Завершала книгу глава о так называемом Карибском кризисе. Я уважительно покачал головой, отдавая должное жуткой фантазии магловских оружейников, создавших оружие, способное поражать врага даже за океаном. Маги Лиара таковым похвастаться, к моему счастью, не могли, иначе жизнь на планете исчезла бы еще до моего рождения.
Я еще раз вернулся к описанию наиболее современного из видов ручного оружия — автоматам, пистолетам и винтовкам. Стоило бы заполучить хоть пару экземпляров для изучения, возможно, они пригодятся. Хотя странно, что в мире волшебников продолжают убивать друг друга чарами, а не огнестрельным оружием при всех явных преимуществах и эффективности последнего. Что-то здесь крылось такое, что нельзя было объяснить простой консервативностью образа мыслей волшебников. Может быть, существовали специальные чары, способные защитить от пуль? Это тоже нужно было выяснить: на действительно большой дистанции, как я успел понять, чары были не особо эффективны.
Однако эта книга о магловском оружии, как ни странно, помогла мне ещё на шаг продвинуться к пониманию того, что от меня хотел Незримый. Что бы о нём ни говорили, но невыполнимых поручений он не давал, если верить историческим книгам. А мир маглов в его текущем виде был почти неуязвимым для волшебников, если, конечно, не пренебречь масштабами человеческих жертв. Планета, уничтоженная какой-нибудь колдовской заразой, которую наверняка могли бы вывести маги, Незримому точно не нужна. Значит, моя цель находилась в мире волшебников.
Отложив учебник, я встал в центре гостиной и направил палочку на каменную стену.
— Seco — Diffindo — Expulso!
По стоявшим у стены стульям ударило каменной крошкой — последнее заклинание выбило из стены несколько осколков. Да, с мощью магловского оружия это не сравнится. Но и воевать мне придётся далеко не с... артиллерией.
— Ты что делаешь, Гарри?! — Возмущённый возглас Гермионы прервал мои размышления возле поврежденной стены.
— Проверял, освоил ли заклинание, — я постарался выдать извиняющуюся улыбку, но она не подействовала.
— С тебя же могут снять баллы за порчу школьного имущества! — воскликнула Гермиона, взмахнув руками. — Ты даже в самых худших своих проделках не пытался ломать стены, Гарри Поттер!
— Думаю, мы сможем этого избежать, — меланхолично ответил я. — Динки!
— Да, хозяин Поттер, — пискнул домовой эльф.
— Убери, пожалуйста, эту каменную крошку, — по мере возможности я старался быть вежливым с домовыми эльфами. Благодарил их за помощь, интересовался, как их дела, прощался и здоровался. Мне эта вежливость ничего не стоила, а эльфы взамен отзывались на мои несложные просьбы, хотя и не были обязаны подчиняться ученикам, как я вскоре выяснил.
— Гарри, — Гермиона явственно расстроилась. — Зачем ты эксплуатируешь рабский труд домовых эльфов?
Вопрос девушки о рабском труде застал меня врасплох, поскольку жизнь домовиков оставалась пока что вне моего внимания.
— Динки, — остановил я домовика. Он уставился на меня своими выпуклыми глазками. — Скажи мне, почему вы служите волшебникам.
— Почему эльфы служат волшебникам? — Пискнул эльф. — Наши старейшины, те-кто-помнит, говорят, что раньше мы были свободным народом.
Гермиона торжествующе вскинулась, но эльф продолжил совсем не о том, что она ожидала услышать.
— А потом что-то случилось, — Длинные уши Динки опустились вниз. — И мы стали умирать. Волшебники предложили нам службу и защитили от гибели.
— А почему вы стали умирать, Динки? — Хотя эльфу явно было не слишком приятно говорить на эту тему, я решил дожать его, раз уж мы начали беседу.
— Динки не знает, — эльф покачал ушами, словно в отрицательном жесте. — Но сейчас, если какого-то эльфа выгонят со службы волшебники, он вскоре умрёт, если не найдёт нового хозяина в течение месяца или двух.
— То есть свобода для вас равноценна гибели? — Уточнил я в большей степени для Гермионы, поскольку мне картина уже была ясна.
Эльф поник.
— Да, теперь мы не можем жить свободными.
Гермиона с жалостью погладила Динки по морщинистым ушам.
— А зачем вы тогда себя наказываете? — спросила она.
— Некоторые хозяева приказывают эльфам наказывать себя за провинности, — уши эльфа дернулись, словно он вспомнил нечто неприятное. — Мы не любим боли.
— Кто ж её любит, — хмыкнул я. — Динки, а вы пытались вернуть себе свободу?
— Мы всё равно не сможем жить свободными, хозяин Поттер, — эльф покосился на Гермиону. — И носки, которые вы раскладывали в гостиной, а также ваши шапочки не сделали бы нас свободными. Домовые эльфы Хогвартса присягают на верность директору школы, и только он может изгнать домовика, обрекая его на смерть.
— Спасибо, Динки, — даже меня проняла звучавшая в голосе эльфа тоска. — Можешь идти.
Эльф растворился в воздухе.
Гермиона с ногами забралась в кресло, и закрыла лицо руками. Её плечи вздрагивали.
— Я же могла убить их, — прошептала она еле слышно.
— Не могла, — устроившись на подлокотнике её кресла, я погладил девушку по спине. — Он же сказал, что только директор Дамблдор способен их освободить.
— Но это всё равно неправильно! — Всхлипнула Гермиона, вытирая слезы. — Они не должны быть рабами!
Прикинув, что мог бы сделать, и, главное, что смог бы сделать Гарри Поттер, я притянул девушку поближе, обнимая её за плечи и легонько поглаживая. В голову на мгновение ударил аромат волос девушки, и я сделал усилие, чтобы поглаживание осталось дружеским. Это становилось интереснее. Подростковое тело явно несло вместе с собой подростковую гормональную систему.
— А ты посмотри на проблему с другой стороны, — решил я переключить Гермиону с заведомо проигрышной затеи на более перспективную.
— Что ты имеешь в виду, Гарри? — Гермиона слегка отстранилась, с недоумением глядя на меня покрасневшими глазами.
— Ты пыталась просто дать им свободу, так? — Дождавшись кивка, я продолжил. — Но сейчас ты выяснила, что безболезненно для них это не получится. Верно? А значит, тебе стоит подумать, а почему они вообще стали вымирать, и что такое смогли исправить тогдашние волшебники, если вымирать эльфы перестали. Да и просто: когда это случилось? Сохранились ли какие-то свидетельства очевидцев, книги, записки, мемуары? Как ты думаешь, достойное дело?
Слёзы почти сразу перестали течь. Гермиона крепко вцепилась в мою мантию и затараторила.
— Но ведь это же произошло так давно! В Хогвартской библиотеке нет книг такого возраста! Они есть только в Министерской библиотеке конфискованной литературы или в Отделе тайн! Гарри, мне нужно туда попасть!
— Спокойнее, — хмыкнул я, передав девушке носовой платок. — В министерство нам пока что соваться не с руки. Я, если верить газетам, не тот человек, которого Фадж захочет видеть у себя, а значит, разрешения мне он не подпишет. А ты, Гермиона, подпадаешь под действие предрассудков волшебников, ведь ты маглорожденная.
— Но что тогда делать? — слегка упавшим голосом пробормотала Гермиона, прижав ладони к щекам.
— Я бы предложил тебе начать с профессора Флитвика, — подумав, заговорил я. — А потом поговорить с мадам Помфри. Если кто и способен предположить, откуда вести поиск в таком деле, то только они. Флитвик, как преподаватель заклинаний, может подсказать тебе, хм... как можно исследовать такой феномен, а мадам Помфри — проводились ли исследования целителей в этой сфере.
— Гарри, ты гений! — Звонко чмокнув меня в нос, Гермиона умчалась из гостиной.
Я покачал головой. Если я не ошибся в Гермионе, скоро профессор Флитвик и мадам Помфри будут проклинать день, когда ей пришла в голову мысль о домовых эльфах. Зато она вряд ли обратит внимание на очередное нарушенное мной школьное правило — другие дела будут озадачивать эту умную, но такую бестолковую головку.
Открыв учебник по защите от темных искусств за третий курс, я погрузился в чтение. Предстояло освоить ещё очень многое, прежде чем я буду готов к серьёзным приключениям. Впрочем, мой планируемый поход в Косой переулок на поиски лавки с антиквариатом или торговца запрещёнными товарами тоже откладывался до тех пор, пока я не смогу защищать себя. Пробежки по утрам, силовые упражнения и растяжка требовали длительного времени, чтобы тело адаптировалось к ним, и мне уже несколько раз пришлось обращаться к мадам Помфри, чтобы та ускорила регенерацию мышц. Как совмещать учебные занятия осенью с тренировками — пока я не мог даже предположить.
