Это снова была Айниэль - но совсем юная, и не та, о которой говорили Джек и Энца, и с ней был юноша... Артур? Яркоглазый, насмешливый, влюбленный.
И какая-то опасность, на самой границе зрения, сияющим в темноте цветком. Анна его видела, а они - нет.
Возвращаясь в свой отдел через холл административного здания Роберт еще издали увидел высокую фигуру Джека, его длинные волосы были свернуты в причудливый узел на затылке (они опять проверяли заброшенные дома в пригороде, и Энца завязала ему волосы, чтобы не собирал весь мусор по дороге). Джек хмурился, изучая большой рекламный плакат Большого Ристалища и предварительную турнирную сетку под ним.
- Здорово, - хлопнул Роберт его по плечу, но Джек не повернулся, задумавшись. - Что-то вы давно с Энцей ничего не ломали и не разносили, что, работы нет?
Джек раздраженно покосился на него - эту шутку с завидной частотой повторяли все коллеги после случая с инсект-объектами в Литейном тупике, - но промолчал. Потом, отведя взгляд от таблицы, сказал несколько мрачно:
- Я записал нас на Турнир. Будем участвовать.
- Ясно, - серьезно сказал Роберт. - Донно тоже записался. Хм-м... Сам-то ты как?
Он знал, что случилось на последнем турнире, в котором Джек принимал участие, но в отличие от сердобольной Анны не разделял мнения, что у Джека на всю жизнь травма от этого. Спросил только на всякий случай.
Джек высокомерно поглядел на него.
- И не надейся, - фыркнул он. - Поблажек вам не будет. Пусть там твой медведь на меня глазами не сверкает.
Роберт повернулся: за его спиной и впрямь стоял Донно, по обыкновению своему, передвигавшийся стремительно и тихо.
Джек сделал им обоим ручкой и быстро удалился. Что-то последнее время не нравилась ему компания Донно: все казалось, будто тот его в уме препарирует, постоянно сверля глазами.
Неприятно.
Джек, как известно, неприятностей старался избегать. Да ему хватало и тех, что уже были.
История девятая. О наблюдении звезд из ямы
- А у тебя бывали когда-нибудь дни, когда вдруг казалось, что скоро все закончится? Что не будет ни завтра, ни послезавтра...
Джек промолчал, говорить не хотелось. К тому же Энца, собственно, не ждала от него ответа, продолжая свою речь, так что Джек лениво слушал ее, поглядывая на небо.
- Я иногда просыпалась, и в голове вдруг такая странная четкая мысль, что сегодня все закончится. И когда мне говорили о каких-то планах, я удивлялась: неужели не чувствуют? Не чувствуют, что заканчивается время? Я весь день доделывала старые дела, думала, что нужно выбросить, а что оставить, а потом наступал вечер, ночь... и новое утро. И жизнь бежала дальше. А зачем так было? Что за дурацкое предчувствие?
Энца пожала плечами. Вытащила телефон, чтобы поглядеть на время, забыв, что тот сел уже.
- Джек, который час?
- Почти девять.
- Интересно, долго ли еще ждать.
- Если ты будешь каждые пять минут спрашивать, то точно долго.
Энца ущипнула его за плечо и отодвинулась, потому что он в отместку толкнул ее локтем.
Синхронно вздохнув от скуки, оба снова уставились в небо.
- А когда закат?
- Через полтора часа.
Высокое прозрачное небо застилала редкая чешуя облаков, сияющих белым на рваных перистых краях.
- А говорят, что из колодца видны звезды, даже днем, - сказала она.
- Так то из колодца, - ответил Джек. - А мы в яме. Ты подожди, если облака разойдутся, часа через два на свои звезды посмотришь. Луна сейчас на убыль, засвечивать не будет.
Он потер челюсть и задумчиво добавил:
- Хотя, мне кажется, что, наоборот, погода сменится и будет сырость.
Энца раздосадованно вздохнула: не хватало им еще тут дождя. Пока было жарко, и прохлада чуть влажной земли вокруг была кстати, но дождь порушил бы всю эту идиллию. Хотя какая там идиллия - в яме-то они не по своей воле оказались.
Она уныло потыкала пальцем в землю, прочерчивая линии во влажной глинистой почве.
Яма была глубокой, метров пяти, а в диаметре чуть больше двух. Выбраться из нее своими силами не вышло, так что напарники, устроившись поудобнее, коротали время до ночи.
А ведь так все хорошо начиналось. Утром Энца взялась печь оладьи, и к ее удовольствию они выходили почти ровными и румяными, без горелых краев. Скинув первую партию на тарелку под одобрительные возгласы Джека, она, зажмурившись, понюхала их, потыкала пальцем в пухлые бока. Аппетитный сдобный запах, мягкость - на удивление все получилось.
Со второй партией вышло не так гладко, Энца как раз снимала с огня сковороду, когда за окном резко засигналила машина. Девушка вздрогнула, дернувшись в сторону, и несколько оладий оказались на полу.
Энца присела на корточки рядом с упавшими.
- И что с ними делать? - они были такими золотистыми, кругленькими, - Нет, сейчас салфеткой протру, сама съем.
- Забей, - сказал Джек. - подумаешь, упали. Давай их сюда.
- Я думала, что это сигнальная сирена, - оправдывалась Энца, отдавая ему протертые салфеткой оладьи. - Забыла, что у вас не бывает приливов.
Нагнувшись над сковородой, она мерной ложкой медленно-медленно наливала густое тесто на раскаленную поверхность.
- Не, у нас только точечные проникновения бывают, - сказал Джек. Подумал и пересел на подоконник, чтобы покурить.
- Страшно это, когда приливы? - спросил он. - Я никогда не видел, только по телевизору.
Энца пожала плечами.
- Обычно не очень. Такой красивый туман, перламутровый снаружи и чуть светится. Ползет себе и ползет стеной. Да и проникновения бывают редко, зато если бывают, то сразу целыми группами. Вот тогда бывало страшно, потому что я маленькая была и меня ставили в цепь. Ну, знаешь, запирающую. Мы брались за руки и шли против прилива, теснили его назад. Руки разнимать нельзя было, чтобы не порвать заклинание, а боевых магов, которые цепь должны сопровождать, не всегда хватало.
Джек сжал зубы, представив это. По телевизору, да и на лекциях в институте об этом рассказывали. Правда, не принято было упоминать о том, что в цепи ставили всех подряд, от детей с едва проявившимся даром до стариков. Этого тщательно избегали, очень уж звучало... мерзко. Энца рассказывала так буднично и спокойно, будто само собой разумелось, что это нормально. А чего же нормального? Вот цепочка из разнокалиберных малявок, которым запрещено руки расцеплять, а из приливной волны идут монстр-объекты... и ни одного боевого мага.
- Мне, правда, везло, - продолжала Энца. - Ни разу так не попала, чтобы без прикрытия рядом с инвазией оказаться. Но мама все равно очень боялась. Она добилась разрешения на переезд, и мы уехали в другой район. У нас же только западная окраина под прилив попадает, а остальное стабильно, как у вас.
Джек щелкнул кнопкой кофеварки, и под привычное гудение оба немного помолчали.
Оладьи были совершенно безвкусные, Энца забыла положить сахар и соль.
После тренингов они отправились в отдел, порядком опоздав к обычному времени, потому что Джек настоял на плотном втором завтраке в кафе. Как потом оказалось, это было не зря, потому что обычный обед они пропустили, а с ужином и того хуже вышло.
- Нелегальный портал, - проходя мимо запертой двери на первом этаже, предположила Энца.
- Машина времени, - отпарировал Джек.
Айниэль ждала их уже на лестнице, горя праведным желанием распечь за опоздание. Пока их не было, она собственноручно подобрала материалы и составила справки на два дела, с которыми их тут же развернули на выход.
С первым было легко: в спальном районе неподалеку от них, в сквере видели подозрительную тень, мелькающую в овраге, и следы. Приезжавшая до них маг-бригада следы на земле обнаружила, а эманации нет. Так как следы действительно были странные, то дело передали в отдел архивных исследований.
- Может, крокодил? - неуверенно предположила Энца, обследуя овраг.
- Ну да. Приполз из канализации, - хмыкнул Джек. - Скорее тут кто-то что-то волок тяжелое по земле.
- Следы не обуви, они маленькие и раздвоенные.
- Шутник? Какие-нибудь штуки на ноги надел.
- Может, и шутник.
Они так же не нашли никаких эманаций, но воспользовались излюбленным средством: приманивающей пирамидкой. Энца давно уже не рассчитывала на то, что ее заклинание сможет поймать кого-то в силок, но тем не менее каждый раз терпеливо сплетала его.
И становилась наготове неподалеку.
Ждали почти четверть часа, хотели уже было дезактивировать амулет и идти по следам дальше, как шурша кустами к пирамидке выползло крайне изможденное существо, похожее на помесь груши и ящерицы метровой длины. Круглый живот оно волочило по земле, с трудом переставляя четыре тонкие двупалые лапки, маленькая голова тряслась на тонкой шее. Кожа его была сухая, коричневая, при каждом движении осыпавшаяся тонкими чешуйками. Существо разевало беззубый маленький рот и надрывно вздыхало.
