сюда! Посмотрите, какая хорошая капуста, какие душистые коренья! Не угодно ли груш, яблок и абрикосов? Матушка дёшево продаёт, купите!
Как раз в это время на рынке показалась какая-то странная старуха; платье на ней было оборвано, лицо маленькое, острое, сморщенное от старости, с красными глазами и длинными крючковатым носом. Она шла, опираясь на длинную палку, хромала, шаталась из стороны в сторону, как будто на ногах у неё были колёса, того и гляди, она могла шлёпнуться острым носом на мостовую.
Жена сапожника с удивлением поглядела на неё. Вот уже шестнадцать лет, как она ежедневно сидит на рынке, но ни разу не приходилось ей видеть такой странной особы. Она невольно вздрогнула, когда старуха, хромая и пошатываясь, подошла к ней и остановилась перед её корзиной.
— Это ты — Анна, торговка зеленью? — спросила старуха неприятным, хриплым голосом, беспрестанно тряся головой.
— Да, это я,— отвечала жена сапожника.— Что вам угодно?
— А вот посмотрим, есть ли у тебя то, что мне нужно,— отвечала старуха и, нагнувшись над корзинами, стала рыться в них своими безобразными чёрными руками. Она вытаскивала из корзины коренья, поочерёдно подносила их к своему длинному носу и обнюхивала.
Жене сапожника было неприятно видеть, как старуха обращается с её овощами, но она ничего не посмела сказать: ведь каждый покупатель имеет право осматривать товар, и к тому же старуха внушала ей какой-то непонятный страх.
Наконец, старуха, перерыв всю корзину, пробормотала:
— Дурной товар, дрянные коренья! Нет ничего, что мне нужно. То ли дело пятьдесят лет назад... Дурной товар... дурной.
Слова эти рассердили маленького Якова.
— Ах, ты, бесстыжая старуха! — вскричал он с досадой.— Сперва рылась своими безобразными пальцами и перемяла всю зелень, потом перенюхала всё своим длинным носом, так что всякий, кто видел это, не захочет покупать у нас, а теперь ещё ругает наш товар! У нас сам герцогский повар покупает, не то что такие нищие, как ты.
Старуха покосилась на смелого мальчика, засмеялась противным смехом и сказала своим хриплым голосом:
— Вот как, сыночек! Тебе не нравится мой прекрасный длинный нос? Погоди, и у тебя будет такой же, до самого подбородка!
Сказав это, она перешла к другой корзине, в которой лежала капуста, и снова стала перебирать руками великолепные белые кочни, сжимая их так, что они громко трещали, после чего в беспорядке бросала их назад в корзину и говорила:
— Плохой товар... скверная капуста.
— Да не качай ты так безобразно головой! — воскликнул боязливо мальчик.— Шея у тебя тонкая, словно кочерыжка,— она может переломиться, и тогда голова твоя упадёт в корзину. А уж её-то никто покупать не станет!
— Так тебе не нравится моя тонкая шея? — со смехом пробормотала старуха.— Ну что ж, у тебя её не будет совсем; голова будет торчать прямо из плеч, чтобы не оторвалась от тела.
— Не говорите таких слов мальчику! — сказала, наконец, жена сапожника, рассерженная этим долгим осматриванием и обнюхиванием.— Если хотите купить что-нибудь, то поторопитесь; ведь вы только разгоняете у меня других покупателей.
— Хорошо, пусть будет по-твоему! — воскликнула старуха с яростным взглядом,— Я куплю у тебя эти шесть кочней. Только вот что: я ведь должна опираться на палку и сама нести их не могу, так вели своему сынку, чтобы он отнёс мне товар на дом. Я ему за это заплачу.
Мальчуган не хотел идти, потому что боялся безобразной старухи, но мать строго приказала ему отнести капусту, так как жалела слабую, дряхлую женщину. Мальчик повиновался, но со слезами на глазах. Сложив капусту в платок, он пошёл вслед за старухой по рынку.
Старуха шла очень медленно, и потому ей понадобилось добрых три четверти часа, пока она добралась до отдаленной части города и остановилась перед маленьким ветхим домиком. Она вынула из кармана старый заржавленный ключ, проворно всунула его в замочную скважину, и дверь с шумом раскрылась. Но как же изумился маленький Яков, когда вошёл в дом! Внутренность его была великолепно убрана; потолок и стены были мраморные, мебель из лучшего чёрного дерева украшена золотом и драгоценными камнями; пол же был весь из стекла и такой гладкий, что мальчик несколько раз поскользнулся и упал.
Между тем старуха достала из кармана серебряный свисток. Раздался резкий, пронзительный звук. В ту же минуту по лестнице сбежало несколько морских свинок. Якову показалось очень странным, что они ходили на двух ногах, обутых вместо башмаков в ореховые скорлупки, носили человеческое платье и даже шляпы по последней моде.
— Где мои туфли, негодные твари? — крикнула старуха и так сильно ударила палкой, что свинки с криком подскочили вверх.— Долго ли мне ещё стоять тут?
В одну минуту свинки взбежали вверх по лестнице и, вернувшись с парой кокосовых скорлупок, подбитых кожей, проворно надели их старухе на ноги.
И в тот же миг прежней хромоты и пошатывания как не бывало. Старуха отбросила в сторону палку и проворно побежала по стеклянному полу, увлекая за собою маленького Якова. Наконец, они остановились в комнате, наполненной всякой утварью, придававшей ей вид кухни, хотя столы из красного дерева и диваны, покрытые драгоценными коврами, могли стоять и в любой роскошной гостиной.
— Присядь тут,— сказала старуха очень ласково, усаживая Якова в угол дивана и ставя пред ним стол таким образом, чтобы он не мог оттуда выйти.— Присядь! Тебе ведь пришлось нести немалую тяжесть: человеческие головы не очень-то легки.
— Что вы, старуха, что вы такое говорите? — воскликнул мальчик.— Правда, я действительно устал, но ведь то, что я нёс, были лишь кочни капусты, которые вы купили у моей матери.
— Как же, много ты знаешь! — сказала старуха со смехом и, подняв крышку с корзины, вытащила оттуда за волосы человеческую голову.
Мальчик чуть не обмер от страха. Он не мог понять, как это всё могло случиться, но при этом невольно подумал об опасности, которая угрожала его матери, если б кто-нибудь узнал об этих человеческих головах.
— Надо чем-нибудь вознаградить тебя за то, что ты был такой вежливый,— пробормотала старуха.— Вот подожди немного, я сварю тебе суп, которого ты не забудешь во всю жизнь.
Тут она снова засвистела. Снова появилось несколько морских свинок в человеческих платьях и передниках; за поясом у них торчали кухонные ложки и поварские ножи. За ними вприпрыжку прибежало множество
