А какие там проекции, если ты уже весь из себя позеленевший и желудок наружу просится.
Жуков рассмеялся ‑ он уже видел, как по тренажерам учебного авиаполка гоняли вновь прибывших летчиков. Говорят, самое смешное было в первый день, когда товарищи офицеры пришли на занятия в начищенных до блеска хромовых сапогах и с боевыми наградами на широкой груди парадного кителя.
Старшина уважительно им откозырял и повел на пересечонку парное взаимодействие отрабатывать.
И, что самое интересное, никто не возражал ‑ все еще слишком хорошо помнили, как облажались на учениях перед старожилами.
И, все таки, назад не хочешь?
Нее.
Здесь ‑ мы летаем и воевать по настоящему учимся; а там, что на земле, что в небе ‑ в основном коробочки строили.
Да вы какими судьбами к нам ‑ ко мне или по делу.
И то и то.
Вы, говорят, новые машины получили, которые должны обеспечить прикрытие поля боя от перспективных немецких машин в режиме "кинжального" перехвата, то есть обеспечить локальное превосходство над противником в условии недостаточности ресурсов для непрерывного барражирования.
Вот я и хочу познакомиться ‑ еще не забыл как меня штурмовики днем и ночью имели, когда хотели, а ты только к раздаче розовых слонов успевал.
Ну так, Георгий Константинович, я же вам объяснял ‑ для постоянного зонтика нужно в три раза больше машин, чем у меня в наличие было. Людям же то же отдыхать надо. Да и машинам без ТО хана.
Да и не учили нас так летать. Мы ведь как ‑ если на губу не хочешь, то строго по уставу: на положенной высоте; на положенной скорости; с разбивкой на четко обозначенные пилотажные элементы.
Я ведь попробовал у себя в эскадрильи летать иначе, как опыт боев подсказывал.
Так мне и предложили ‑ либо под суд за первое же ЧП, либо в ново‑ебуновский дисбат.
Вот мы и летали, строго по уставу ‑ как положено.
Поэтому, нас местные ухари и отъимели ‑ как положенных.
Да понял я, понял. Вот и хочу посмотреть и понять, что такое кинжальный перехват.
Да дело то не только и не столько в новых машинах товарищ генерал, мы сейчас можем воздушное пространство противника с земли на глубину до 150 км просматривать и все данные к планшетистам штаба сводить. Да и воздушные радио сканеры есть.
Когда ты до километра знаешь, куда и какого типа летит самолет противника и летчика выводят на него по командам с земли, что днем, что ночью ‑ создать трехкратный перевес в точке боя ‑ да никаких проблем.
Полное техническое преимущество новых машин над противником, в добавление к этому ‑ как поощрительная булочка для старательного ученика, которого дома за тройки как сидорову козу лупят.
Подожди, радио сканер ‑ это не вон тот вагон, у которого этакая несуразица на мачте вращается?
Товарищ генерал, вы лучше у кого повыше спросите. Мне к ней даже подходить запрещено. В планшетной каждый второй с лычками НКВД.
В общем, с тобой все ясно. Где работаешь? ‑ секрет. Что делаете? ‑ патроны.
Георгий Константинович .....
Ладно, герой. Веди к вашим новым машинам.
Да вон они в крайних капонирах стоят. Вот здесь лужа не наступите.
Иди, иди ‑ заботливый ты мой.
Новые машины стояли под маскировочной сеткой в нескольких крайних, сложенных из мешков с песком капонирах.
Довольно необычные на вид: носовое колесо; смешенная вперед кабина; крылья, сдвинутые к хвосту и отклоненные назад, как у стрижа. Нос и винт были свернуты в сторону, как у перехватчиков и ударных машин, которых Жуков уже видел.
Машина в первом капонире имела обычное хвостовое оперение и выглядела явно массивней и тяжелей остальных.
Вот смотри, Константинович ‑ первая это тяжелый высотный перехватчик. Так сказать на красного зверя. Тяжелючая зараза ‑ с нашего подскока взлетает только с помощью порохового ускорителя и на полном форсаже. Садится с гашением скорости тормозным парашютом. Летчику нужно одевать специальный костюм, навроде водолазного. В общем, еще та дурра.
Но зато скорость и высота ‑ Во! Нос хорошо забронирован. И пушки и прицел соответственные ‑ огонь с полутора тысяч открывать можно.
В общем, ружо с понтами ‑ на красного зверя.
Да уж вижу, ствол у него, что прямо из пропеллера серьезный торчит ‑ впору хорошей противотанковой пушке, да еще и с наболдашником. Нос то вроде маленький. Как умудрились запихать туда такую дурру, да еще и колесо снизу приделать!? И где магазины с боеприпасами?
Так в том вся и хохма ‑ двигательный отсек на метр сзади пилота, в носу ‑ только смещенный в право редуктор, с пустотелым рабочим валом и носовое колесо. Лафетом пушки служит стрингер под правой рукой пилота. Два магазина и пневмо перезарядка сзади пилота. Ствол проходит над промежуточным валом сквозь рабочий вал редуктора.
Пилот, правда, все сорок пять минут перехвата сидит как в консервной банке, сам не залезешь и не вылезешь.
Ну, так на земле технарь поможет, а в воздухе ‑ колени как девочка поджал; руки под яйца, на рукоятки катапульты, и вверх, с последней песней. Без катапульты на таких скоростях все равно труба ‑ сможешь оторваться от машины, так об хвост измесит.
Обзор из кабины, ни чего не могу против сказать, хороший ‑ капота то почитай почти и нет. Прицелы классные ‑ с автоматическим введением угловых поправок гироскопом.
Ну, так и на второй машине такой же.
Не нравиться тебе эта машина!?
Да машина хорошая... Но не моя она: топлива мало; в вираж лениво заходит ‑ все старается по прямой пойти; летать надо по линеечке, как с земли скажут в две три атаки.
Я воздушный бой люблю. Чтоб вокруг все крутилось и земля с небом местами менялись.
А вот вторая ‑ ласточка. Пушечки ‑ попроще. А зато ‑ манЁвренная.... ‑ двигатели у обеих за кабиной пилота, на центре масс. Так эта птичка еще и на полторы тонны легче первой.
Сказка, а не машина. Вон, даже хвост, как у ласточки раздвоен.
В воздухе ручку с пол касания чувствует, да и еще, как и первая, пневмо моторы усиления имеет. Чуткая, но в воздухе не строгая ‑ за счет стреловидности крыла; раздвоенного рулевого и округлых законцовок ‑ даже из плоского штопора сама, после пары оборотов в пологое пике переходит.
Эта птичка для перехвата истребителей. Срежем истребителей, а там уж ударные машины сами разберутся, что к чему, и на земле и в воздухе.
Б'лин!
Нам бы на Халхин‑Голе десяток таких красавцев ‑ куда до них всем этим узкоглазым "тип_0".
Вижу, понравилась машина!?
И не говори ‑ ласточка она ласточка и есть!
Глава 22Гамбит старого нэпмана
Поскребышев неслышно вошел в кабинет ‑ "вы просили предупредить...".
Сталин хитро ухмыльнулся ‑ ну, давай, как договаривались, проявим уважение к старшему товарищу.
Несколько минут и бумаги на столе были аккуратно сдвинуты в сторону, освободив место для небольшого чайника и вазочки горячих пирожков.
Услышав, в неплотно прикрытую дверь, раздраженный голос Ворошилова, Сталин наливая себе стакан чаю, воскликнул ‑ О! Климент, заходи дорогой. Ты как раз вовремя.
Капитан, ты что, совсем мышей не ловишь, где второй стакан ‑ прикрикнул он на секретаря.
Садись Ефремович, уважительно отодвигая от стола второй стул для наркома обороны, пригласил он.
Ворошилов машинально принял от секретаря стакан ароматного чая ‑ ты знаешь Коба, тут такие дела творятся ...
Потом, потом ‑ остановил его хозяин. Ты понимаешь ‑ закрутился и вовремя не поужинал, а тут мне такую прелесть принесли, с капустой, с пылу с жару...
Климент растерянно взял пирожок ‑ и в самом деле не плох, не хуже чем моя делает.
Ну, до твоей Давидовны конечно далеко, но все равно не плохо. Ну, ты бери, бери, не обижай хозяина.
Как бы невзначай, стараниями Поскребышева, около блюдца с пирожками скромно притулилась пара рюмок и вазончик с кислой капустой.
Неспешный разговор за жизнь перескакивал с одного на другое ‑ в основном отрабатывая тему "...ох уж эти наши хозяюшки...".
Успокоившийся и подобревший Ворошилов, вытер руки о салфетку и, задумчиво глядя на опустевшую рюмку, произнес ‑ да я собственно к тебе пришел с Лаврентием разобраться, совсем от рук отбился зараза. Скрытничает, какая то закулисная возня вокруг него ‑ надо бы разобраться, слишком много воли себе взял.
Ты понимаешь, возвращаюсь я позавчера с маневров, ну и застрял на каком то сортировочном ‑ с паровозом проблема возникла. Жду, когда перецепят. Час жду, второй. Эшелон за эшелоном в сторону Елкинска идут, ну туда, где бериевские лагеря особого режима, а в отношении меня ни тпру ни ну. Ну, я и взял и наехал слегка на начальника станции. Да и не очень, что бы так сильно ‑ из наших, старый путеец.
Руками разводит ‑ не могу Климент Ефремович, это эшелоны "особого резерва" ‑ они по спец графику идут, за несколько минут простоя под трибунал отдать могут.
Ну, я что, зверь какой, понимаю, что такое эшелоны "особого резерва путей сообщения". Но тут выскакивает на станцию "эхо" и шустро так тащит за собой пять зэковских теплушек.
