наконец, за лук. Дикари, несмотря на обстрел, так и приближались, до ближайших уже немногим больше сотни метров. Чуть промедли, и начнут в ответ засыпать стрелами и пулями.
Дистанция хорошая, можно отрабатывать наверняка.
Две стрелы — два трупа, или тяжело ранены. В голову бить опасался, цель непростая, а вот в грудь — пожалуйста.
— Эй! Прекращай! — потребовали с берега.
Грешник обернулся и изобразил немой вопрос.
Арбалетчик, стоявший наготове рядом со стреляющей девушкой, пояснил:
— Сначала ноги выбиваем, потом раненых добивает мясо. Так добычи больше.
Сузив глаза, Грешник обдумал сказанное, прикинул количество и расположение неожиданных союзников и заявил:
— У меня добычи не меньше получается. Скорее всего даже больше.
— Ты что, какой-то особенный? — без эмоций спросил бородач, перезаряжая винтовку.
— Вроде того, — ответил Грешник приметив, что перезарядка включает в себя смену магазина, а не одиночное заряжание.
Действительно непростая винтовка. Совсем не похожа на стандартные простенькие однозарядки, привычные по первому ярусу.
— Никогда не верил, что амулеты на добычу действительно существуют. У тебя что, правда такой есть? — продолжал допытываться мужчина.
— Я сам себе амулет.
— Ну тогда чего стоишь? Давай, не жалей их.
Эти разукрашенные и правда какие-то особенные, или сильно ошалевшие от своего количества. Две винтовки работали с дивной быстротой, Грешник тоже не тормозил, а дикари так и продолжали напирать. Не будь река столь неудобной для продвижения, рукопашной не избежать. Под конец в ответ начали постреливать. Хорошо, что луки у них паршивые, а ружей раз-два и обчёлся, так что ответка вышла символической. Да и быстро сошла на нет, потому как первыми старались выбить самых опасных.
Лишь потеряв десятка четыре убитыми и раненными дикари заметное поубавили прыть. Ну а там самые робкие начали разворачиваться, заражая паникой остальных.
Разукрашенные не успели и на сотню метров отступить, как вслед за ними бросились четверо из шести неожиданных помощников. Лишь стрелки с винтовками остались на берегу, поглядывая по сторонам и особенно на расщелину.
Насчёт четвёрки всё понятно — трофейная команда. Да и раненных добивать — тоже их задача. Пока парочка ловила контейнеры, увлекаемые течением, двое расстреливали легкораненых из арбалетов и добивали ножами тех, кто едва шевелились. По всему заметно, что процедура у них отработанная.
Понаблюдав за кровавой деятельностью краем глаза, Грешник помог Порнозайцу подняться и направился к берегу.
Непонятно, кто эти люди и что у них на уме, но раз убивать не торопятся, пора, наконец, выбираться на сушу.
Бородач, покосившись задумчиво, пробурчал:
— Луком своим поаккуратнее двигай. Ты с ним могёшь, а это напрягает.
Винтовку он держал наведённой на расселину, но понятно, что если понадобится, Грешник быстро в прицеле окажется.
Тот на рожон лезть не стремился. И дело вовсе не в том, что испугался. Не видел смысла.
Эти люди пока что ведут себя правильно. Он на их месте себе бы тоже не очень-то доверял.
К тому же их оказалось не шесть. В лесу в паре мест заметил нездоровое движение веток. Там ещё, как минимум, двое скрываются. Причём скрываются неумело. И кто знает, сколько в зарослях тех, кто умеют прятаться получше?
Сбросив Порнозайца на песок, Грешник заметил:
— В реке и мои контейнеры плавают.
Ну да, как бы там ни было, держать марку не помешает. Это ведь не наглость, это справедливость. К тому же по ответной реакции можно прикинуть, что собой представляют эти люди.
Бородач кивнул:
— Я заметил. Стрелял ты хорошо, но и мы не баклуши били. И собирают наши парни. Давай по чесноку: твоя пятая часть, остальное мы себе делим.
— Четвёртая, — поправил Грешник.
— Не наглей, — беззлобно заявил на это бородач.
— Я не наглею. Если пятая, ладно, пусть так, но тогда пусть стрелы мои вырежут. И колчаны соберут.
— Куда тебе столько стрел?
— Они дрянные, но среди них попадаются нормальные, как наши продажные. Их надо выбирать, остальное выбрасывать. У тебя я лучников не вижу, а для арбалетов они не подходят.
— Ладно, уговорил. Делим контейнеры на четыре, стрелы тебе приволокут. Чертовка, крикни им насчёт стрел.
— Ты тут, получается, главный? — уточнил Грешник.
— Ну, допустим. Сам-то кто такой?
— Да никто. У меня группы нет. Просто мимо проходил, с товарищем.
— А имя у тебя есть? В смысле прозвище.
— Прозвище у всех есть.
— И какое у тебя?
— Грешник.
Момент скользкий. Грешник — прозвище не уникальное, но в первую очередь должны подумать о топовом участнике. И кто знает, что это за группа. То, что в их составе, как минимум, двое некастовых — ничего не значит. Главарь и Чертовка — точно кастовые.
Так что всё сложно и непонятно.
В общем, Грешник напрягся, готовясь обновлять щиты и выбирать точки для применения Прорыва.
Главарь с интересом уточнил:
— А не тот ли ты…
— Угу, он самый, — перебил его Грешник.
— Ого! Снимаю шляпу, парень. У меня, правда, её нет, но ты понял.
— Чувак, так ты что, тоже его фанат? — спросил Порнозаяц, массируя ногу.
— А ты кто такой? — вопросом на вопрос ответил бородач.
— Ты-то сам обзовись, а то всё мы да мы. Не надо так скромничать.
— Я Шофёр. Знаешь меня?
— Первый раз слышу. А я Порнозаяц. И да, тот самый Порнозаяц.
Шофёр ухмыльнулся:
— Парень, второго Порнозайца не существует. Дурацкое прозвище, на такое никто претендовать не захочет. Ну да это не моё дело.
— Вот-вот, не твоё. И вы тут это… Я никого не валил, на добычу не претендую, но если будет какое железо ненужное, скиньте мне.
— Железо? Ненужное? А тебе оно на кой? — уточнил Шофёр.
— Да так… люблю в металлическом покопаться. Слышь, чувак, а что у тебя тут за тема? В смысле, кто вы по жизни, чем дышите? Нас ты уже знаешь, а мы про тебя не в
