошие качества всех
людей без исключения.
-Не знаю, - пожал плечами парень. - Но как-то не хочется посетить избирательный
участок, чтобы оказалось, что за меня уже проголосовали. Или вообще не зайти и уже
никогда не узнать об этом, - добавил он, быстро оделся и уехал.
Через 40 минут после выхода из родительского дома он получил звонок на свой
мобильный телефон. Мама гордо сообщила о том, что они с отцом идут на выборы и даже
определились, за кого отдадут свой голос.
82
82
Согласно статистике, а так же по данным РИА «Новости», 20 я вка на выборах в
Государственную Думу в декабре 2011-го года составила более 60%. По мнению автора, в
стране, где постоянно говорят о нежелании граждан участвовать в политической
жизни государства, это достаточно хороший результат.
Однако в 2007-м году явка была выше более чем на 3%. В снижении гражданской
активности власть официально обвинила оппозицию, которой, якобы, предоставили
столько свободы, что она начала угрожать российским избирателям, тем самым убив в
3% из них желание идти на выборы. На сайте ресурса “ПОЛИТ.РУ”, на котором новость
была опубликована, подобную логику предпочли оставить без комментариев.
Неприкасаемых нет – есть те, за кого противно браться. (с) Михаил Мамчич
Москва. День Х. 7:30 утра.
#4дек
Ежась под холодным утренним ветром, отчаянно зевая и прижимая к груди небольшой
рюкзак, Женя бегом направлялся к своему избирательному участку. Отсутствие
своевременного перехода на зимнее время обеспечило на улице непроглядную тьму.
Евгений проходил этой дорогой много раз, участок, находящийся на территории средней
общеобразовательной школы его района, был ему хорошо знаком.
Темень стояла такая густая, что хотелось освещать себе путь при помощи iPhone, но
парень не решился, вспомнив уже ставшую классической шутку про то, что это плохая
примета, да и телефон был плотно погребен под ворохом бумаг, бутылок с водой и под
бутербродами на дне рюкзака. Женя почти всю ночь собирался и не спал, решая, что из
образовательных материалов по избирательному законодательству брать с собой. В какой-
то момент количество распечаток из Интернета, выписок из учебников по праву и
информационных брошюрок партии “Яблоко” просто зашкалило. В конце парень все-таки
остановил свой выбор на наиболее полном собрании правил и рекомендаций
наблюдателям, которое покоилось в его рюкзаке, разложенное по прозрачным папкам.
Поднявшись по немногочисленным ступеням школьного крыльца, по дороге отметив
висевший над его козырьком сине-бело-красный плакат с большими буквами
20
- http://ria.ru/politics/20111205/506725660.html
83
83
«Избирательный участок», Женя перехватил рюкзак поудобнее и дернул за ручку главной
входной двери. Загремел металл, разносясь громом по тихой улице, но засов не поддался.
Дверь отошла лишь на миллиметр, закрытая изнутри на какую-то задвижку.
-Эм… - только и смог промямлить парень, посмотрев на часы. Стрелки показывали «7:33».
Молодой человек приложил ухо к холодному железу, прислушиваясь. За дверью
некоторое время царила абсолютная тишина, затем раздалось шебаршение.
Воодушевленный обнаруженными признаками жизни, Женя еще несколько раз с силой
дернул за ручку, привлекая к себе внимание. Вскоре дверь открылась.
-Молодой человек, вы в своем уме? – из проема показалась голова в очках, с лицом,
усеянным морщинами, и с прической формы «начес» на затылке. Женя отшатнулся. – Я
сейчас охрану позову, скажу, что вы нам дверь решили выломать с утра пораньше. Вам
чего?
-Мне… внутрь, - запнулся Женя. Женщина, очевидно, была учительницей, уважительное
