на сделку, как сделал это Российский Император или другие правители, не мог. Так у нас появился новый враг. Хитрый, коварный и бьющий неожиданно. Они не нападали на богов, понимая, что мы слишком сильны, а били по слабым: по йотунам, по валькириям, по другим слабым реликтам. Вели против нас настоящую партизанскую войну. Нам приходилось собираться в достаточно крупные отряды, а такие сложно перебрасывать по огромной территории. И тогда Одноглазый пошел на отчаянный шаг: он взял бочонки с вином и подмешал туда свою заговоренную кровь. Так в этом мире и появились хэрсиры, могучие воины, такие же, как твои друзья.
— Значит, Одноглазый добавил свою кровь в вино, и те, кто выпил это вино, становились хэрсирами? — подытожил я услышанное. Мне всегда казалось странным, что северяне говорили про «испили кровь» как какие-нибудь вампиры, а на деле это было лишь вино с растворенной крупицей силы. — Получается, что любой, кто выпьет, обретет силы?
— Не любой. Нужно было принести клятву верности Одноглазому и Северу, чтобы получить силу.
— Хитро… — задумался я. — Получается, таким образом он заключал Контракт?
Фрейя кивнула, попутно откупорив бутылку и налив себе в бокал выпивки.
Этот метод походил на тот, что использовал Хладнокровие, только российский Император делал это другим способом. За счет своих детей он распространял свою кровь, а колонны были неким аналогом клятвы. И как по мне, метод моего предшественника гораздо более продуктивный и удобный. Может Хладнокровию он не подходил из-за специфики его силы? В конце концов, Гнев — это одно из базовых и сильнейших Стремлений.
Интересно, смогу ли я провернуть такую схему? Раньше я никогда не пробовал передавать свою силу кому-то, да и сама механика процесса мне не очень понятна, хоть я общался как с Детьми Хлада, так и с хэрсирами. Проблема лишь в том, что это опасно, и как-то не хочется использовать людей для экспериментов.
— Вначале хэрсиров было немного, несколько десятков, затем сотен, но для Одноглазого этого было мало. Фригг говорила, что он планировал сделать всех своих подданных хэрсирами. Чтобы женщины и дети, каждый из тех, кто верен ему душой и телом, смогли превзойти свои пределы.
— Амбициозно, ничего не скажешь.
— Как я уже говорила, он собирался стереть границу между миром богов и миром людей. И когда в каждом есть крупица божественного, то какая разница, человек ты или реликт? Появление хэрсиров сильно изменило ситуацию на поле боя. Для Священников они были не интересны, видимо потому, что физически ничем не отличались от людей, но благодаря силе хэрсиры могли сражаться на равных с такими, как мы. И османы дрогнули, теперь уже мы перешли в наступление, грабили их земли, сжигали деревни и города. Казалось, ещё немного, и мы дойдем до столицы османов, а затем они заключили союз с хагга. Демоны пришли в этот мир прямиком из Инферно и очень быстро распространились по нашим землям, сея смерть и разрушения. Они были словно саранча, мы убивали десяток, а на них место приходили сотни.
— Полагаю, что мы подходим к главному?
— Да. Сражаться с демонами на равных практически невозможно. По крайней мере не в те времена, и тогда Одноглазый придумал способ этому помешать. Он взял огненный меч Сурта, тот самый, что по сказаниям должен был испепелить Асгард. Одноглазый намеревался воспользоваться им и отсечь связь этого мира и Инферно.
— Это возможно? — я даже невольно подался вперед.
— Он считал, что да. Но все изначально пошло не так. Нас кто-то предал, кто-то из окружения Одноглазого помогал османам.
— Кто?
— Мы не выяснили. Одно ясно — Хагготт прознал о тех планах и попытался нам помешать. Он выдвинул против нас все силы, итогом которой была великая битва. В ней и погибла Фригг. Я сама это видела, как она заслонила мужа своим телом.
— И что было дальше?
— Я… Я не знаю.
— В смысле, не знаешь?
— Фрейр погиб,— сердито посмотрела она на меня. — Мой брат погиб в той битве, и… я отвлеклась. Так что я правда не знаю… Почти все погибли тогда. Ты и представить не можешь, какие силы стянул туда Хагготт, каких тварей он вытащил из недр Инферно. То, что ты видел сейчас — ничто.
Она замолчала, я видел, как побелели её пальцы от того, как крепко она сжимала кружку.
— Я не знаю, что произошло, — повторила она. — Полагаю, что Одноглазый собирался отсечь связь с Инферно, но Хагготт как-то ему помешал, или… я правда не знаю. После этого и случился катаклизм, уничтоживший эти земли. Помню, как ещё миг назад я держала на руках мертвого брата, а затем мир вокруг начал разрушаться. Как появились проломы в земле, и оттуда хлынуло пламя Сурта. Пусть не так и не там, но Рагнарёк случился, и он уничтожил наш мир. Я помню, что бежала, пытаясь вынести тело Фрейра, но в итоге пришлось его оставить.
Значит, даже Фрейя не видела, как погиб Одноглазый. И пусть я узнал много нового о истории этой земли, но в этих сведениях так и не было чего-то по-настоящему важного.
Я вздохнул, не сдерживая разочарования.
— Вижу, ты хотел услышать что-то другое.
— Вроде того. То, что Одноглазый погиб во время Катаклизма, я знал и так. Разница лишь в том, что теперь я знаю, что в этом был замешан меч этого вашего… Суртура.
— Сурта, — поправила меня Фрейя. — Но ты не прав. Не совсем прав…
— В смысле?
— Одноглазый не погиб в той битве.
— В смысле, не погиб?
— Когда разрушения стали стихать, я решила вернуться и нашла его. Едва живого.
— Серьезно? Он выжил?
Она кивнула.
— Я отвела его в Асгард, пыталась помочь, но раны были слишком сильны. Да он и сам это знал, поэтому и раздал последние распоряжения. Я помогла сделать так, чтобы даже после его смерти его сила осталась в этом мире. В том числе и так, чтобы хэрсиры появлялись вновь.
Она замолчала, а затем совершенно внезапно поинтересовалась, сменив тему разговора.
— Какие у тебя планы, владыка?
— Я собираюсь забрать управляющий конструкт, — кажется, я уже говорил ей это. — Получить полную власть над тем, что он оставил после себя.
— Ты знаешь, где он находится?
— Разве не там, где сейчас появляются новые хэрсиры?
— Там ты его не найдешь, — улыбнулась женщина краешками губ.
— Не найду? — это известие заставило меня немного опешить. Всё это время я трудился ради того, чтобы стать своим на севере, чтобы выйти против других претендентов на трон ярла, а затем забрать то, что принадлежит мне по праву, а она говорит, что там его нет. — Тогда откуда хэрсиры берут силу? Погоди… Кровь… Вино…
— Думаю, ты и сам уже все понял.
— Хочешь сказать, что у них откуда-то есть старая кровь Одноглазого? И только?
— Не кровь. Вино. Бочонки с вином, в которое я когда-то добавила кровь. Сотни лет назад я встречалась с первым ярлом Йонгарда, и мы договорились, что я отдам их ему. Скорее всего, они понемногу опустошают запасы, но рано или поздно им придёт конец.
Это отвечало на вопрос, почему так мало хэрсиров. Даже в историях, которые подтвердила Фрейя своим рассказом, говорилось, что чуть ли не все северяне обладали силой, а сейчас каждого кандидата очень тщательно избирали. Мне и раньше казалось странным, что из этого делают такую честь, а теперь всё встало на свои места.
Интересно, Хильда в курсе? Ярл точно должен, ведь кто-то должен распоряжаться кровью.
— Тогда где же сейчас находится то, что я ищу?
— Там, где и положено находиться силе бога. В обители богов.
— Ты про Асгард?
— Да, но не тот, который был возведен после того, как Одноглазый решил, что не стоит разделять богов и людей. В старом Асгарде, ныне заброшенном и забытом.
— И как туда попасть?
— Я тебя отведу. Сейчас он запечатан, скрыт от смертных и врагов. Одноглазый так и не смог полностью отсечь Инферно от нашего мира, но как минимум сильно повредил ту связь. В те времена не было демонов, что вселялись в людей, а сейчас, если ничего не изменилось, это основная часть его армии. Сильных порождений тяжело перетаскивать в этот мир.
— И османский император вряд ли помогает ему в том, чтобы вернуть всё как было, — сделал я вполне логичный вывод.
— Тебе виднее, — пожала плечами Фрейя. — Я не была в городах
